Коллектив авторов - Доктрина Русского мира Страница 63

Русский мессианский проект заключается в поддержании уровня справедливости на земле, позволяющего гармонично существовать и развиваться мировой цивилизации; причём наши постулаты миротворчества, незлобивости, отсутствия чувства превосходства над другими странами и народами оставались таковыми даже в то время, когда официально советское государство жило «без Бога».

Смена эпох и технологических укладов говорит о том, что противоречие и борьба этих двух сил, двух мировых проектов могут быть разрешены или войной, или, напротив, каким-то объединением на основе духовности.

Русская мессианская идея, основанная на православии, обладает уникальным качеством – уважительным отношением ко всем народам, традициям и религиям. Только на этой основе можно строить проект будущего России, синтезирующий наши великие ценности, смыслы и идеалы, и только в этом случае он станет привлекательным для стран, не являющихся приверженцами англосаксонского ядра.

«Россия – это цветущая сложность», – отмечал Константин Леонтьев. Соглашаясь с его видением России, следует подчеркнуть, что в этой «цветущей сложности» невозможно вычленить что-то единственное главное, магистральное. Имперский проект, которым всё ещё остаётся Россия, держится на многих опорах, и если пытаться развивать идею «русского национального государства» – мы Россию потеряем.

Мир на больших скоростях катится в глобальную энтропию, глобальную войну, глобальный хаос. Наша созидательная объединяющая идея должна затронуть сердца всех, быть близкой и православным, и мусульманам, и буддистам, и атеистам, то есть всему нашему народу. Россия всегда была государством, которое стоит на великих духовных началах и смыслах, собирает народы, отвергает сектантский «уменьшительный» национализм. В этом наша особенность и сила.

Можно вспомнить, как в одно историческое время начали своё развитие русский и польский проекты строительства империй. Польский базировался на польской нации – шляхте. В XVIII веке польская шляхта очень чётко понимала, что она иного этнического происхождения, чем крестьяне. Шляхтичи приняли для себя «сарматский миф» и считали, что господствуют над крестьянами по праву завоевателей. Так, кстати, делали очень многие элиты в разных государствах. Русские же строили гармоничное государство, где не было доминирующего, указывающего народа.

Что представляла собой в то время русская элита, русская аристократия? В ХIХ веке для 53 процентов её представителей родным языком был русский, для 29 – польский, для 6 – грузинский, для 5 – литовский и так далее. Из выдающихся военачальников, учёных, министров «с ходу» великороссов и не назовёшь. Понятие «русский» в этом случае выступает как качество: русский дух, русский военачальник, русский аристократ – это сложносочинённые феномены. Более того, наш этнос до сих пор находится в стадии формирования. По сущности, мы – империя, которая созидалась творчеством всех народов, каждый из которых важен и необходим. Россия, как мне видится, – это чудесное кружево, которое нужно воспринимать только в целом. Каждый народ, каждая нация гармонично вплетались в общую ветвь, в общие кружева. Мы намного сложнее как государство, как общество, как проект, именно поэтому Россия имеет гораздо большие исторические успехи, нежели её западный сосед.

Национальной идеей России (и об этом надо говорить вслух, занести это в Конституцию) должно стать воссоединение русского народа – самого большого разъединённого народа в мире.

В те исторические эпохи, когда русский народ находился в разных государствах, а не в «русской сердцевине», он подвергался жесточайшему геноциду. Мы знаем, что Талергоф (первый концентрационный лагерь в Европе, созданный властями Австро-Венгерской империи в 1914 году) был открыт как раз для того, чтобы уничтожать русский народ и русскую православную веру. За принадлежность к православию и самоидентификацию себя как русского люди уничтожались в промышленных масштабах, но мы почему-то стесняемся об этом говорить.

В истории XX века существовал геноцид армянского народа, геноцид (холокост) еврейского народа, и об этом знают на всех континентах, но до сих пор нет определения геноциду русского народа, «Русской Голгофе», как назвал его Александр Проханов.

Нам нужно не стесняться продвигать этот термин на всех возможных площадках, начиная с ООН и заканчивая гуманитарными организациями по типу ЮНЕСКО, потому что только создание и продвижение собственной повести эпох, собственных смыслов истории способно привести к победе. Только лишь защита и реагирование на вызовы – это стратегия проигрыша. Опускаясь на этот уровень, мы перестаём генерировать свои идеи.

