Рифат Шайхутдинов - Современный политик: охота на власть Страница 68

Второе, что можно заметить здесь: принцип «многих властей» берется Кантом из логической аналогии (силлогизм) и не имеет никакого иного — ни практического, ни исторического — основания (то же самое можно заметить и относительно Гегеля, когда он рассматривает государственную власть и богатство как логические стороны). Таким образом, и Кант, и Гегель обосновывают существующее или нарождающееся устройство современной им власти постфактум. Так, в рассуждении Канта нигде не обосновывается, например, то, что описанные им «власти» должны быть именно самостоятельными властями, а не, скажем, просто функциями одной власти.

Далее Кант пишет: «Каждая из трех властей в государстве представляет собой… определенный государственный сан» (8, § 47, с. 356); «Все три власти в государстве, координированы между собой: одна дополняет другую для совершенства государственного устройства… ни одна из них не может узурпировать функции другой…» (8, § 48, с. 357); «Правитель — …поверенный государства; правительство, которое было бы также законодательствующим, следовало бы назвать деспотическим; правитель подчиняется закону и следовательно, суверену… Суверен может лишить его власти, снять его или же преобразовать его правление, однако не может его наказывать… Ни властелин государства, ни правитель не могут творить суд, а могут лишь назначать судей…» (8, § 49, с. 357–358).

Кант заключает: «Итак, таковы три различные власти, благодаря которым государство обладает автономией, т. е. само себя создает и поддерживает в соответствии с законами свободы. В объединении этих трех видов власти заключается благо государства… под ним подразумевается не благополучие граждан и не их счастье — ведь счастье… может оказаться более приятным в естественном состоянии или при деспотическом правлении; под благом государства подразумевается высшая степень согласованного государственного устройства с правовыми принципами, стремиться к которой обязывает нас разум» (8, § 49, с. 358–359).

Итак, перед нами все-таки анализ и интерпретация (с элементами проектирования в жанре оптимизации), а не конструкция, не синтез. По-видимому, Кант не мыслил себя подобным законодателем (в практической сфере).

О свободе. Кант трактует свободу как автономию, то есть как «самозаконность» субъекта, как способность поступать в соответствии с установленным себе «законом» (но при этом «закон» должен быть таким, чтобы он мог быть принят в качестве всеобщего).

«В автономном состоянии субъект «владеет» самим собой, то есть власть и свобода оказываются двумя сторонами (или проекциями) одного и того же, — по меньшей мере, если речь идет об отношении субъекта (человека) к самому себе. Это означает также, что свобода и власть неотделимы от рефлексии, которая выступает здесь в качестве необходимой предпосылки и условия их обеих» (9).

Но точно такое же рассуждение Кант строит и относительно государства (см. выше): государство обладает автономией, если может себя строить и поддерживать в соответствии с правом, для чего нужна властная объединяющая воля.

С другой стороны, Кант не утверждает, что внутри государства индивид автономен, хотя и убежден, что именно там он достигает полной свободы: «Нельзя утверждать, что государство или человек в государстве пожертвовал ради какой-то цели частью своей прирожденной внешней свободы; он совершенно оставил дикую, не основанную на законе свободу, для того чтобы в полной мере обрести свою свободу вообще в основанной на законе зависимости, т. е. в правовом состоянии» (8, § 47, с. 356). Ответа на этот вопрос — соотношение между свободой, автономией и гражданским состоянием — мы не смогли найти ни у Канта, ни у комментаторов.

Идеальным же состоянием человечества (точнее, свободных людей) Кант считает «царство целей», где вместо правовых законов люди подчиняются единому нравственному закону.

Заключение: европейский проект власти

В ЧЕМ ЖЕ СОСТОИТ дело властителя согласно Канту и Гегелю? Гегель: властитель должен включиться в служение государству, передать прерогативы своей власти государственной власти, причем даже в мыслях не допуская возможности иного состояния (поскольку государство есть более высокая ступень развития Абсолюта, нежели властное самоопределение и самосознание). Кант: властитель должен дать людям законы и поставить к управлению людей, которые будут их реализовывать (при этом он может, в случае угрозы для страны, менять законы и правителей, но это, во-первых, и есть предел его власти, а во-вторых — является сугубо исключительным случаем).

