Сергей Кара-Мурза - Кто такие русские Страница 47

Нисколько не смутится он, если напомнить, что в тот же период в Нидерландах было казнено около 100 тысяч человек. В Англии тогда как раз проводилось «огораживание» — сгон крестьян с их земли и «приватизация» этой земли лендлордами (помещиками). Многие согнанные с земли крестьяне уходили бродяжничать. При Генрихе VIII без суда и следствия было казнено около 72 тысяч таких бродяг. Все это известно, но многие не могут отказаться от образа России как «империи зла». Такова сила черных мифов.

На Западе образ Грозного использовали для восхваления, по контрасту, своих государств. Выходили, например, книги о политическом строе — и тут же «симметричная» книга «О Российском государстве» (1583). Автор пишет, что цель — показать противоположный режим: «Подлинное и странное лицо тиранического государства, так непохожего на наше, без истинного знания о Боге, без письменного законодательства, без социальной справедливости».

Заметим, что точно так же использовался образ Грозного и у нас в перестройке. Вот советник Ельцина философ А.И. Ракитов излагает «особые нормы и стандарты, лежащие в основе российской цивилизации». По его словам, в России все отрицательные «имперские» качества: «ложь, клевета, преступление и т. д. оправданы и нравственны, если они подчинены сверхзадаче государства, т. е. укреплению военного могущества и расширению территории». Далее поминается Иван Грозный и подчеркивается, что его патологическая жестокость была присущим России качеством: «Надо говорить не об отсутствии цивилизации, не о бесправии, не об отсутствии правосознания, не о незаконности репрессивного механизма во времена Грозного, Петра, Николая I или Сталина, но о том, что сами законы были репрессивными, что конституции были античеловечными, что нормы, эталоны, правила и стандарты деятельности фундаментально отличались от своих аналогов в других современных европейских цивилизациях».

На Западе «миф Грозного» обычно завершался большими планами военной интервенции в Московию — чтобы «освободить народ, ставший жертвой тирана». Эти планы замечательны и местами остроумны (гораздо красочнее планов Гитлера, хотя и очень похожи). В одной из программ предусмотрен такой хитрый ход: в оккупированной России повсюду должны строиться каменные немецкие церкви, а для московитов — только деревянные. Они быстро сгниют, московитам придется ходить в каменные немецкие, и так они незаметно для себя сменят религию.

Посмотреть на наших русофобов из числа реформаторов — какие тупые они ученики.

ВОЙНА ПРОТИВ САМОСОЗНАНИЯ НАРОДА

Во второй половине XX века русский народ существовал как ядро советского народа. Это факт, хотя и неприятный для наших «белых» патриотов. Когда с середины 70-х годов была начата программа, направленная на демонтаж советского народа, наше общество в целом, включая все его защитные системы, восприняло это как буржуазную пропаганду, с которой, конечно же, без труда справятся ведомство Суслова и КГБ.

Не справились. В момент смены поколений была предпринята форсированная операция. Демонтаж народа проводился целенаправленно и с применением сильных технологий. Предполагалось, что в ходе реформ удастся создать новый народ, с иными качествами («новые русские» или, как теперь говорят, «средний класс»). Это и был бы демос, который должен был получить всю власть и собственность. Ведь демократия — это власть демоса, а гражданское общество — «республика собственников»! «Старые русские» («совки»), утратив статус народа, были бы переведены в разряд охлоса, лишенного собственности и прав.

Выполнение этой программы свелось к холодной гражданской войне против «старых русских». «Новые русские» были все это время вблизи от рычагов власти. Против большинства населения (старого народа) применялись средства информационно-психологической и экономической войны.

Экономическая война внешне выразилась в лишении народа его общественной собственности («приватизация» земли и промышленности), а также личных сбережений. Это привело к кризису народного хозяйства и утрате социального статуса огромными массами рабочих, технического персонала и квалифицированных работников села. Резкое обеднение привело к изменению образа жизни (типа потребления, профиля потребностей, доступа к образованию и здравоохранению, характера жизненных планов). Это означало глубокое изменение в материальной культуре народа и разрушало его мировоззренческое ядро.

