Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима. Страница 47

Посольство и представительство КГБ трактовали происходящее в Чехословакии как процесс, опасный для социализма и интересов Со­ветского Союза. Советским дипломатам и чекистам не нравилось ни то, что делает Дубчек, ни те люди, которых он выдвигал на важнейшие посты. Спецсообщения, которые Андропов отправлял в ЦК, оценивали происходящее в Чехословакии как враждебные делу социализма.

Особое возмущение в Москве вызывал известный экономист Ота Шик. Советских руководителей не интересовало то, что Шик вступил в компартию в 1940 году, когда страна была оккупирована немецкими войсками и партия запрещена, что в 1941 году его арестовали и от­правили в концлагерь Маутхаузен. В 1961 году Ота Шик стал директо­ром Института экономики Академии наук. Он вместе с другими эконо­мистами предложил реформы, которые бы привели к сочетанию рыночных механизмов и централизованного планирования. Его называли отцом экономической реформы. Разработанная им программа была одобрена на пленуме ЦК в январе 1965 года. Практически в это же время сходная экономическая реформа началась в Советском Союзе, ее называли ко­сыгинской — по имени главы правительства.

Александр Дубчек проникся идеями профессора Шика о необхо­димости децентрализации планирования и управления экономикой. Эти идеи, тоже навеянные хрущевскими преобразованиями, особенно нрави­лись словакам, желавшим самостоятельности. Дубчек добивался больших капиталовложений в Словакии, доказывая, что республика от­стает от Чехии.

Выступая перед пражскими студентами в марте 1968 года, Ота Шик, назначенный заместителем председателя правительства, говорил:

— Для осуществления больших перемен в развитии общества, которые можно назвать попыткой демократизировать социализм, потре­бовалось, как вам хорошо известно, преодолеть сопротивление догма­тиков и консерваторов, очень искусно использовали все формы неде­мократического подавления и зажима прогрессивных идей. Одолеть эти силы было непросто, и бой еще окончательно не завершен...

Брежнев долго не мог сформулировать своего отношения к Праж­ской весне. Он был растерян, столкнувшись с непонятным ему явлени­ем.

Хрущев не зря вспоминал, как во время разговора в Крыму Сталин спросил тогдашнего руководителя страны Клемента Готвальда, не вве­сти ли в Чехословакию советские войска.

- Товарищ Сталин, ни в коем случае нельзя вводить войска СССР в Чехословакию, — убежденно ответил Готвальд, - потому что это испортит всю «кашу» и создаст невероятные трудности для нашей коммунистической партии. Сейчас отношение к Советскому Союзу у че­хов и словаков очень хорошее. Если будут введены войска, возникнет новое положение: мы как бы перестанем являться независимым госу­дарством. Ранее мы зависели от немцев, будучи в составе Ав­стро-Венгрии и Германии. И опять утрата свободы? Я очень прошу не де­лать этого. Вот если будут нарушены американцами наши границы, то­гда другой вопрос. Пока же этого нет, прошу войска не вводить.

Сталин согласился с Готвальдом...

По мнению Анатолия Черняева, тогда заместителя заведующего международным отделом ЦК, на Брежнева сильно влияла тенденциозная информация, поступавшая из Праги — от дипломатов и разведчиков.

На заседаниях Брежнев постоянно зачитывал шифровки предста­вительства КГБ из Праги, которые передавал Генеральному секретарю Андропов. Это был главный источник информации. Массированно и во все возрастающем масштабе создавалось впечатление, что в Чехословакии зреет предательство социализма...

Посол Степан Васильевич Червоненко считал происходящее в стране контрреволюцией. До войны он был директором средней школы на Украине, ушел на фронт и был тяжело ранен при форсировании Дне­пра. В 1949 году окончил в Москве Академию общественных наук при ЦК партии. В Киеве новоиспеченного кандидата наук принял хозяин Украины Никита Сергеевич Хрущев и предложил должность заведующего отделом науки и вузов республиканского ЦК. Летом 1956 года Черво­ненко избрали секретарем ЦК компартии Украины, в октябре 1959 года отправили послом в Китай.

Степан Васильевич попал в Пекин в трудные годы, когда стре­мительно ухудшались отношения с Китаем и к советским дипломатам стали относиться враждебно. В марте 1965 года в порядке компенса­ции за пекинские переживания он получил назначение в спокойную и комфортную Прагу...

Еще более радикальную позицию занимал второй человек в по­сольстве советник-посланник Иван Иванович Удальцов, бывший подчи­ненный Андропова в отделе ЦК. Потом Удальцов стал заместителем за­ведующего единым идеологическим отделом ЦК, По словам одного из его коллег, «Иван Иванович был не просто ретроград, но воинствую­щий, стремившийся довести свои убеждения до каждого».

