К Барьеру! (запрещённая Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №24 от 03.11.2009 Страница 8

В качестве доказательства обыденности такого сокращения всем политическим руководством СССР прошу суд обозреть и присоединить к делу Протокол заседания комиссии Пленума ЦК ВКП(б) по делу Бухарина и Рыкова, это общеизвестный документ, описанный многими историками, фотокопия его находится в Интернете, например, по адресу http://stalinism.narod.ru/docs/pozdravlenia/protokol.htm.

Прошу суд обратить внимание, что Ежов - обвинитель Бухарина и Рыкова - запрашивает у политического руководства - Пленума ЦК - что ему делать с предателями? В его формулировке запрос (в виде проекта резолюции) звучит полностью: о «предании их суду Военного Трибунала с применением высшей меры наказания - расстрела». А в предложениях выступающих эта резолюция уже сокращена, и если Буденный еще упоминает о предании суду и о выборе высшей меры наказания: «предать суду с применением расстрела», то Мануильский, Шверник, Косарев и Якир сокращают формулу до вида, который для непонимающего человека звучит как команда «убить»: «предать суду и расстрелять».

Вот что представляют собой резолюции на приведенных ответчиками списках - это разрешение на предание суду и указание одной из двух высших мер наказания, если преступники ее заслужили. Это указание политического руководства страны обвинителям, какую высшую меру просить у судов в случае, если они сочтут подсудимых заслуживающими высшей меры наказания. А суд уже выносил приговор на основании своего убеждения в вине подсудимого, а не по приказу Сталина и Политбюро.

Ответчики извращают дело до наоборот: Сталин исполнял свой долг гуманного руководителя, очень осторожно уничтожающего в стране «пятую колонну» - ту самую, которая в 90-х годах все-таки уничтожила СССР, а ответчики представляют дело так, как будто Сталин каждое утро просыпался с мыслью, кого бы ему еще от нечего делать убить. Это сами ответчики, попав на место Сталина, убивали бы с удовольствием и от нечего делать, но Сталин - не ответчики, и приписывать ему свой уровень морального развития ответчики не имеют права.

Прошу суд приложить к делу ксерокопию статьи 58 и ксерокопию упомянутого протокола в качестве доказательства того, что все эти списки казненных преступников, представленных ответчиками, не имеют отношения к обвинениям Сталина в репрессиях против невиновных. Преступников сажали в лагеря и казнили по решению суда, а не по решению Сталина, и если в этих приговорах были ошибки или преступный умысел, то это были ошибки или преступный умысел суда, а не Сталина».

Надо сказать, что ответчики начали горячиться и согласились приобщить эти документы к делу, дескать, они сами их используют для доказательства тирании Сталина. Далее они загрузили дело добавочной макулатурой - учебниками истории с описанием того, что Сталин тиран, двухтомником какого-то Сарнова и т.д. и т.п. Мы протестовали - эта макулатура не имеет отношения к иску, а судья грузила дело и грузила. И тогда я заявил «невинное» ходатайство.

«Уважаемый суд! Адвокаты, даже не такие выдающиеся, как у нас в деле, получают гонорары за отработанное время. По-другому мы не можем объяснить, почему оба адвоката ответчиков не объяснили ответчикам, что произойдет после того, как суд присоединит в качестве письменных доказательств ту макулатуру на бумаге и дисках, которые ответчики доставили в суд.

Теперь, когда наступает время исследования этих доказательств, статья 181 ГПК РФ требует, чтобы эти письменные доказательства были оглашены, как убедил суд адвокат Резник, «устно и непосредственно», без какого-либо пересказа их содержания.

В связи с этим мы просим суд оглашать письменные доказательства, приобщенные судом к делу, не более 6 часов в день с двумя перерывами, кроме того, просим суд оглашать доказательства громко и внятно, чтобы сторона истцов не пропустила ни одной буквы, могущей иметь значение для наших последующих объяснений по этим доказательствам».

У адвокатов ответчиков вытянулись физиономии - эти выдающиеся юристы, привыкшие помыкать судьями в заказных процессах, просто забыли, что закон требует от судьи, прежде чем опереться на письменное ходатайство, громко прочесть его в зале суда и заслушать замечания сторон. И теперь нашей судье надо было прочесть в зале все те книги, которые с энтузиазмом притащили Резник с Бинецким! Эти светила начали кричать, что мы хотим затянуть суд, но причем тут мы? Разве мы просили суд приобщить эту макулатуру к делу? Нет. Резник с Бинецким убедили суд в этом. Разве мы требуем суд огласить до буквы то, что написано в макулатуре? Этого закон требует, и мы не виноваты, что Резник с Бинецким закона не знают. Полагаю, вышеназванные юристы привыкли, что судьи имитируют исследование доказательств перелистыванием их, и такая их привычка оказалась мне кстати.