Воздействие на массовое сознание в информационно-психологической войне имело целью непосредственное разрушение культурного ядра народа. Был произведен демонтаж исторической памяти, причем на очень большую глубину, опорочены или осмеяны символы, скреплявшие национальное самосознание, в людях разжигалось антигосударственное чувство, неприязнь к главным институтам государства — власти, армии, школе, даже Академии наук.

Дееспособного «нового народа» реформаторы создать не смогли, но в результате экономической и информационно-психологической войн была размонтирована «центральная матрица» мировоззрения, население утратило целостную систему ценностных координат. К 1991 г. советский народ был в большой степени «рассыпан» — осталась масса людей, не обладающих надличностным сознанием и коллективной волей. Эта масса людей утратила связную картину мира и способность к логическому мышлению, выявлению причинно-следственных связей.

Самый сильный удар приняли русские. В этом состоянии у них отсутствует ряд качеств, необходимых для выработки проекта и для организации действий в защиту хотя бы своего права на жизнь. Можно говорить, что народ болен и лишен дееспособности, как бывает ее лишен больной человек, который еще вчера был зорким, сильным и энергичным. Восстановление связности народа и его системных качеств требует изучения опыта нашей национальной катастрофы.

Культурная травма

Цель информационно-психологической войны — нанести народу тяжелую культурную травму. Ее определяют как «насильственное, неожиданное, репрессивное внедрение ценностей, остро противоречащих традиционным обычаям и ценностным шкалам», как разрушение культурного времени-пространства (М.М. Бахтин называл такие культурные травмы «временем гибели богов»). Теория культурной травмы возникла именно при анализе операций разрушения национальной идентичности.

Культурная травма — это средство войны, а не реформы. В определении понятия реформа сказано, что она «не может попирать человеческую природу и противоречить ее базовым инстинктам». Человеческая природа каждого народа — это укорененные в подсознании ценности, которые уже не требуется осознавать, поскольку они стали казаться «естественными». Изменения в жизни русских в 90-е годы именно попирали эту «природу» и противоречили «базовым инстинктам» подавляющего большинства народа.

Многие народы пережили культурные травмы, и это надолго определяло их судьбу. Типичный случай — русская Смута начала XVII в. Тогда же в обиход вошли понятия, точно соответствующие сути современной теории (например, слово чужебесие как смертельно опасное для народа внедрение чужих нравов и порядков).

Культурная травма, нанесенная нашему народу, в начале 90-х годов привела к культурному шоку. Он вызвал тяжелый душевный разлад у большинства граждан. Тогда 70 % опрошенных относили себя к категории «людей без будущего».

В силу инерции народной коллективной памяти, сохранившей образ Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., мы понимаем слова информационно-психологическая война как метафору. Это, мол, не война, а борьба идей и образов. В действительности речь идет о настоящей войне, которая уже более полувека считается особым видом боевых действий и которая была важнейшим типом всей совокупности операций холодной войны против СССР.

В американском руководстве по психологической войне (1964) говорится, что цель такой войны — «подрыв политической и социальной структуры страны-объекта до такой степени деградации национального сознания, что государство становится не способным к сопротивлению». Как пишет французский специалист, с конца 60-х годов «ЦРУ вышло за рамки обычного шпионажа, где, впрочем, не достигло больших результатов, для того чтобы начать действительно современную психологическую войну».

Уже один из первых теоретиков информационной войны Г. Лассуэлл в своей «Энциклопедии социальных наук» (1934) отметил важную черту психологической войны — она «действует в направлении разрыва уз традиционного социального порядка». Национальность и является главным выражением «традиционного социального порядка» народа. А главным смыслом «уз» этого порядка является соединение людей в народ. Их и разрывает психологическая война.