Александр Каревин - Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины Страница 48

«Мои дети учатся в украинской школе, — пишет автор. — Это наш осознанный выбор, хотя в Киеве нетрудно найти и русскоязычную школу».

Насчет «осознанного выбора» отца Андрея — охотно верю. А вот про «нетрудно найти и русскоязычную школу» — позволю себе не согласиться. Таких школ в столице Украины всего 7 (семь) из 510 средних учебных заведений. Между тем киевские школьники в большинстве своем русскоязычны. Чтобы убедиться в этом, достаточно подойти к любой школе и послушать — на каком языке дети общаются между собой.

Можно еще походить по родительским собраниям, узнать — на каком языке говорят мамы и папы учащихся. В 80 % случаев этим языком будет русский. По-русски дети разговаривают дома, на улице, да и в школе на переменах. И думают они тоже на русском. Это родной язык абсолютного большинства юных киевлян. И родной язык их родителей. Только вот учиться школьники вынуждены не на родном языке. Потому что за годы независимости обучение почти во всех русскоязычных школах Киева перевели на украинский язык. Перевели в приказном порядке, не спрашивая желания учеников и их родителей. Так что, в отличие от детей отца Дудченко, для большинства мальчиков и девочек учеба в украиноязычных заведениях — результат не «осознанного выбора», а как раз наоборот — отсутствия права на выбор. Мало того. Во многих школах русский язык уже не изучается даже как предмет. То есть родной язык детей — русский, но читать и писать на нем в школах не учат. Стоит также добавить, что в городе с преимущественно русскоязычным населением не осталось ни одного (!) русскоязычного детсада. Почти полностью украинизированы вузы. Разве можно признать такое положение нормальным и правильным?

«Порой можно услышать, будто бы в украинской школе русских поэтов и писателей изучают только в переводах. Это неправда, — уверяет отец Андрей. — Поощряется чтение произведений в оригинале. В учебниках рядом с переводами Пушкина или Есенина печатают и оригинальный текст».

Это не совсем так. Ситуацию знаю не понаслышке. У меня падчерица школьного возраста. И есть много знакомых, имеющих детей-школьников.

Начну с учебников. Они бывают разные. В некоторых действительно оригинальные тексты русских поэтов присутствуют рядом с украинскими переводами. В других (в большинстве) — нет. В принципе все зависит от учителя. Встречаются педагоги, которые иногда (не всегда!) разрешают выучить русское стихотворение в оригинале (прозы это не касается, ту учат исключительно в переводах). Но есть и такие, кто прямо запрещает чтение на русском языке. А еще нужно заметить, что и Александра Пушкина, и Сергея Есенина, и даже Николая Гоголя на Украине теперь изучают в курсе «зарубежной литературы». Гоголь на своей родине оказался «иностранцем» из-за языка, которым пользовался в творчестве и в жизни. Это не абсурд?

«У нас никогда не дублируют русские фильмы, просто делают украинские субтитры», — заявляет автор. Да — фильмы российского производства пока не дублируют, хотя министр культуры в правительстве Тимошенко Васыль Вовкун высказывал и такое намерение. Но демонстрация иноязычных фильмов, дублированных на русском языке, в кинотеатрах запрещена официально. Можно было бы надеяться, что с принятием нового «языкового» закона запрет отменят. Однако нынешний министр культуры Украины Михаил Кулиняк по-прежнему настаивает: дублирование фильмов должно осуществляться только на государственном (то есть украинском) языке. Это что касается кинотеатров. А на телеканалах в президентство Виктора Ющенко украинизация российских сериалов шла полным ходом. Ситуация была маразматической: известные российские актеры вещали с телеэкрана чужим голосом, зато по-украински. Неужели священник Дудченко ничего этого не заметил?

«Никогда у власти в нашей стране не были националисты», — читаем далее. А как тогда назвать того же Васыля Вовкуна, Мыколу Жулинского, Ивана Драча, Зиновия Кулика, Ивана Зайца, Юрия Костенко, Геннадия Удовенко, Анатолия Погрибного, Бориса Тарасюка, Максима Стриху и многих-многих других? Перечисляю только лиц, занимавших высокие посты в правительстве, и лишь тех, кого вспомнил с ходу. А как назвать президента Виктора Ющенко? Да и прочие украинские президенты — Леонид Кравчук, Леонид Кучма, отчасти и нынешний, проводили и проводят политику, которую, пользуясь старой терминологией, можно назвать националистической.

