Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2004-05гг. Страница 31

Подчинившиеся логике глобального капитализма, Россия и Украина сегодня вполне органично воспроизводят на своих просторах общемировые тенденции, не переставая, однако, демонстрировать и собственную специфику, порожденную уже не только и не столько “коммунистическим прошлым”, но и парадоксальным (двусмысленным, промежуточным) нашим положением в мировой системе.

Энциклопедия “Альтернативная культура” описывает целый круг разноплановых явлений, формально принадлежащих к разным сферам жизни. С одной стороны, тут политические движения и идеологии - анархизм, антиглобализм. С другой - практика повседневной жизни - автостоп, граффити, алкоголь. Здесь же мы находим эстетические направления, музыкальные стили и художественные группы. И это объединение не случайно, даже если в отдельных случаях классификация авторов может вызвать вопросы. У читателя энциклопедии создается представление о некоем культурно-политическом и культурно-социальном континууме. Ведь все виды описанной здесь “альтернативной культуры” объединяет негативное отношение к “мейнстриму” - к нормам буржуазно-бюрократического общества, к ценностям массового потребления, навязываемых масс-медиа, к свойственным этой системе критериям успеха, к господствующим представлениям о счастье, сводящимся к карьере и “удачным покупкам”.

Итак, альтернатива - это отказ либо вызов. А формы отказа, как и вызова, бывают самые многообразные, зависящие, в конце концов, только от нашей фантазии.

Составленную Дмитрием Десятериком энциклопедию интересно читать, приятно держать в руках: она богато иллюстрирована и хорошо издана. А статьи, написанные самим Десятериком, читаются как законченные и изящные эссе, имеющие, в сущности, и самостоятельную ценность. Это не просто справочник. Скорее авторы относятся к Энциклопедии так же, как и их предшественники XVIII века, когда каждый текст, созданный французскими просветителями, имел не только справочно-информационное, но и самостоятельное значение.

Другое дело, что, если мы будем серьезно воспринимать книгу “Альтернативная культура” в качестве энциклопедии, придется признать, что она страдает отрывочностью и неполнотой. Есть “зеленые”, но нет пацифистов, есть анархизм, но нет марксизма, троцкизма, неомарксизма (хотя все эти термины в тексте то и дело упоминаются). Когда авторы пишут о панках или марихуане, они склонны к историко-культурному или даже философскому анализу, но собственно теоретические понятия (такие как “революция”, “постмодернизм”), похоже, приводят их в состояние интеллектуального паралича. Статья “Постмодернизм” представляет собой бессмысленный набор случайных цитат, объединенных лишь употреблением этого слова. Автор (О. Сидор-Гибелинда) оправдывается тем, что избрал “вполне постмодернистский ход” (с. 137). Честное слово, я тоже не сторонник постмодернизма, но надо же проявить хоть малейшую снисходительность! Постмодернистские тексты часто бессвязны и алогичны, но ведь не любой бессвязный и алогичный текст является постмодернистским! Читатель, взявший в руки “энциклопедию”, имеет право ожидать хоть какой-то информации, не говоря уже об анализе.

С “Революцией” - не лучше. Это, быть может, самое слабое из эссе Десятерика, помещенное в книге. По существу, статья представляет собой субъективный пересказ романа Алена Роб-Грийе “Проект революции в Нью-Йорке”. Опять же, я ничего не имею против Роб-Грийе и французского “нового романа”, но почему именно он избран в качестве альфы и омеги всей революционной теории? Кстати, о самом “новом романе” статьи в книге нет, хотя есть “другая проза”, “новая искренность” и другие порождения кризиса отечественной словесности. И уж совсем непонятно, откуда в “Альтернативной культуре” появились “младоконсерваторы”. Даже если поверить, что издававшаяся ими газета “Консерватор” (2002-2003) стала более значимым явлением в нашей общественной мысли, чем десятки других проектов, статей в энциклопедии не удостоившихся, то уж к “альтернативной культуре” ее отнести никак невозможно1. Перед нами явление вполне “мейнстримное”, просто потерпевшее неудачу из-за того, что начальство отдало предпочтение другим проектам. Если всех отечественных идеологов, пытающихся предложить себя в консультанты высшим чиновникам, считать представителями “контркультуры”, то бедным панкам и хиппи в рамках такой “альтернативы” места не останется.

