Вадим Зверев - Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.) Страница 14

В отличие от консерватора, монархиста и черносотенца В.М. Пуришкевича, огульно-обвинительный уклон высказываний которого далек от объективной действительности, в современной исторической литературе встречаем более сдержанные и реалистичные суждения.

Во время Великого отступления русской армии риск встретить потенциального предателя среди этнических немцев в прифронтовой полосе, как полагает А.Н. Шубина, был наиболее высок[148]. Документально обосновывая свою версию, автор обращается к сообщению газеты «Новое время» от 2 февраля 1915 г., из которого следует, что «во время боевых действий в Полоцкой губернии разведывательные разъезды немцев действовали чрезвычайно эффективно, благодаря удачной шпионской службе колонистов, которые… указывали немцам безопасные дороги. С выселением же колонистов, удачи немецких разъездов сразу прекратились»[149].

Выводы:

1) Шпионаж с участием немцев-колонистов действительно был. Но имело ли данное уголовно-правовое явление столь грандиозные географические и количественные размеры, как это отмечено в редких трудах русских, советских и российских авторов? Судя по сообщениям разведки царского Генштаба, статданным об арестах иностранных шпионов в губерниях близ Санкт-Петербурга, Варшавы, Вильны, Киева и Одессы, а также руководствуясь результатами обследования периодической печати (полученными автором), можно утверждать, что (военных) преступников привлекали конкретные приграничные военные округа России (прежде всего, Варшавский военный округ). Настойчивый интерес противника к сравнительно узкой «прифронтовой полосе» объяснялся его планами непродолжительной наступательной и победоносной войны против восточного соседа. Претворение этого замысла было бы затруднительно без наличия развернутой оперативной агентуры на предполагаемом театре военных действий. Между тем, численность немецких колонистов, занятых в тактической разведке, была мизерной. Агенты не были объединены в преступные группы (шпионские сети) и их индивидуальные и эпизодичные разведывательные усилия не возымели большой пользы для Германии и не принесли ощутимого вреда военным (приграничным) интересам России.

Те из колонистов, которые были задержаны военными и административно-полицейскими властями за шпионаж, так и не сели на скамью подсудимых. Доказательств их преступной деятельности было недостаточно для вынесения обвинительных заключений и передачи собранных материалов в гражданские/военные суды. Надзор прокуратуры за соблюдением законности в работе следователей (и контроль со стороны руководителей жандармских управлений за своими подчиненными) был неуклонным. Из 122-х досудебных дел об иностранном шпионаже (в том числе немецком шпионаже), возбужденных в Варшавском генерал-губернаторстве с 1907 г. по 1 августа 1914 г. в среднем каждое шестое дело было прекращено за отсутствием веских оснований.

2) В отличие от установленных единичных фактов причастности к шпионажу со стороны немцев-колонистов, высказанное нами мнение об использовании их личной занятости и профессиональной активности в целях скрытного наблюдения за военно-производственными объектами, естественными преградами и железнодорожными магистралями стратегических участков обороны Российской империи носит гипотетический характер. Не более чем предположением является и возможность своевременного учета полученных сведений в тактике будущего реагирования германских и австрийских войск. Все это, как и редкие примеры сотрудничества колонистов-шпионов с авангардом немецкой армии, лишь косвенно подтверждает версию русской разведки (а вместе с ней и авторское мнение) о военно-политической опасности со стороны ряда немецких колонистов и указывает на направление дальнейшего научного поиска.

Германское посольство в Санкт-Петербурге (и консульства в некоторых других городах)

Согласно заключению петербургских отделений контрразведки, германское посольство являлось центром немецкого шпионажа в России перед началом Первой мировой войны. Этот вывод был созвучен заключениям первой и второй межведомственных комиссий по организации контрразведывательных отделений в Российской империи. По мнению Б.А. Старкова, подробно изучившего специфику деятельности комиссий М.И. Трусевича и П.Г. Курлова, специалисты Департамента полиции МВД, ГУГШ и Моргенштаба единодушно считали, что иностранные военные атташе в Санкт-Петербурге и других городах России (в том числе сотрудники немецкого посольства и консульств) ведут разведку[150].