«Ни разу за почти 20 лет жизни в Киеве мне не пришлось столкнуться с дискриминацией русского языка», — говорит отец Дудченко. Ну, значит, ему очень повезло. А вот я — сталкивался. Мне лично приходилось наблюдать, как люди, пришедшие на прием в районную государственную администрацию, боялись обращаться к чиновникам по-русски и изъяснялись на ломаном украинском языке, все время, однако, сбиваясь на родной. И как те же чиновники, только что разговаривавшие между собой по-русски, при появлении в кабинете постороннего лица дружно переходили на украинский, ибо говорить на русском им запрещало начальство.

Я лично слышал указание, даваемое сотрудникам одного из крупнейших киевских вузов: «Если собеседник не понимает украинского языка, переходите на английский, но ни в коем случае не на русский!» И знаю, как из этого вуза уволили преподавателя, высококвалифицированного специалиста, исключительно потому, что в силу возраста ему было трудно переучиваться и читать лекции по-украински. Мне лично известен случай, когда учительница ставила ученикам двойки только за то, что те посмели выучить пушкинское «У Лукоморья дуб зеленый…» в оригинале, а не в украинском переводе. (Кстати, произошло это в школе, расположенной на жилом массиве «Теремки», том самом, где находится храм отца Андрея.)

И так далее. Думаю, многие киевляне смогут дополнить этот перечень исходя из собственного опыта. Притеснение русского языка в Киеве и на Украине в целом — это не миф, как считает отец Дудченко, а печальная реальность. И подтверждение этому можно найти даже в его статье. Батюшка заверяет, что «языковой проблемы в Украине нет», что вопрос языка не волнует народ, что этот вопрос муссируют лишь политики, желающие перед выборами «приподнять рейтинг и собрать голоса избирателей». Но ведь если есть спекуляции на проблеме, значит, существует и сама проблема. Раз на языковом вопросе можно заработать политический капитал, приподнять рейтинг, собрать голоса избирателей, значит, и сам вопрос актуален. Вот из этого надо исходить, рассуждая о положении русского языка на Украине.

И последнее. Протоиерей Андрей Дудченко служит в храме, где богослужение проводится не на церковнославянском, а на украинском языке. Кажется, он даже гордится этим. Если не ошибаюсь, это единственный киевский православный храм, где украинизация зашла столь далеко. Зашла, несмотря на то что, по мнению самой церкви, язык церковнославянский подходит для богослужения гораздо больше, чем языки разговорные.

В нашей украинской ситуации данный язык является еще и символом единства православного народа Украины и России. Отказаться от этого языка стремятся те, кто не приемлет такое единство, кто стремится разорвать на части православный Русский мир, противопоставить украинцев (малорусов) великорусам. Если отец Дудченко ставит перед собой эту цель, то, может быть, здесь и заключается ответ на вопрос, вынесенный в заголовок?

«Мовна сверблячка»

Весна — прекрасное время года. Зеленеет травка. Блестит солнышко. Поют соловьи. Но так уж устроен этот мир, что рядом с хорошим обязательно гнездится плохое. Весной появляются клещи, комары, мухи. А еще — у определенной категории больных обостряются хронические недуги.

Об одной такой болезни и пойдет речь в настоящей главе. Называется она «мовна сверблячка» — языковой свербеж (название придумали сами болящие). Это профессиональное заболевание украинских филологов. Отдельные случаи «сверблячки» наблюдались еще в конце ХІХ века. Однако характер эпидемии она приняла в 1920-х годах. Тогда, во время оголтелой украинизации, отечественные языковеды тщательно «чистили» украинский язык от «русизмов». Причем в последние, как правило, зачислялись народные украинские слова, если такие же употреблялись в русской речи. Проводилась эта «чистка» с целью, как выразилась ярая украинизаторша, филолог Олэна Курыло, «оказать услугу современному литературному языку (украинскому. — Авт.) тем, чтобы помочь ему сойти с русской основы». Неугодные слова заменялись другими, специально придуманными.

Но, «оказав услугу», устранив очередной «русизм», заменив его вновь придуманным словом, филологи не успокаивались (свербело у них в руках, голове и еще где-то). Вскоре они начинали сомневаться и в новом слове. Даже если оно (слово) совсем не было похоже на русский аналог, то все равно попадало под подозрение, ибо могло быть создано «с учетом принятых в русском языке правил словообразования». Следовала новая замена, а вслед за ней — новые сомнения. И так до бесконечности.