Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №47 от 20.11.2012 Страница 24

Гитлеровская Германия укрепилась за счет европейского экономического потенциала. Каждый месяц, каждая неделя мира означала значительное укрепление советской обороны. Маршал Василевский писал:

“Политические и государственные руководители видели надвигающуюся войну и напрягали все силы, чтобы задержать ее наступление для Советского Союза. Это была разумная и реалистическая политика. Ее применение требовало мастерского ведения дипломатических отношений с капиталистическими странами, особенно с агрессорами.

Армия получила приказ избегать “любых действий, которые могут быть использованы нацистскими лидерами для обострения ситуации или военной провокации”.

Положение на границе было очень напряженным с мая 1941 года. Было важно сохранять спокойствие и не поддаться на провокации немцев. По этому поводу Василевский писал:

“Состояние тревоги в пограничной области само по себе является экстремальным событием...

Преждевременная тревога в войсках может быть также опасна, как и задержка с ее объявлением. Довольно часто бывало, что от враждебной политики на границах до настоящей войны проходило немало времени”.

«Гитлер не преуспел в нападении на Британию. Британская империя оставалась еще ведущей мировой державой. Сталин знал, что Гитлер хотел бы как-то избежать войны на два фронта. Были веские основания полагать, что Гитлер будет делать всё, что в его силах, чтобы разбить Британию до нападения на Советский Союз.

В течение нескольких месяцев Сталин получал информацию от советской разведки, говорящую о том, что германская агрессия начнется в ближайшие 10-15 дней. Многое из неё было просто слухами, распространявшимися Британией или США, которые хотели развернуть фашистов против социалистического государства. Любая мера защиты на советских границах подавалась правыми из США как объявление о близком нападении Советского Союза на Германию».(Deborine, op. cit., pp.73-74)

Жуков писал:

“Весна 1941 года была отмечена новой волной слухов в восточных странах о широкомасштабных приготовлениях Советов к войне против Германии”.

Англо-американские правые подталкивали Германию к борьбе с Советским Союзом. Более того, Сталин не имел точных данных о том, как Рузвельт будет реагировать на нацистскую агрессию против Советского Союза. В мае 1941 года Рудольф Гесс, второй человек в нацистской партии, приземлился в Шотландии. Сефтон Демлер, который вел пропагандистские передачи для Германии на Британском радио, писал в своей книге:

«Гесс ... заявил, что целью его полета в Шотландию было установление мира “на любых условиях”, при условии, что Британия впоследствии присоединится к Германии в нападении на Россию.

“Победа для Англии, как союзника русских, - говорил Гесс, - была бы победой большевиков. А победа большевиков будет означать, рано или поздно, русскую оккупацию Германии и остальной Европы”».

Настроения о том, чтобы иметь дело с Германией, имели в Британии глубокие корни. В начале 1993 года в Британии развернулась полемика в связи с книгой “Конец славы” Джона Чармли. Алан Кларк, бывший министром обороны в правительстве Тэтчер, заявил в интервью, что было бы лучше, если бы Черчилль “заключил бы мир с Германией весной 1941 года. Нацистская Германия и большевистская Россия уничтожили бы друг друга, и Британия смогла бы сохранить империю”.

Но вернемся к началу 1941 года. Сталин получал в то время различную информацию со всего мира, извещавшую о скором нападении Германии на Британию. Когда же Сталин видел сообщения, тогда же приходившие из Британии, объявлявших о скором нападении Германии на Советский Союз, он должен был спросить себя: сколько здесь британской лжи, пущенной с целью предотвращения гитлеровского вторжения в Британию?

После войны стало известно, что немецкий фельдмаршал Кейтель, выполняя данную Гитлером 3 февраля 1941 года инструкцию, издал “Директиву о дезинформации врага”. Жуков писал:

“Было отпечатано огромное количество карт Англии, подразделениям придавались переводчики с английского, велась подготовка к полному закрытию некоторых зон вдоль побережья Ла-Манша, Па-де-Кале и Норвегии. Распространялась информация о многочисленных “воздушных десантниках”, на побережье устанавливались искусно сделанные “ракетные батареи”... активно велась антибританская пропаганда, а обычные угрозы и критика Советского Союза прекратились”.

