Сергей Кара-Мурза - Кто такие русские Страница 48

Уже один из первых теоретиков информационной войны Г. Лассуэлл в своей «Энциклопедии социальных наук» (1934) отметил важную черту психологической войны — она «действует в направлении разрыва уз традиционного социального порядка». Национальность и является главным выражением «традиционного социального порядка» народа. А главным смыслом «уз» этого порядка является соединение людей в народ. Их и разрывает психологическая война.

В начале 70-х годов советологи США, опираясь на достижения современной этнологии, пришли к выводу, что мировоззренческий кризис, вызванный быстрой модернизацией и урбанизацией советского общества, а также сложность сложившейся в Российской империи и сохраненной в СССР конструкции межэтнического общежития оказываются наиболее уязвимыми точками советской государственности. Главным направлением психологической войны против СССР стало с этого времени не политическое и социальное самосознание советских людей, а именно национальное сознание. Имеются в виду и его духовные структуры (понятия, символы, история, художественные образы), так и те общественные институты, которые эти структуры создают, обновляют, охраняют (образование, СМИ, искусство). Все это подвергалось атакам с оружием, которого мы не знали.

Но машина этой войны не остановлена с ликвидацией СССР, эта война стала мировой, и одно из главных направлений ее удара — Россия и постсоветские страны. Идет гонка вооружений, из которой мы выбыли и не имеем хороших средств обороны. По оценкам экспертов, суммарные ежегодные затраты Запада только на разработки в области информационного оружия в начале этого десятилетия превышали 120 млрд. долл.

Но дело не в деньгах. Оборона может быть и дешевой, если народ хочет обороняться. Тут каждый должен сделать свой личный выбор.

Символы национального сознания: Александр Невский

Один из фронтов психологической войны — разрушение системы символов, на которые опирается самосознание народа. Красноречивой была попытка разрушения одного из национальных символов русского народа — образа Александра Невского.

В XIII в. на прибалтийские и славянские племена наступали немецкие и шведские феодалы, организованные в военно-религиозные ордены. В булле от 24 ноября 1232 г. папа Григорий IX призвал ливонских рыцарей идти «защитить новое насаждение христианской веры против неверных русских». В 1237 г., после объединения Ордена меченосцев с Тевтонским орденом, этот же папа призывает начать «крестовый поход». В этой кампании и произошла битва со шведами 1240 г. на Неве, за которую Александр получил свой титул. Тогда он опередил немцев, которые шли на соединение со шведами. После этого, в 1241 г., папа Григорий IX просит и норвежского короля присоединиться к «крестовому походу против язычников».

В это же время Русь подверглась монгольскому нашествию с Востока. Невозможность ведения войны на два фронта поставила ее перед историческим выбором. Изучение обоих противников определило этот выбор как военный отпор Западу. Символическое значение и для русских, и для Запада имело Ледовое побоище 1242 г., в котором русские под командой Александра Невского разгромили рыцарей.

Историк Г.В. Вернадский так определяет его значение: «Два подвига Александра Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели одну цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа. Цель эта была достигнута: возрастание русского православного царства совершилось на почве, уготованной Александром. Племя Александрово построило Московскую державу».

Эти события сыграли большую роль и в становлении русского народа, и в образе «родной земли», и в выборе вектора будущей России — вплоть до наших дней. Это их значение было понято в России очень быстро. Церковное предание говорит, что накануне Куликовской битвы было видение: князь Александр Ярославич восстал из гроба и выступил «на помощь правнуку своему, великому князю Дмитрию, одолеваему сущу от иноплеменников».

На Соборе Русской Православной церкви в 1547 г. Александр Невский был причислен к лику общерусских святых как новый чудотворец. Тогда же было написано и включено в Великие четьи минеи каноническое житие Александра Невского — на основе источников XIII в. Из него исходила и официальная, и народная русская национальная идеология во все времена, включая советские.

Во время перестройки была поставлена задача развенчать Александра Невского как «хитрого, властолюбивого и жестокого правителя». Для этого были привлечены зарубежные и наши историки, проведена «научная» конференция в 1989 г., мобилизованы научно-популярные журналы («Знание — сила»). Тогда казалось странным, что элитарные гуманитарии вдруг стали резко критиковать Александра по самым разным поводам (например, за то, что он помешал русским принять земельное право, которое предлагал им Тевтонский орден).

