Чарльз Эндрейн - Сравнительный анализ политических систем Страница 31

Сталинизм означал культ личности и контролируемое участие масс в политической жизни. Хотя Ленин и играл в советском правительстве роль лидера, он допускал внутрипартийные дискуссии в высших эшелонах партии. При его жизни не было массовых чисток среди партийных деятелей. Сталин не терпел оппозиции ни внутри коммунистической партии, ни вне ее. При нем принципам коллективного руководства был положен конец. Почувствовав себя Великим вождем, индустриализирующим отсталую Россию, он установил культ личности, подобного которому не знала Россия эпохи революции 1917 г. «Сталин» означает «человек из стали». Не довольствуясь своей доминирующей ролью в проведении политического курса, он присваивает себе титулы: «Водитель локомотива истории», «Отец народов», «Гений человечества» и «Ленин сегодня». В целях промышленного развития Советского Союза и обеспечения поддержки масс, Сталин стремился расширить ряды коммунистической партии. После смерти Ленина, с 1924 по 1933 г. количество членов партии возросло с 500 тыс. до 3 500 тыс. человек. Эти партийные деятели мобилизовывали крестьян и рабочих на коллективизацию сельского хозяйства и развитие тяжелой промышленности. Был отмечен высокий уровень общественно–политической активности. Крестьяне шли на фабрики и заводы, эта работа давала им более высокую заработную плату, доступ к социальному обеспечению повышала их социальный статус. Индустриализация, кампании по вовлечению в партию и всеобщее образование предоставили возможность детям из рабоче–крестьянских семей (выдвиженцам) стать партийными функционерами, инженерами, техниками, руководителями государственных предприятий, людьми свободных профессий. Однако расцвет общественно–политической активности масс находился под контролем ставленников Сталина в партийной иерархии, государственной бюрократии и службах государственной безопасности.

Если в 1917 г. радикально настроенные русские популисты считали эгалитарные воззрения Маркса руководством к действиям, то в правление Сталина марксистско–ленинская идеология превратилась в доктрину, служащую оправданию принимаемых решений. Политический элитизм победил политическое равенство. Некоторые из популистских убеждений Маркса были перетолкованы Сталиным таким образом, чтобы стимулировать в гражданах критику местных партийных бюрократов, не справляющихся с политическими задачами, поставленными перед ними центральной властью. Хотя и радикальные популисты считали, что индивид лишь в коллективе промышленных рабочих или крестьянской бедноты сможет реализовать свои личные цели, Сталин придал еще большее значение ценностям коллективизма, олицетворением которых были государство, партия и Родина–мать. На протяжении длительного правления Сталина организация масс происходила под лозунгом трех идеологических задач: индустриализация 30–х годов, Великая Отечественная война против фашистских захватчиков и послевоенное восстановление разрушенного хозяйства с 1945 по 1953 г. — год смерти Сталина.

В общем, хотя Сталин и являлся организатором серьезных общественно–политических преобразований, способы его политического контроля в основном были такими же как и при царском режиме. В 30–е годы произошли значительные изменения в обществе: индустриализация, урбанизация, введение всеобщего образования, совершенствование системы здравоохранения, появление новых возможностей для обеспечения общественной активности. Участие масс в политике активизировалось по сравнению с царской Россией. Вместе с тем централизованная государственная бюрократия принимала решения посредством иерархических, элитарных, репрессивных структур, являющихся в определенном смысл продолжением старого режима. Правительственная промышленная революция продолжала экономическую политику, проводившуюся царем и имевшую целью — расширение промышленной базы России в 90–е годы прошлого века. Повсюду господствовала жесткая авторитарность. К середине 30–х годов традиционные институты — государство, профессиональные вооруженные силы, служба безопасности, семья, престижные школы и даже русская православная церковь — восстановили часть былого влияния. Во время второй мировой войны и после нее эти традиционные институты, — связанные с идеей Родины–матери, упрочили свою значение[91].