Удальцов очень быстро стал настаивать на вводе советских войск в Чехословакию — в отличие от Червоненко. Посол на заседании политбюро весной 1968 года говорил:

— Если мы пойдем на такую меру, как ввод войск, без долж­ной политической подготовки, то чехословаки будут сопротивляться и прольется кровь.

В перерыве Брежнев подсел к Червоненко и сказал:

— Если мы потеряем Чехословакию, я уйду с поста генераль­ного секретаря!

После ввода войск руководители посольства были вознагражде­ны за идеологическую бдительность. Степан Червоненко поехал послом во Францию, а в 1982 году член политбюро и секретарь ЦК КПСС Ан­дропов предложит ему должность заведующего отделом ЦК по работе с заграничными кадрами и выездам за границу. Ивана Удаль-цова назна­чили председателем правления Агентства печати «Новости», избрали кандидатом в члены ЦК...

23 марта 1968 года Дубчека пригласили на встречу руководи­телей компартий социалистических стран в Дрездене. Он говорил по­том, что Брежнев его обманул. Сказал: будем обсуждать экономиче­ское сотрудничество. На самом деле чехословацкой делегации устрои­ли проработку. Причем представителей Румынии и Югославии не при­гласили, понимая, что они не станут критиковать Чехословакию за самостоятельность.

Больше всего Дубчеку досталось за свободу прессы. От него тре­бовали заткнуть рот средствам массовой информации. Он объяснял, что в его стране цензура отменена, поэтому руководство партии и страны не может приказывать журналистам, что им делать. Руководи­тели соседних стран смотрели на него с изумлением и возмущением. Они, наверное, думали, что Дубчек их разыгрывает. Отказ от цензу­ры более всего не устраивал советских руководителей.

5 апреля 1968 года пленум ЦК компартии Чехословакии одобрил программу действий КПЧ. Партия ставила перед собой задачу интенси­фицировать экономические реформы и провести федерализацию страны, чтобы уравнять в правах Чехию и Словакию. Для этого предстояло из­менить конституцию 1960 года. Радован Рихта придумал формулу «со­циализм с человеческим лицом». Он включил ее в одну из речей, на­писанных для Дубчека, и она вошла в Программу действий КПЧ. Эта привлекательная формула стала символом обновления, которое пыта­лись осуществить Дубчек и его команда.

Надо отметить, что эта программа готовилась до избрания Дубчека. Он взялся ее исполнять. Причем он сам никогда не сомне­вался в правоте социалистических идей, искренне отстаивал социали­стические идеалы и был уверен, что его реформы служат социализму. Пражская весна избавила страну от страха. Люди получили право сво­бодно высказываться, исчезла цензура, и страна изменилась. Народ поверил Дубчеку. Впервые лидер компартии стал народным лидером.

В апреле в Прагу прибыл маршал Иван Игнатьевич Якубовский. С июня 1967 года он стал главнокомандующим Объеди­ненными вооруженными силами стран Варшавского договора. 14 мая 1955 года в Варшаве Албания, Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румы­ния, СССР и Чехословакия подписали договор о дружбе, сотрудниче­стве и взаимной помощи. В соответствии с договором было создано Объединенное командование, в распоряжение которого страны-участни­цы выделяли вооруженные силы.

На сентябрь 1968 года были намечены большие маневры войск Варшавского договора на территории Чехословакии.

Маршал Якубовский сказал руководителям Чехословакии, что уче­ния придется провести пораньше, в июне. Дубчек возразил: военные учения в нынешней ситуации вызовут в обществе напряженность. Яку­бовский настаивал. Первый секретарь ЦК твердо повторил, что это невозможно. Тогда советский маршал попросил разрешения провести небольшие штабные учения. Возразить было нечего.

На территорию страны было введено двадцать семь тысяч сол­дат и офицеров. Июльские учения войск Варшавского договора были репетицией использования силы для подавления Пражской весны. Руко­водители Чехословакии вскоре убедились, что маневры закончились, но уходить войска не собираются.

В своих записных книжках Брежнев называл подготовку к по­давлению Чехословакии «операцией «Опухоль» (см. книгу Дмитрия Вол­когонова «Семь вождей»). В Прагу отправили министра обороны марша­ла Андрея Антоновича Гречко. Во главе военной делегации он нахо­дился в Чехословакии с 17 по 22 мая. Вернувшись, 23 мая Гречко на политбюро доложил об итогах поездки в самых мрачных тонах.