Все это объясняло крайнюю осторожность Сталина. Едва ли он был похож на недалекого диктатора из элленштейновских представлений, это был весьма здравомыслящий коммунистический лидер, обдумывавший каждую возможность. Свидетельствует Жуков:

«Однажды Сталин сказал мне:

“Один человек шлет мне очень важную информацию о намерениях гитлеровского правительства, но у нас есть некоторые сомнения”».

13 июня маршал Тимошенко позвонил Сталину с просьбой о переводе войск в состояние боевой тревоги. “Мы подумаем над этим”, - ответил Сталин. На следующий день Тимошенко и Жуков обратились снова. Сталин поговорил с ними.

В этот самый момент Сталину позвонил Хрущев. Жуков продолжает:

“Из его ответов мы поняли, что разговор идет о сельском хозяйстве. Прослушав некоторое время, Сталин сказал: “Это хорошо”.

Н.С. Хрущев, должно быть, разрисовал радужные перспективы получения урожая”.

Это невероятное замечание от Жукова! Нам известно, что Хрущев обвинял Сталина в “недостатке бдительности” и “безответственности”. Но в то время, когда Жуков, Тимошенко и Сталин оценивали возможность надвигавшейся агрессии, бдительный Хрущев вёл рассуждения о зерне и овощах.

Вечером 21 июня немецкий дезертир сообщил, что нынешней ночью произойдет нападение. Тимошенко, Жуков и Ватутин были вызваны к Сталину:

“Возможно ли, что немецкие генералы послали этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?”, спросил Сталин.

Тимошенко: “Мы считаем, что перебежчик сказал правду”.

Сталин: “Что будем делать?”

Тимошенко: “Надо немедленно дать директиву о приведении в боевую готовность всех войск приграничных районов”.

После короткого обсуждения военные представили текст, который был немного изменен Сталиным. Вот его суть:

“Приказываю:

а). В течение ночи 21.6.41 тайно занять боевые посты в укрепленных районах государственной границы;

б). До рассвета 22.6.41 все боевые самолеты, включая армейскую авиацию, должны быть рассредоточены на полевых аэродромах и тщательно замаскированы;

с). Все соединения поднять по боевой тревоге. Вооружения должны быть рассредоточены и замаскированы”.

Подписали Тимошенко и Жуков. Передано в разные регионы, окончание передачи вскоре после полуночи. Это было уже 22 июня 1941 года.

Хрущев писал о первом месяце войны:

“После первых жестоких неудач и поражений на фронте, Сталин думал, что пришел конец...

Долгое время Сталин фактически не руководил военными операциями и почти ничего не делал вообще. Он вернулся к активному руководству, только когда его посетили некоторые члены политбюро”.

“Была попытка созвать пленум Центрального Комитета в октябре 1941 года, когда в Москву были вызваны члены ЦК со всей страны... Сталин не хотел даже встретиться с членами ЦК. Этот факт показывает, насколько был деморализован Сталин в первые месяцы войны”.

Элленштейн добавил к этому:

“Целыми днями нагружаясь водкой, он оставался пьяным почти одиннадцать дней”.

Давайте вернемся к Сталину, мертвецки пьяному в первые одиннадцать дней войны и деморализованному еще четыре месяца.

Когда Жуков в 3.40 утра 22 июня 1941 года объявил Сталину, что бомбили приграничные города, Сталин отдал распоряжение о сборе Политбюро. Его члены встретились в 4.30. Ватутин рассказал им, что немецкие сухопутные войска начали наступление. Вскоре после этого Германия объявила войну.

Сталин лучше чем кто-либо понимал, какие жестокие испытания предстоит вынести стране. Он долго молчал.

Жуков предполагал, что вражеские соединения должны быть немедленно атакованы. Сталин приказал ему написать директиву, которая была выслана в войска в 7.15. Но “учитывая баланс сил и сложившуюся обстановку, она оказалась совсем нереальной - и поэтому никогда не выполнялась”.

Утверждения Хрущева о том, что Сталин “отдал приказ не отвечать на огонь немцев” были очевидной ложью.

Если Сталин был поражён, когда он услышал о том, что началась война, то как же “после 22 июня 1941 года и в течение всей войны Сталин твердо управлял страной, руководил вооруженной борьбой и международными делами вместе с Центральным Комитетом и Советским правительством”?( Khrushchev, Secret Report, op. cit., p.268)