В 1989 г. издательство «Прогресс» выпустило книгу англичанина Дж. Феннела «Кризис средневековой Руси», создающую отталкивающий образ Александра Невского. Во введении сказано, что «книга профессора Дж. Феннела приоткроет дверь не только в творческую лабораторию английского историка, но и в ту мастерскую, где создаются британские стереотипы русского прошлого и советского настоящего». Никакой двери «приоткрывать» не приходилось, команда Горбачева сама внедряла эти «британские стереотипы», чернящие образ одного из главных русских святых.

А в 1990 году, объявленном «Годом Александра Невского», в Петербург съехалась целая куча профессоров с Запада (материалы изданы в 1995 г. в книге «Князь Александр Невский и его эпоха»). Как они сами заявили, их задача — «критическое переосмысление прежних оценочных критериев». «Развенчание семисотлетнего мифа об Александре Невском» исходило из установки, что русским было выгоднее сдаться тевтонским рыцарям и через них приобщиться к Западу. Активный российский участник этой кампании писал: «Как представители западноевропейской цивилизации, рыцари ордена несли с собой новую жизнь, несли новую идеологию — католическую религию…, вместе с ними шел новый закон, новый городской быт, новые формы властвования».

Всех этих благ лишил нас «освободитель от крестоносного ига» Александр Невский. За это ему спасибо, а мы должны его образ защищать.

Черный миф о черной сотне

Этот миф укоренен в сознании и из него выводят два новых мифа: о «русском фашизме» и «русском антисемитизме». Оба они — сильные средства очернения русских и подрыва их национального сознания. Это средство давления и в международных делах: ярлык антисемитизма делает страну изгоем.

Черносотенство было консервативным движением, которое безуспешно пыталось спасти монархию от революции. Миф о нем создан идеологами всего «цивилизованного мира». Историки не трогают этого мифа — чтобы им тоже не прилепили опасный ярлык. Но, опираясь на надежные источники, этот миф скрупулезно разбирает историк и литературовед В.В. Кожинов.

Черносотенцы — бранная кличка, введенная противниками «Союза русского народа». Эта кличка прижилась и поначалу не казалась обидной — в средневековой Руси (с XII века до петровских времен) «черной сотней» называли горожан и свободных крестьян, «земских» людей в отличие от «служилых».

Основоположник черносотенства В.А. Грингмут писал в «Руководстве монархиста-черносотенца»: «Почетное ли это название, «черная сотня»? Да, очень почетное. Нижегородская черная сотня, собравшаяся вокруг Минина, спасла Москву и всю Россию от поляков и русских изменников».

Крупной силой черносотенцы не стали, спасти монархию было уже нельзя, но в своих прогнозах их лидеры были прозорливы. Уже к 1910 г. они осознали неизбежность поражения их консервативного проекта и приобрели свободу мысли.

Рассмотрим миф по частям, как его главные тезисы.

— Черносотенцы — объединение темных и бескультурных слоев (подонки или «охотнорядцы», т. е. лавочники).

Это неверно. В высшем руководстве «Союза русского народа» приняли участие виднейшие деятели культуры России того времени: филологи академики К.Я. Грот и А.И. Соболевский, историки академики Н.П. Лихачев и Н.П. Кондаков, ботаник академик В.Л. Комаров (позднее президент Академии наук), врач профессор С.С. Боткин, актриса М.Г. Савина, создатель оркестра народных инструментов В.В. Андреев, живописцы К. Маковский и Н. Рерих, книгоиздатель И.Д. Сытин. В.В. Кожинов приводит большой список и других деятелей культуры, которые были черносотенцами или близкими к ним по духу.

Здесь были аристократы (включая князей Рюриковичей) и иерархи Церкви, в том числе будущий патриарх Тихон и митрополит Антоний (А.П. Храповицкий, в юности он был близок с Достоевским и стал прототипом Алеши Карамазова в его романе). Членами Союза русского народа были 1500 рабочих Путиловского завода. Надо вспомнить и замечание Ленина о «мужицком демократизме черносотенства, самом грубом, но и самом глубоком». Кстати, после Февраля 1917 г. основная масса рядовых черносотенцев пошла за советами, а не за либералами Керенского.