Опять же, если важнейшим критерием культурной альтернативности становится, в соответствии с собственными заявлениями авторов энциклопедии, противостояние миру “гламура” (Десятерик блестяще характеризует его как “лощеное острие неолиберального проекта” - с. 47), то как быть с Эдуардом Лимоновым, который с некоторых пор стал одним из центральных персонажей “гламурных” журналов?

Не свободна “Альтернативная культура” и от фактических ошибок. Так, например, антиглобалистское восстание в Сиэтле отнесено к 1996 году, в то время как оно произошло в 1999 году. Ошибка тем более досадная, учитывая, что речь идет о совсем недавних событиях. Хотя, быть может, мы имеем дело с обыкновенной опечаткой.

Надо сказать, что антиглобализму в энциклопедии вообще не повезло. То, что ему посвящено сразу две, причем идущие одна за другой статьи (“антиглобализм” и “альтермондиализм”), свидетельствует лишь о том, что путаница понятий, свойственная отечественной прессе, не преодолена и авторами энциклопедии.

Данная книга вообще дает нам очень хорошую картину того, какие явления западной “альтернативной сцены” освоены и осмыслены в России (если не массами, то хотя бы группами “продвинутой” молодой интеллигенции), а какие - нет. Все, что относится к “новым левым”, парижскому бунту 1968 года, да и вообще радикализму рубежа 1960 и 1970-х годов, становится хорошо знакомым и практически “своим”. Ги Дебор превращается почти в нашего соотечественника, а “Общество спектакля” явно сделалось настольной книгой критически мыслящих интеллектуалов. И в самом деле, кто лучше Дебора описал виртуальную диктатуру и симуляционную демократию, которые получили свое наиболее последовательное воплощение не на Западе, а именно в России 1990-х годов?

Зато явления, возникающие на наших глазах, рассматриваются как будто из прошлого, через призму идей и понятий 1960-х. Культура западноевропейских “новых левых” стала мощным российским мифом, к которому возвращаются снова и снова за отсутствием собственных побед или хотя бы мало-мальски весомых достижений. Потому фестиваль в Вудстоке (к которому ни авторы, ни читатели книги не имели никакого отношения) выглядит более реальным и конкретным, чем разворачивавшиеся всего несколько лет назад баррикадные бои антиглобалистов в Сиэтле, Праге и Генуе (где, кстати, участвовали российские, белорусские и украинские активисты).

Любопытно, что авторы, постоянно провозглашающие в качестве принципа тотальное недоверие к буржуазным масс-медиа, оказываются крайне зависимы от них, как только речь заходит о чем-то лежащем за пределами их непосредственного опыта. Они пишут про “дни хаоса”, которые устраивают антиглобалисты во время саммитов, про форумы, представляющие собой “праздники непослушания”, про “ребячество и отсутствие рамок”, про то, что нет иерархий, вождей, центральных комитетов и “прочих взрослых штучек” (с. 16). Короче, какая-то веселая игра политизированных тинэйджеров.

На самом деле конфронтационные протесты последний раз имели место в Генуе весной 2001 года. Кстати, они были очень тщательно организованы и координировались не хуже военных операций (планировалось движение колонн, их состав, цели их действий, прогнозировалась реакция полиции и т. д.). В Праге, например, штабную работу делали немцы - die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert…

А социальные форумы представляют собой бесконечную череду конференций и семинаров, подготовка которых требует многомесячной бюрократической работы. За кулисами разворачивается борьба группировок, пытающихся склонить форум на свою сторону, а порой и манипулировать его участниками.

В общем, нормальная политика со всеми своими теневыми сторонами.

Что касается идеологии антиглобалистов, то по этому вопросу читатель вряд ли извлечет из энциклопедии какую-то полезную информацию. Например, В. Задирака уверен, будто участники движения отрекаются от ярлыка “антиглобалистов”, поскольку считают, что “глобализация - процесс непреодолимый” (с. 13). А как же быть, например, с книгой ведущего идеолога движения Уолдена Белло, которая так и называется “Де-глобализация”? Если бы автор статьи удосужился почитать не рассуждения либеральных комментаторов в “мейнстримной прессе”, а книги К. Агитона, А. Каллиникоса, субкоманданте Маркоса и других радикалов (упоминаю лишь тех, кто переведен на русский язык), то обнаружил бы, что со словом “глобализация” проблема совершенно иного рода. Сам термин введен официальной пропагандой искусственно, чтобы заменить непопулярные слова “неолиберализм”, “капитализм” и т. д. Соответственно движение протестует не против непонятной и условной глобализации, а против вполне конкретных неолиберальных реформ и капиталистической системы в целом.