В состав посольства Германии входили девять официальных лиц, а именно: руководитель граф Ф. фон Пурталес, советник граф Г. фон Люциус, секретари граф Берхем, граф фон Притвиц, граф Гоффрон, «стоящий при посольстве» граф фон Бюлов, «стоящий при Е. В. Государе императоре Германии и короле Прусском» генерал-лейтенант граф фон Донна-Шлобитен, а также морской и военный агенты капитан I ранга Фишер-Лоссайнен и майор В. фон Эггелинг[151].

Само же посольство располагалось в центре Санкт-Петербурга (Казанская часть, ул. Большая Морская, 41). Выбор этого места объяснялся непосредственной близостью к главным учреждениям государственной власти России: Сенату, военному и морскому министерствам, министерствам финансов и иностранных дел, наконец, царской резиденции. Помимо штаб-квартиры, немецкие дипломаты (консулы) разместились и в других стратегически важных местностях Петербургского военного округа, к примеру в крепостях Кронштадт (Э. Радау), Або (В. Гедеке), а также Гельсингфорсе (Л.А. Гольдбек)[152].

Руководство военным шпионажем в Санкт-Петербурге и самостоятельный сбор секретных сведений посредством конфиденциальных контактов с агентами возлагались, прежде всего, на Гельмута фон Люциуса. Его деловые встречи из соображений безопасности происходили в непосредственной близости от германского посольства – в ресторане гостиницы «Астория» (угол ул. Морской и Вознесенского проспекта). «Пользуясь покровительством высокопоставленных иностранцев, гостиница и ресторан «Астория», – по наблюдениям контрразведчиков, – занимали исключительное среди предприятий подобного рода положение, едва ли не граничащее с правом экстерриториальности»[153]. Формально управление гостиницей осуществлялось через подставное лицо гражданина Франции Л.О. Терье. Фактически же, построенная на немецкие капиталы, она принадлежала германскому подданному О. Мейеру, проживавшему за границей.

В «Астории» Г. фон Люциус часто встречался с немецкими «корреспон-дентами-шпионами», аккредитованными в Санкт-Петербурге, Ульрихом, 3. Геем и Ю.А. Полли-Полячеком[154]. Последний, к примеру, сотрудничал с газетами «Гамбургские известия» и «Politische Correspondenz» (Вена). Из сообщений агентуры ясно, что он вел знакомство с арестованным в 1910 г. за шпионаж в пользу Германии и Австро-Венгрии бароном Э.П. Унгерн фон Штернбергом[155]. Причем германское посольство было скомпрометировано не только косвенной криминальной связью журналиста с Э.П. Унгерн фон Штернбергом (через посредничество немецкого посла Фридриха фон Пурталеса[156]). Немецкие дипломаты участвовали в покупке у него русских военных секретов[157].

В 1913 г., будучи во главе группы германо-австрийских дипломатов (Г.М. фон Лерхенфельд, Миллер, О. Чернин), Г. фон Люциус проводил «весьма обстоятельную анкету. Содержание ее осталось неизвестным, хотя имеются очень веские доказательства того, что сведения собирались о новых установках на заводах и фабриках, о состоянии железных дорог и т. д.»[158].

Наконец, Г. фон Люциус контактировал с директором Особенной канцелярии по кредитной части министерства финансов, членом Совета Государственного банка Л.Ф. Давыдовым[159]. Судя по перлюстрированному письму Г. фон Люциуса графу Ф. фон Пурталесу от 31 октября 1913 г. (из российской столицы в Германию), Л.Ф. Давыдов (назван будущим министром финансов России) представлен к награждению орденом Короны I класса в знак благодарности за передачу германскому посольству «ценных сведений»[160]. О том насколько важными для будущего противника были эти и другие сведения, говорит следующее донесение агентуры: «Давыдов передал Люциусу… книгу "К вопросу о русском золотом запасе за границей. Особая Канцелярия по кредитной части. Типография Штаба Корпуса пограничной стражи. 1914"»[161] [162].

Вместе с советником посольства к шпионажу в столице были причастны и некоторые другие его члены. По данным судебных органов, в течение 19ΙΟΙ 911 гг. военный агент Германии майор Позадовский-Вернер контактировал с капитаном артиллерии А.А. Постниковым. Последний, как сказано в обвинительном заключении, сообщил ему «правительственные сведения об упразднении крепостей, о предполагаемом изменении крепостных гарнизонов, о развитии укреплений в Николаевской крепости на Амуре, о предполагаемом увеличении пулеметных команд…»".