Евгений Додолев - The Взгляд Страница 23

Расспросил Анатолия Лысенко о начале большого пути. Каким образом в постсталинскую эпоху люди приходили в профессию?

– Первый раз я попал на телевидение, будучи студентом МИИТа, в 1957 году: участвовал в морально-этическом диспуте. Меня тогда даже кто-то из знакомых сфотографировал с экрана телевизора. А пять лет спустя мне позвонили и сказали, что, вот, мол, пришли мужики с телевидения и хотят сделать передачу о нашей самодеятельности. И эту передачу за 3 часа до начала сняли с прямого эфира. Режиссер, который с нами работал, начал ломать голову – чем заткнуть брешь в сетке. Ребята говорят: у нас есть Олег – способный карикатурист, нарисует карикатуры, а Лысый – так они называли меня – напишет к этим карикатурам тексты. И за пару часов мы сваяли монолог о студентах.

Опыт оперативной работы у меня был: я у нас в самодеятельности практиковал как конферансье и читал лекции о международном положении поэтому мне предложили вести передачу «Комсомольский прожектор». Лет пять работал внештатно, совмещая с основной работой на заводе. Плюс учился в аспирантуре.

– «Прожектор» это ведь тоже проект «молодежки»?

– Да, я тридцать лет проработал в молодежной редакции, с 1968 года. Из нее, как знаешь, вышли почти все нынешние руководители каналов.

– Тогда так же сурово сюжеты запрещали?

– В первый же день я сам снял с эфира передачу Ворошилова «Хиросима – любовь моя». Если бы мы ее дали в эфир, редакцию закрыли бы. Ну ко мне ввалился Ворошилов и говорит, что будет драться. Мы потолковали и решили работать вместе. Сотрудничество с Владимиром Ворошиловым очень много мне дало: мы делали «Аукцион», «Письма о войне», «КВН», «А ну-ка, девушки!», «А ну-ка, парни!», «От всей души!», «Молодцы», «Что? Где? Когда?».

– «Мир и молодежь»?

– Тоже. Еще я делал «Диалог» и цикл «Наша биография». Руководителем редакции была Маргарита Эскина, она мне доверяла. Программа у нас была политическая, а я ведь был секретарем парторганизации, но при этом не был идеологически зажатым – просто нужно было уметь «прикрываться зонтиком», выражать свое мнение так, чтобы оно не противоречило общепринятой идеологии.

Степень свободы зависела от редакции. Например, в редакции пропаганды можно было попасть на прием к главному редактору, только если в начале была аудиенция у заведующего отделом. Там была такая дисциплинарная система. В нашей редакции, например, этого не было. Вот редакция пропаганды занималась общественно-политическим вещанием, были редакции: информации, музыкальная. А молодежная занималась и общественно-политическими передачами, и музыкально-развлекательными, и информационными, и международными – всякими. То есть мы делали все. И на этом мы себе немного развязывали руки. Как только нас пытались ограничить по тематике, мы начинали объяснять, что, мол, понимаете, это же для молодежи, нужен особый подход, ведь это совершенно другая аудитория. И нам это разрешалось. А когда нас начинали давить и говорить: вы занимайтесь своими молодежными проблемами и не лезьте никуда больше, – мы отвечали, что нельзя же делать возрастное гетто, молодежь интересует все. И вот, лавируя между этими ограничениями, мы добились определенной самостоятельности.

Когда Лысенко стал гендиректором Российского ТВ, никто из его бывших подопечных – ведущих программы не перешел вместе с ним в его новую вотчину. Хотя, казалось бы…

– Анатолий Григорьевич, вот я всегда считал, что вы хорошо освоили свое дело. Ведь у вас всегда – тактика Руководителя: разделяй и властвуй. Мне кажется, что вы все время разводили «мальчиков» – ведущих «Взгляда». Чтобы легче с ними управляться.

– Нет. Я очень не люблю, когда люди, делающие одно дело, начинают ссориться. Я стараюсь, чтобы они не ссорились. Потому что я начинал чувствовать, что есть опасность расхода. В начале не было и конкуренции среди тройки (Захаров/Листьев/Любимов. – Е.Д .). И переход на тандем ведущих был вызван чисто техническими причинами. Ребята сначала все делали втроем. Это было прекрасно, но громоздко. Они начинали уже загибаться где-то на пятой, на седьмой передаче. Должно быть какое-то перераспределение.

– Вспомню мемуары Мукусева: «Желая сделать передачу во всех смыслах «без галстука», мы долго искали претендентов, пока Шепилов, не привел с иновещания молодых ребят. Тексты им писались, материалов они почти не снимали: Сагалаеву не раз приходилось отбивать их от постоянных нападок журналистов и руководства нашего замечательного телевидения. На «Взгляд» работало много людей. Но зрители видели только верхнюю часть айсберга – ведущих. Не все у них получалось хорошо, хотя они обучались очень быстро. Но телевизионное и партийное начальство требовало «крови»: «Убрать этих непрофессионалов из эфира, и все». Чтобы сохранить и передачу, и ребят, тогдашний главный редактор Главной редакции программ для молодежи ЦТ Эдуард Сагалаев нашел хитроумное решение: он поручил вести «Взгляд» мне, а через некоторое время посадил рядом со мной одного «мальчика», потом другого… В итоге программа выровнялась, и мы стали вести ее по очереди». Вы знаете, кто меня интересует – Мукусев. Фигура колоритная. Был выпускающий программы. Стал ведущим. Вы, естественно, помните сенсационный материал в «Огоньке», когда он «хлопнул дверью». Он там всем сестрам по серьгам роздал. Написал, что, покидая КПСС, он выходит из партии пономаревых и шипиловых. И т. д. Досталось всем. Включая бывших коллег-ведущих. Вашу фамилию, по-моему, помянул вполне лояльно.

