Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков - Леонид Михайлович Млечин Страница 38

Дипломатический ранг не только приятен, но и полезен. Дипломату полагается прибавка к окладу за ранг. А еще платят надбавки за выслугу лет, за знание иностранных языков и за работу с секретными материалами. Если дипломат служит без проколов и начальство им довольно, то его будут регулярно повышать, пока он не станет 1-м секретарем. Тут совершается переход в старшие дипломаты и процесс присвоения рангов замедляется: только каждые три года можно ожидать вожделенного повышения. Присвоение очередного ранга сулит и продвижение по службе.

Старший дипломат — это уже фигура. На младших дипломатов старшие смотрят покровительственно, общаются больше между собой. В посольстве старшему дипломату дадут отдельный кабинет, выделят машину. Младшие дипломаты делят одну машину на несколько человек, ездят по очереди.

Токаев в Пекине стал старшим дипломатом, и его положение в посольстве изменилось, он обрел определенную самостоятельность. Конечно, дипломат получает инструкции из центра. Иногда очень детальные. Но очень часто нет ни времени, ни возможности запросить центр. И решение нужно принять самим. А на карте интересы и репутация государства. Твое мнение воспринимается как официальное мнение твоей страны. Надо точно разбираться. Трезво анализировать.

Он работал очень успешно, поэтому задержался в Китае надолго. Посол не хотел отпускать в Москву умелого и опытного сотрудника, хотя срок его командировки истек. По-человечески понятно: кому же охота расставаться с ценным работником?..

Как правило, кадровики одерживают в этой борьбе победу: выслужившего срок заменяют. Принцип ротации должен действовать неукоснительно, хотя со стороны это кажется нелепым: зачем убирать из страны специалиста, блестяще знающего язык, и заменять его человеком, у которого таких достоинств нет? Но МИД исходил из того, что дипломат должен менять должности и страны, приобретая кругозор и знания.

Что ценили в Токаеве? Прежде всего его познания. Посол должен практически ежедневно информировать центр о том, что происходит в Китае. И это должны быть более ценные сведения, чем те, что сообщают журналисты.

Телеграммы в Москву пишутся от руки в специальном шифровальном блокноте с нумерованными страницами и передаются шифровальщику — самому секретному человеку в посольстве. Шифровальщик с семьей постоянно живет на территории посольства. Выходить в город в одиночку ему категорически запрещено. Служба у шифровальщика тоскливая. Дипломаты получают удовольствие от зарубежной жизни, а он нет. Завербовать шифровальщика — мечта любой разведки. Иногда это удается.

От посла ждут, что он станет не только информировать центр о происходящем в стране, но и принимать самостоятельные решения. Считается, что послу виднее — он находится на месте, встречается с людьми, на него работает аппарат посольства. Поэтому важно умение разговорить собеседника и выяснить нечто важное. Токаев проявил себя умелым переговорщиком — внимательным, спокойным, но неуклонно отстаивающим интересы своей страны. Все эти качества понадобятся на посту министра иностранных дел.

При Горбачеве начался нормальный диалог с китайцами. Договорились вновь обращаться друг к другу «товарищ». Это был большой успех.

Токаев:

«Находясь в Китае, я в качестве сотрудника советского посольства часто встречался с Цянь Цичэнем, который стал министром иностранных дел. И всегда ощущал доброе отношение с его стороны к моей, как говорится, скромной персоне. Он участливо расспрашивал о житье-бытье и желал успехов.

Он придавал большое значение переговорам с СССР, что проявлялось в частых поездках в Москву. Туда его влекла не ностальгия, а стремление придать устойчивость двусторонним отношениям. К встречам с Эдуардом Шеварднадзе китайский министр готовился весьма тщательно, консультируясь с подчиненными.

В своей книге он указывает, что в какой-то момент они, опасаясь прослушивания в гостинице, были вынуждены долго прогуливаться на морозном ветру и готовиться к переговорам в тяжелых погодных условиях.

Цянь Цичэнь по-китайски образно выразился по этому поводу:

— План не был составлен в шатре полководца, а был обдуман под небесным куполом.

Мне довелось присутствовать на переговорах Цянь Цичэня с Шеварднадзе. Советский министр начал их с оригинальной фразы, произнесенной с сильным грузинским акцентом:

— Когда я думаю об отношениях Советского Союза с Китаем, у меня сердце болит.

Китайский дипломат едва усмехнулся и в тезисном порядке произнес короткую речь, смысл которой сводился к тому, что и КНР выступает за нормализацию отношений с СССР, но на условиях равноправия и отказа Москвы от “гегемонизма”.

Тут в нарушение протокола в переговоры вступил темпераментный заместитель министра Ильичев. Не выпуская из правой руки дымящейся сигареты и выдыхая табачный дым прямо в лицо некурящему Шеварднадзе, он принялся оспаривать высказывания китайского министра.

Здесь не выдержал глава советской дипломатии:

— Леонид Федорович, дай нам поговорить!»

Дипломатия второй половины 1980-х годов позволила стране безболезненно выйти из холодной войны. Это был период очень творческой и активной дипломатии. Многие дипломаты были воодушевлены новыми возможностями, когда идеологические и даже психологические стереотипы отошли на задний план.

В конце февраля 1989 года в Пекин прилетел тогдашний президент США Джордж Буш-старший. Его интересовало, как Китай будет развивать отношения с меняющимся Советским Союзом. Китайцы отвечали, что военного союза и военного сотрудничества с Москвой, направленного против Соединенных Штатов, больше не будет. Буш встретился с Дэном.

«Дэн Сяопин, — вспоминал Буш, — был тщедушным, но исключительно подвижным человечком с асимметричными чертами лица. Он непрерывно курил, прикуривая одну сигарету от другой. Рядом стояла неизменная бронзовая плевательница, которой он виртуозно пользовался. На переговорах с китайцами главные участники располагаются бок о бок, смотрят в одну сторону и могут ни разу не взглянуть друг на друга. Но Дэн был не таков. Он смотрел собеседнику прямо в глаза. Он буквально излучал энергию и говорил с прямотой, которая не оставляла сомнений в том, что он имеет в виду».

Беседуя с Бушем, Дэн произнес длинный монолог об исторических грехах России:

— За полтора века иностранные державы причинили китайскому народу огромный ущерб. Главным образом это были две державы — Япония и царская Россия или Советский Союз… В результате Второй мировой Советы захватили более 3 миллионов квадратных метров китайской территории… Ялтинская конференция не только отрезала от Китая Внешнюю Монголию, но также включила северо-восточную часть Китая в сферу влияния Советского Союза… После основания Китайской Народной Республики был подтвержден суверенитет Китая над Северо-Востоком… Мы поднимали вопрос о Внешней Монголии, но не получили от Советского Союза никакого ответа… Те, кому за пятьдесят, помнят, что Китай имел форму кленового листа. Теперь, когда вы взглянете на карту, то увидите, что огромный кусок территории на Севере отрезан…

Все эти вопросы были сняты во время визита Горбачева в Пекин в мае 1989 года. Больше китайские руководители о территориальных претензиях не говорили. Это позволило дипломатам заняться демаркацией границы длиной в 6 тысяч километров.