Николай Яковлев - Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс! Страница 42

По закону лица, прячущие деньги в кубышку, наказывались тюрьмой; а как быть с теми, кто успел изъять свои вклады? Было объявлено, что имена тех, кто взял золото в банках после 1 февраля, пропечатают в газетах. Подействовало! Они понесли деньги обратно. Кредит покоится на доверии. Решительный закон успокоил страну. Через несколько дней банки стали открываться. Вкладчики больше не штурмовали обитые бронзовыми листами двери. Свыше 2 тыс. банков не получили разрешения продолжить свою деятельность – они не были признаны «здоровыми». Обанкротившихся никто не жалел, если не считать вкладчиков, потерявших сбережения. В мире капитала выживает сильный и чрезвычайно изворотливый. Затем последовало распоряжение президента, отменявшее свободное хождение золотой валюты. Под страхом тюремного заключения на 10 лет и штрафа в 100 тыс. долл. было предложено обменять золото на бумажные банкноты.

Чрезвычайное мартовское законодательство расширил и закрепил закон Гласса – Стигала о банках, вступивший в силу 16 июня 1933 г. Инвестиционные и коммерческие банки разъединялись, что положило конец наглым спекуляциям типа практиковавшихся в 20-х годах – банкиры пускали в рискованные предприятия доверенные им деньги. Была создана федеральная корпорация, страховавшая вклады в банках до 5 тыс. долл. Предполагалось, что это даст возможность навсегда избегнуть острой паники, подобной возникшей в конце февраля 1933 года.

Рузвельт собирался распустить конгресс сразу же после принятия закона о банках. Первый успех окрылил его, и он начал бомбардировать конгресс законопроектами. 10 марта президент рекомендовал резкое снижение заработной платы федеральным служащим, членам конгресса и пенсий ветеранам. «Священная корова конгрессменов-политиканов – управление ветеранов – получила тяжелый удар»1. Всего предполагалось экономить 750 млн. долл. ежегодно, из них 300 млн. долл. на ветеранах. Билль почти вызвал бунт и прошел в палате представителей 206 голосами против 138, а также встретил резкое сопротивление в сенате. Однако 20 марта закон все же был принят.

Свободомыслие конгресса пришлось не по душе ФДР. Он полагался на то, что при значительном большинстве в обеих палатах сумеет без проволочек проводить все. В сенате было 65 демократов против 30 республиканцев, в палате представителей – соответственно 310 и 117. Закон был одобрен только потому, что 69 конгрессменов-республиканцев голосовали «за», но 90 демократов подали свои голоса «против».

Рузвельт, не откладывая дела в долгий ящик, дисциплинировал депутатов-демократов. Был учрежден неслыханный в истории конгресса комитет. Страна разбивалась на 15 округов; конгрессмены-демократы каждого округа выбирали представителя в комитет, а последний зорко наблюдал за тем, кто как голосует. Чтобы никто не сомневался, что и президент не дремлет, демократическую фракцию информировали: «Когда экземпляр «Конгрешнл рекорд» (стенографического отчета о заседаниях. – Н. Я.) поступает на стол президента Рузвельта утром, он просматривает итоги нашего голосования и вновь избранные среди вас предупреждаются: поберегитесь, если вы окажетесь не там, где надо»2. В ответ раздались горестные вздохи, но урок пошел впрок. Посты «американского легиона», славшие телеграммы с проклятиями, были далеко, а президент рядом.

Рузвельт разрядил тягостную обстановку. Окончив ужин во второе воскресенье своего президентства, ФДР заметил: «Пришло время для пивка». Луи извлек избирательную платформу демократов, написали короткое – семьдесят два слова – горячее послание о разрешении продажи пива и 13 марта отправили в конгресс. В обстановке всеобщего ликования законодателей и мужской половины страны в Соединенных Штатах к концу года было разрешено употребление спиртных напитков, а одновременно введен порядочный налог на их продажу. Гангстеры, наладившие незаконное производство и ввоз спиртных напитков в страну, переключились в другие сферы – кривая ограблений, похищений детей и т. п. пошла вверх.

Управление по борьбе с нарушителями «сухого закона», ныне излишнее, вошло в Бюро расследований Э. Гувера, которое с 1935 года стало именоваться Федеральным бюро расследований (ФБР). Это отразило резко возросшие функции внутреннего сыска. Уже с 1933 года стремительно создается культ ФБР. В прессе, по радио, в кино пропагандируются дела «джименов» – агентов ФБР, по официальной мифологии, защитников слабых и грозы гангстеров. Для создания их экранизированного эпоса ФБР открыло с 1934 года архивы сценаристам. В считанные годы происходит поразительная метаморфоза: нация, почитавшая себя демократической, буквально молится на ФБР. Расцвет внутреннего сыска (о нем пока говорили как о борце с уголовным миром!) полностью отвечал воззрениям Рузвельта на роль карательных органов в современном государстве. Президент прямо поощрял неслыханную рекламу и саморекламу ФБР.