Показательным примером в данном случае служит Конституция ФРГ 1949 года, где ключевой целью существования Федеративной Республики Германия было названо воссоединение немецкого народа («присоединение остальных германских земель»), в то время как в Конституции Германской Демократической Республики такой задачи не стояло. Это придало проекту ФРГ новую пассионарную энергию, и в итоге в этом серьёзнейшем историческом споре победила та часть Германии, которая задала себе высшую планку. А мы – ГДР, советский лагерь – стеснялись говорить о таких вещах. Победил тот, у кого была сверхидея.

Какой должна быть стратегия нашего государства для обретения национальной идентичности? В связи с переходом на новый технологический уклад и невостребованностью в нём больших городов можно рассмотреть вопрос о проекте «Россия одноэтажная» как один из ведущих национальных проектов.

Россия одноэтажная – это возвращение русских укладов, это переселение людей на землю, возвращение гендерной роли в первую очередь русскому мужчине, это развитие земства, при котором начинает работать местное самоуправление. В этом – ключ к успеху развития нашего государства, в основе жизнеустройства которого раньше всегда была община. В городе возродить общину не представляется возможным, а в поселках, сёлах, деревнях это происходит естественным образом. В формулу русской жизни вернётся исторически проверенная триада – учитель, врач, священник; земля начнёт оживать и приносить плоды. Всё это сможет «перекодировать» общество.

У нас есть уникальный опыт государственного строительства: имперского, социалистического, неудачный, но тоже опыт, строительства капиталистического. Если конвергировать весь этот опыт вместе (это то, о чём говорил в 60-е годы XX века Питирим Сорокин), то мы выйдем на другую модель как социально-экономического, так и духовно-нравственного уклада. Как государство мы выстоим в том случае, если возьмём за основу весь этот синтез. Опираться только на один в чём-то успешный опыт – ошибочно; как известно, нельзя зайти в одну и ту же реку дважды.

Нам есть что предложить миру – принадлежность к большому, вескому, неместечковому явлению с человеческим лицом. Тождественность с Россией должна означать тождественность с более высоким нравственным императивом, с созиданием.

Американская гегемония сеет хаос в отношении государств, которые попадают в зону её интересов (Афганистан, Ливия, Египет, Сирия, Украина и другие). В государствах, не попавших под американские бомбы, но ставших жертвами идеологических снарядов, идёт воздействие в целях разложения традиционных институтов (образование, семья, церковь, государственная власть); на уровне отдельных людей она нагнетает неуверенность, страх и несёт пессимистическую картину будущего.

К примеру, проведённый по заказу ведущей германской деловой газеты Handelsblatt глобальный опрос общественного мнения жителей двадцати стран показал, что европейцы настроены пессимистично относительно будущего, особенно в сравнении с россиянами. Французы, итальянцы и испанцы озабочены безработицей, люди беспокоятся из-за повышенной террористической угрозы, не доверяют Европейскому союзу. О настроениях жителей стран Ближнего Востока не стоит и говорить. Россияне же, согласно опросу, довольно оптимистичны; они доверяют своему лидеру и уверены, что их дети, которые сегодня рождаются в России, будут жить в лучшей стране.

Никто не хочет быть с неудачниками, с «бедолагами» на обочине жизни, поэтому российский оптимизм в противовес упадническим настроениям Европы – это реальная живая сила. Нашу надежду на будущее укрепляют положительные изменения в российской жизни: люди стали больше жертвовать на благотворительность; несмотря на экономические сложности, наши женщины стали больше рожать, а значит, как общество мы выздоравливаем.

Мы ещё только начинаем свой подъём к вершине, и каждый наш исторический опыт – это новый шаг к ней. Для европейцев же любое движение может оказаться спуском вниз. С Россией и за Россией пойдут, если мы покажем, что нам есть во что верить, если мы донесём правильные, здоровые и привлекательные смыслы: гарантию национального суверенитета, защиту традиционных ценностей, совместное творчество народов, принцип справедливого социального государства, опирающегося на волю и дух народа. Россия, Русский мир – это уникальные люди, это несравненной красоты и богатства природа, это колоссальный исторический опыт имперского строительства, а значит, замысел Бога о нас гораздо выше нас сегодняшних. У России ещё всё впереди! Нам нужно стремиться к большему и вести других за собой.