Я любезно предложил судье выход из положения:

«В связи с тем, что истцы уменьшили исковые требования, просим суд переоценить относимость доказательств, и те доказательства, которые перестали относиться к обстоятельствам, подлежащим доказыванию оставшейся части иска, исключить из дела».

Судья сделала вид, что не услышала, но было видно, что она растерялась. Она начала имитировать оглашение письменных доказательств пересказом документов, начала утверждать, что давала нам время ознакомиться с дисками, даже повернула экран от себя к нам, чтобы мы могли видеть листаемые файлы, еще и любезно поинтересовалась, хорошо ли нам видно? Я возмутился - а зачем это нам? Ведь не мы будем выносить решение по делу, это судья, прежде всего для себя, должна огласить доказательства, а уж потом и мы должны их услышать. Начался бардак. Судья сначала разрешила Резнику во время «исследования доказательств» выйти по нужде, а потом разрешила всем желающим, стороны вышли из зала, я тоже выкурил пару сигарет на улице и вернулся в зал только тогда, когда из компьютера уже вынимали второй диск. Вернулся и потребовал занести в протокол, что доказательства ответчиков, приобщенные к делу, не оглашалась и не исследовались. Жура заявил, что информация на дисках не оглашалась, потому что суд хотел скрыть компрометирующую доказательства ответчиков информацию, находящуюся на этих дисках. К примеру, некий Снегов числится в двух списках, на которых есть резолюция Сталина «расстрелять». Между тем он пережил и Сталина, и Хрущева. После этого Жура вытащил ходатайство - раз суд приобщил к делу эти письменные доказательства ответчиков, то он просит суд затребовать в архивах следующие дела (штук 40) для опровержения всех доказательств ответчиков.

И тут судья отказала Журе так, что у знаменитых адвокатов снова вытянулись физиономии: она заявила, что не будет удовлетворять ходатайство Журы потому, что запрашиваемые им доказательства не относятся к предмету иска! А это означало, что и вся та макулатура, которую два дня таскали в дело Резник с Бинецким, теперь тоже не относится к предмету иска и судья не может опереться на нее в своем решении. Я не знаю, чем она на самом деле будет мотивировать свое решение, но, исходя из этого её отказа Журе,-не теми доказательствами, на которые надеялись Резник с Бинецким. Ну, титаны мысли! Ну, светила адвокатуры!

Ю.И. МУХИН

(Продолжение следует)

ПОЛУЧИЛ ОТВЕТ

Решил выслать Вам свою переписку с Верховным судом Эрэфии.

То, что в судебной системе давно всё перекуплено и перепродано много раз, для меня не являлось секретом. Поэтому ничего путного от этих мародёров права и фальсификаторов я, обращаясь с исковым заявлением, не ждал.

Но я всё же не ожидал такого животного бесстыдства от судебных клерков, включивших в свой ответный опус некоего Филькина Ю.В. (не хватило мозгов поменять фамилию в шаблоне!), а стиль изложения таков, что может свалить с ног психологически неподготовленного искателя правовой защиты.

Получив сей ответ, я по телефону поинтересовался в краевом суде, каков же механизм возврата пошлины, однако, внятного ответа не получил. В сбербанке, в котором я оплачивал госпошлину, тоже никто (даже после короткого совещания между собой трёх или четырёх работников) этот вопрос не прояснил. Ну, да бог с ними, невелика потеря.

Интересно лишнее подтверждение того, что маразматическое состояние судейских чиновников не позволяет им критически оценивать собственные творения. А может быть, там специально подбираются и назначаются «профессионалы» вроде «маршала Табуреткина»? В.М. Ковалёв

г. Москва 8 сентября 2009 г.

Судья Верховного Суда Российской Федерации Н.К. Толчеев, ознакомившись с заявлением Ковалева Владислава Максимовича об обязании Президента Российской Федерации устранить в полном объеме допущенное нарушение его прав и свобод, взыскании денежной компенсации морального вреда, признании действий судей экстремистскими,