После второй мировой войны бюрократические авторитарные черты, присущие советской элитистской мобилизационной системе, усилились. Ведущая роль в политическом процессе закрепилась за руководителями, инженерами, техниками, экономистами, агрономами, министрами, службой безопасности и профессиональной военной администрацией. Бюрократическая элита нуждалась в централизации, иерархичности, профессионализации, специализации, поддержании трудовой дисциплины и существующего политического порядка. После смерти Сталина Советский Союз продолжал функционировать как индустриальная бюрократическая авторитарная система, хотя утратил присущие мобилизационным системам нравственные устои, единство цели и организационную гармонию.

С 1948 по 1992 г. руководимая президентом Ким Ир Сеном Корейская Народно–Демократическая Республика (КНДР) являлась воплощением сталинистской модели элитистской мобилизационной системы. Ее «Великий Вождь» утверждал идеологию, представляющую смесь корейского национализма с элементами марксизма–ленинизма, среди которых были, в частности, положения об авангардной роли партии, демократическом централизме и государственном социализме. В структурном плане режим Мобилизовывал массы на социалистическое строительство. Общество было милитаризовано. Сильное государство ввело тотальную регламентацию жизни населения. Центральная власть широко пользовалась насилием (физическим, экономическим, идеологическим), поддерживала строгую координацию, существовала обособленно от общественных объединений и активно действовала. Публичная политика была сфокусирована на скорейшей индустриализации. В поведенческом плане правление президента Ким Ир Сена представляло собой культ личности. Участие масс в политике не было ни добровольным, ни стихийным и носило организованный характер. В этом отношении северокорейская политическая система, пожалуй, являет собой лучший из существующих примеров тоталитарной модели.

Вместе с тем у Северной Кореи было много сходства с бюрократическим авторитарным режимом Южной Кореи при Пак Чжон Хи. В обеих Кореях у власти находились мощные бюрократические авторитарные элиты, утверждавшие необходимость жесткого единоличного правления. В принятии правительственных решений участвовали военные. Экономическое развитие возглавляли технократы. Интеллектуалы, журналисты и профсоюзные активисты не могли влиять на процесс проведения политики. Сложившиеся группировки среди правительственных деятелей выступали за проведение своего варианта политического курса; технократы–прагматики боролись с чиновниками–идеологами. Северо–и южнокорейская высшие эшелоны власти занимались выработкой национальных ценностей, способствующих ускорению экономического развития: трудовая дисциплина, трудолюбие, самоограничение и стремление к достижению общей цели. Элитистские мобилизационные системы, действующие в рамках северо–и южнокорейских бюрократических авторитарных режимов, принесли определенные политические дивиденды. С 1960 по 1980 г. обе лации добились впечатляющих темпов роста, осуществили быструю индустриализацию и достигли высокой степени равенства в доходах. Придавая особую роль «человеческому капиталу» (высокой образованности рабочих) и физическому капиталу (развитию технологий), политики обеспечили высокие темпы роста промышленности как в условиях госсоциализма, так и в условиях госкапитализма. Правительства Северной и Южной Кореи стремились расширить торговлю с другими странами и увеличить поток капиталовложений извне, особенно в форме совместных предприятий. Ситуация в системах образования и здравоохранения в этих странах выгодно отличалась от большинства развивающихся стран. В конце 80–х годов уровень грамотности среди взрослого населения превысил в них 90%. Младенческая смертность в возрасте до 1 года составила около 25 детей на тысячу. Средняя продолжительность жизни достигла 70 лет[92].

Конечно, между этими системами имелись и существенные различия. Северокорейские политические правители, возглавлявшие элитистскую мобилизационную систему, осуществляли более глубокий контроль за населением. Для КНДР характерны четко выраженный культ личности, сильная политическая партия, меньшая степень социального плюрализма и большая идеологическая приверженность делу реконструкции общества в рамках государственного контроля. Госкапитализм на Юге разрешал частное предпринимательство и частные иностранные капиталовложения, в большей степени, чем социалистическая КНДР. Кампании по мобилизации масс в условиях северного режима привели к установлению более регламентированного общества.