Наш ложный друг Америка. За союз с Россией - Марк Руссе Страница 8

половин. Внутри нее правительства, осведомленные о том, чего стоит навлечь на себя немилость хозяина, соперничают в раболепии и теперь стремятся только к тому, чтобы, работая на его самоуспокоенность, получить статус самого привилегированного вассала. Это является, например, мечтой нынешних лидеров Германии до тех пор, пока пророссийская АдГ и дальновидные левые политики, такие как Оскар Лафонтен, не придут там к власти.

То, что когда-то считалось нарушением права, вмешательством, само становится правом или даже обязанностью, а «оборонительная война» уступает место «современной превентивной войне» в стиле войн в Ираке, Ливии, Косово. Мы больше полагаемся не на Организацию Объединенных Наций, чтобы узаконить применение силы, а на НАТО или ту коалицию здравомыслящих людей, которую мы соберем. Все, что до сих пор определялось в национальных терминах, переписывается в имперском стиле. В документе «Руководство по оборонной политике» (Defense Policy Guidance, 1992–1994) уже было прямо написано, что Соединенные Штаты будут препятствовать «передовым промышленно развитым странам в любых попытках бросить вызов их лидерству» и не потерпят «появления в будущем каких-либо глобальных конкурентов»[16].

Невозможности и географические реалии трансатлантизма: Атлантический океан разделяет

Ортега-и-Гассет еще в 1937 г. заметил в «Восстании масс»[17] главенство в политическом союзе географического контекста и общего будущего над законом крови и языком. «Народы Центральной и Южной Америки имеют с Испанией общее прошлое, общую расу и язык, однако они не составляют с ней одну нацию. Почему? Не хватает лишь одного, очевидно самого существенного: общего будущего». Он добавил с очень сильным оттенком пророчества: «В наши дни мы станем свидетелями гигантского и поразительного примера, похожего на лабораторный эксперимент. Мы посмотрим, удастся ли Англии сохранить различные части своей империи в суверенном единстве сообщества, предложив им привлекательную программу». Так произошло, что в 1982 г. Пьер Эллиот Трюдо репатриировал в Канаду акт о Британской Северной Америке от 1867 года, который действовал как Конституция. Что касается Австралии, то с каждым днем она становится все более могущественной азиатской Республикой. Премьер-министр Австралии Пол Китинг сказал: «Австралия должна перестать быть пристанищем империи. Продолжать ассоциироваться с Великобританией означало бы ослабить нашу национальную культуру; наше экономическое будущее и наша судьба находятся в Азиатско-Тихоокеанском регионе».

Точно так же и Йордис фон Лохаузен[18] отмечал, что никогда устои, простирающиеся далеко за пределы моря, никогда государства, основанные на двух противоположных берегах, не существовали долго. Ни шведское государство на Балтике, ни связь Нормандии и Англии, ни связь Арагона с Неаполем, ни португальская империя, ни голландская, ни французская, ни, наконец, японская и даже не Британская империя.

Что касается авторов, для которых трансатлантическая империя уже существует, то некоторые начинают осознавать отсутствие общности судеб и необходимость представлять будущее в терминах однородных региональных блоков из-за высоких цен на энергоносители и транспорт, и даже рискуют говорить о Трансатлантическом расколе, который был бы похож на раскол между Западной Римской и Византийской империями.

Речь не идет о том, чтобы просто представить вещи каким-то иным способом, потому что, по сути, невозможность трансатлантизма кажется с каждым днем все более очевидной. Атлантика – это вовсе не море (или «пруд»), как любят говорить американцы и британцы, а настоящий океан, который Христофор Колумб первым осмелился пересечь, даже не подозревая о том, что находится за горизонтом. Предпочтительным надежным партнером будет тот, кто живет у тебя рядом за стеной с террасами. Один и тот же забор разделяет Европу и Россию, а не Европу и Америку. От Бреста до Владивостока можно дойти пешком, но нельзя до Нью-Йорка или Буэнос-Айреса.

Учитывая этот исторический, географический и геополитический контекст, поэтому действительно непонятно, почему европейцы должны быть включены в какое-либо трансатлантическое содружество XXI века, управляемое Вашингтоном. Разве Соединенные Штаты не объявили себя независимыми от Англии 4 июля 1776 г., чтобы избежать такого включения? Америка, кстати, мыслит не только категориями трансатлантизма, но и панамериканизма с двумя американскими субконтинентами, паназиатизма с АСЕАН, Индо-Тихоокеанского региона с «Квадом» (QUAD), Австралии с АУКУСом (AUKUS). Это Трансатлантическое и Глобальное Американское Содружество никогда не будет просто какой-то неосуществимой мечтой («wishful thinking»), а целью мирового экономического, политического и военного господства.

Вывод: мы все панъевропейские граждане

Таким образом, реальный выбор для европейцев – это выбор между Европой отечеств, союзной с Россией и ее огромными сибирскими сырьевыми, газовыми и нефтяными богатствами, или Западом, столицей которого является Вашингтон, это если они хотят оставаться в унизительных отношениях подчинения.

Глава 3

Общеевропейское континентальное пространство

«Для американцев Россия остается единственной великой державой завтрашнего дня в Европе. У нее есть энергия и пространство».

Жак Аттали

«Ничто не изменит тот факт, что поверхность суши шириной 180° (половина окружности суши) раскинулась между двумя океанами; что с востока на запад на этой поверхности нет никаких естественных границ; и что эта поверхность населена людьми, принадлежащими в основном к белой расе, говорящим на индоевропейских языках и отмеченными, более или менее глубоко, христианской религией».

Владимир Волкофф

Европа имеет только две четко установленные природой границы: Атлантический океан и Средиземное море. На Востоке все пространство открыто. Московия была создана для противостояния набегающим татарским волнам и всегда представляла себя крепость, возведенную в самом сердце океана бескрайних равнин.

В то время как территория Японии ограничена, Большая Европа располагает достаточным экономическим, культурным и географическим пространством, простирающимся от Атлантического до Тихого океана и от северных лесов до Кавказа. Это разнообразное пространство позволяет воображению выразить себя, обрести форму универсальности, добиться экономии за счет масштаба и иметь возможность финансировать крупные технологические проекты. Большая Европа вынуждена заниматься определенными проектами, потому что рынок отдельной страны слишком мал, в силу этого произведенные там инвестиции недостаточны, либо избыточны и разрознены, в то время как интеллектуально она может себе их позволить. Необходимости сотрудничества между Европой и Россией будут посвящены две главы Части II.

В 1937 г. Ортега-и-Гассет уже писал: «Впервые в своей политической, экономической и духовной деятельности европеец наталкивается на границы своего государства; впервые он чувствует, что его жизненные возможности непропорциональны размерам того политического образования, в которое он включен. И тут он делает открытие: быть англичанином, немцем, французом значит быть провинциалом. Ему приходит на ум, что он как бы уменьшился по сравнению с прошлым, ибо раньше англичанин, немец, француз думали про себя, что они – вселенная. Здесь, как мне кажется, подлинная причина того ощущения упадка, которое мучает европейца. Причина субъективная, иллюзорная, парадокс – ведь иллюзия упадка возникла потому, что способности человека возросли и старая организация