Пожалуй, наиболее личной из всех реформ «нового курса» было учреждение Гражданского корпуса сохранения ресурсов – ССС (Civil Conservation Corps). ФДР очень давно вынашивал эту идею, и она была особенно близка его сердцу. 21 марта 1933 г. он предложил конгрессу направить безработных городских юношей на работу в лесные районы. Тем самым, считал президент, удастся улучшить естественные ресурсы страны, укрепить здоровье молодежи, а главное, о чем ФДР, естественно, умалчивал, убрать из городов горючий материал. Внутри кабинета знали истинную цель ССС. Как писала Ф. Перкинс, «речь шла о том, чтобы привлечь в него безработных, нежелательных лиц из больших городов».

В мае 1933 года ветераны устроили второй поход на Вашингтон. Их ожидал совершенно иной прием, чем при Гувере. Рузвельт предоставил в их распоряжение военный лагерь, распорядился кормить трижды в день, не ограничивать в потреблении кофе, а для совещаний руководителей похода отвели громадную палату, где они наговорились вдоволь. Военный оркестр развлекал ветеранов, военные врачи бесплатно лечили больных. Наконец Э. Рузвельт вместе с Луи Хоу явились к ним в лагерь. Скептик Луи остался дремать в машине, энергичная Элеонора месила грязь по щиколотку в лагере, а затем дирижировала хоровым пением участников похода. Контраст был очевиден: Гувер выслал против них армию, ФДР прислал жену. Президент тепло принимал делегации ветеранов, сердечно беседовал с ними, и не прошло двух недель, как подавляющее большинство участников похода записалось в ССС. Белый дом ликовал. Хоу в несколько необычном для него романтическом духе рисовал картину массового исхода безработных (разумеется, с оркестрами и знаменами) в дремучие леса. Идея, однако, получила чисто практическое воплощение в жизнь.

Уже в начале лета были созданы лагеря на 250 тыс. молодых людей в возрасте от 18 до 25 лет из семей, получающих помощь, а также безработных ветеранов. Там они имели бесплатное питание, кров, форму и доллар в день. Работы проводились под наблюдением инженерно-технического персонала, во всем остальном юноши подчинялись офицерам, мобилизованным из резерва американских вооруженных сил. В лагерях вводилась почти воинская дисциплина, включая строевые занятия. ССС дал допризывную подготовку миллионам юношей. В ССС отличился полковник Дж Маршалл, руководивший организацией 17 лагерей.

Профсоюзы резко осудили ССС, заявляя, что идет милитаризация труда и сбивается заработная плата. У. Грин сообщил объединенному комитету конгресса: «От идеи попахивает фашизмом, гитлеризмом». Масла в огонь подлило заявление заместителя военного министра Г. Вудрина, который в 1934 году указал: «Лагеря ССС – предвестники великих грандиозных армий труда будущего. Я считаю, что их следует расширять, полностью поставить под контроль армии» и превратить ССС вместе с ветеранами войны и безработными в «экономических штурмовиков». Белый дом был вынужден опровергнуть заявление Вудрина.

ССС превзошел ожидания Рузвельта и оказался очень популярным. К 1935 году лагеря были расширены вдвое – до 500 тыс. человек, а всего до Второй мировой войны, когда Гражданский корпус сохранения ресурсов был распущен, в них побывало около 3 млн. человек. ССС проделал основательную работу: лесонасаждения, чистка лесов, мелиорация, рытье прудов, улучшение парков, мостов, дорог и многое другое.

ФДР постоянно следил за ССС, был поразительно осведомлен о мельчайших деталях его деятельности. ФДР в середине 30-х годов предложил устроить лесозащитную полосу по 100-му меридиану от границы Канады до города Абилена, штат Техас. Консерваторы протестовали, указывая, в частности, что если бог не захотел выращивать деревья на великих равнинах, то и «новый курс» окажется бессильным. ССС доказал обратное, высадив свыше 200 млн. деревьев.

III

Весной 1933 года никогда не прекращавшееся движение фермеров пробудилось с новой силой. Мелкий собственник вставал горой на защиту своего заложенного и перезаложенного имущества – фермерская задолженность оценивалась почти в 12 млрд. долл. Он стоял перед реальной угрозой потери достояния семьи, накопленного своим трудом, сокрушающей силы работой отца и деда. Над миллионами ферм вот-вот должен был опуститься беспощадный молоток аукционера.