Таким образом, можно сделать вывод, что оба философа считают тему власти слишком маловажной темой — первостепенное значение для них имеет то, как должна «опредмечиваться» или оформляться власть в соответствии с достигнутым уровнем развития Мирового Духа, в какой тип государства или права власть должна сворачиваться («прятаться»). Энергия революционных преобразований и действий Узурпатора интересовала их постольку, поскольку ее можно использовать для перестройки прежних государственно-правовых форм, для достижения нового, более передового состояния.

Заметим также, что в дальнейшем представления Канта об устройстве государства стали отождествляться с известной из англо-американской традиции концепцией разделения властей, где все три «ветви власти» являются равноправными, а верховенство принадлежит Закону. Это интересная историческая аберрация, в которую мы не имеем возможности углубляться: для Канта верховный властитель и законодательный орган суть вещи разные, и последний является таким же вспомогательным («техническим») средством властителя, что и правительство. Таким образом, можно сказать, что идеи Канта об «империи разума» были приспособлены под представительное государственное устройство уже при реализации — и в этих реализациях являются сильным искажением. Идеи Канта об «исключительных случаях» как тех событиях, в которых проявляется суверенность разума властителя, начинают играть свою роль только сегодня, когда все большее число ситуаций перестает охватываться правом, в том числе международным. Современные идеи и разработки, связанные со «сверхправом», в этом смысле являются развитием кантовских идей.

В целом же работы Канта и Гегеля задают собой европейский проект обращения с властью, возникший в результате необходимости образования жизнеспособной конфигурации власти суверена и аристократии и власти денег. В рамках права и представительного государства (в совокупности они обозначают присутствие Разума в общественных делах) вообще не возникает вопроса

о власти: люди действуют в соответствии с безусловно принимаемыми ими основаниями (каковыми является право).

Альтернативы европейскому проекту не получили серьезного развития, хотя заметными фигурами, разрабатывавшими их, являются Макиавелли и Ницше. (Обратим внимание на то, что серия разработок американской «Рэнд Корпорейшн», ведущихся под руководством Фукуямы — несколько их книг о современных проблемах власти переведены на русский язык, — черпает вдохновение и способы проблематизации современных правовых форм власти непосредственно в трудах Ницше.)

Глава 4

Обзор книги Ницше «Воля к власти»

Великие предметы требуют, чтобы о них молчали или говорили величественно: т. е. цинично и с непорочностью.

Введение

В ЭТОМ АНАЛИЗЕ знаменитой работы Фридриха Ницше «Воля к власти» нас будет интересовать тема власти: как понимал автор власть, как обосновывал смену существующего порядка, как он рассуждал, выводя «новый порядок»? Эта тема — тема власти — постоянно вызывает дискуссии и вопросы практически у всех исследователей книги «Воля к власти».

Прежде чем перейти к собственно анализу, следует сказать несколько слов о контексте издания этой книги, который сам по себе порождает вопросы. С текстом книги нам придется обращаться чрезвычайно осторожно, постоянно отделяя наши догадки и гипотезы от подлинного текста его создателя, а также сопровождая наши размышления цитатами из Ницше.

Основанием такого рода осторожности является как минимум тот факт, что книга «Воля к власти» так и не была дописана, а соответственно — не была и издана при жизни автора. Поэтому как таковой книги нет, а есть набор текстов, фрагментов размышлений философа, афоризмов, объединенные им под заголовком «Воля к власти». Издателем этих фрагментов является сестра Ницше[102], которая и объединила их — частично по плану автора, а отчасти по собственному разумению. Различные издания этой книги содержат разный набор афоризмов, поэтому соединение этих фрагментов в целое является отчасти произволом издателя. Например, в Интернете на сайте http://www.nietzsche.ru/, посвященном творчеству Ницше, опубликована книга, которая содержит 470 афоризмов. Книга, которой мы пользовались для анализа, содержит 715 афоризмов (2).