– Он даже похвалил меня и Сагалаева. Мы хотели ответить было, но потом поняли, что как-то… Я после «огоньковской» статьи просто сказал, чтобы он забыл мой номер телефона. Честно скажу: я всегда был категорически против.

– Публикации?

– Прихода Мукусева. Как ведущего. Меня заставили. И человек, который меня заставил, позвонил в день выхода того интервью и сказал: «Ты знаешь, я просто чувствую свой грех…» Сказал: «Чувствую свою вину перед ребятами, перед тобой» (предполагаю, что речь о Э.Сагалаеве – Е.Д .).

Володя странный человек. Он трудяга. Тут я не могу сбрасывать со счетов. Так получилось, что я с ним работал до «Взгляда». Он делал у меня много передач, когда только начинал. Мукусев человек талантливый. В каком смысле? Во-первых, трудолюбив. У него есть нюх на материал. Есть журналистское счастье. Это тоже так бывает. Он берет материал и тот становится звездным, хотя он в него ничего не вкладывал. Но я не могу сказать, что он очень добрый человек. Володя любит не то что в искусстве себя – он только себя любит. Ему везло на материалы. Но беда его – он суперсолист. Он должен сам играть на рояле, сам спеть.

– Но с Политковским они слепили крепкий, хороший тандем. И работали дельно. Так, во всяком случае, смотрелось.

– Смотрелось – да. Но вообще-то это не так.

– Настоящую супер-звезду можно синтезировать только в воображении. Суровость Невзорова, напористость Гурнова, шарм Листьева, реакция Любимова, интеллигентность Крылова, ироничность Шолохова, что еще?

– Ведь беда в чем? Нельзя же быть для всех интересными. Вот одна из традиций телевидения, – мы делаем передачи для всех. Для жителей Верхне-Ухлюпинска и академика Лихачева. О каком обаянии речь?

Я всегда Мукусеву говорил: Володя, ты должен одну вещь понимать – ты популярнее Льва Толстого. Толстого читало десять миллионов, а тебя каждую неделю видят сто, хотят они или нет. У нас чего нет? Нет системы становления звезд. Гениальная книжка Моргана «Великий человек». Я ее когда прочитал, чуть не заплакал от обиды. Там – технология. Как из человека делать телезвезду. В «Что? Где? Когда?» Нурали Латыпов – он был телезвездой, почти легендарной. Хотя был абсолютно некрасив. Он был наименее красив из всех остальных. Наименее речист. Но так сложилось. А сама передача строилась так, что если появлялся кто-то выползавший, то начинали работать на него. Это от Ворошилова. Он умел это создавать. Он один из немногих подлинных телережиссеров.

– То есть Ворошилов сумел вычислить Латыпова?

– О, нет! Он в этой передаче ставил на других. Не всегда ставят на тех. У нас нет системы воспитания звезд. Была Фаина Григорьевна Раневская. Разве в мире имея актрису такого масштаба из нее бы не сделали суперзвезду?

Нона Мордюкова – при всем при том – это тоже звезда! Да из нее же можно было сделать сверхзвезду! У нас не принято. Не выеживайся, не высовывайся. Трамвайный закон. Не вылезай – ты скромная советская киноактриса. Я не говорю, был очень большой период невероятного страха популярности телевизионного журналиста. «Не ты герой». Герой – простой советский труженик, которого ты снимаешь.

– Когда этот период закончился? К моменту создания «Взгляда»? Позже – в 88-м?

– Он начал агонизировать где-то году в 85-86-ом. Когда журналист получил право сказать: «Я не считаю, я так думаю». Но – «дело журналиста рассказывать о советских людях» – это крепко. Рассказывать. А не пользуясь, как говаривал Лапин, служебным положением, вылезать на экран. У нас была такая передача, называлась она «Пресс-конференция». Ну детишки там или молодые люди встречались с популярными людьми и задавали им вопросы. А те отвечали. Хорошая была передача. Потому что она позволяла придумать очень интересные, а порой и каверзные вопросы, которые журналист не имел права задавать. А простой советский учащийся ПТУ мог. И все говорили: «Какой молодец. Какой вопрос задал. Ах ты, шалунчик». Если бы задал работник ЦТ, ему бы оторвали руки, ноги и другие принадлежности. А тут простой работяжка (особенно если такую блокадную мордочку найти), ну – мечта! И ведущий там сидел рядом, ну, как на нормальной пресс-конференции. И вдруг: «А чего это он сидит рядом с популярными людьми – примазывается?». Потом пошла другая эпоха, где-то 85-й год. Журналист наконец-то, поимел право «примазываться».