В. Болоцких - Экономика и благосостояние населения от рождения до гибели СССР: без загадок. Научно-популярное издание Страница 18

Ещё одной причиной являлась перегруженность правящей партии тяжёлыми задачами борьбы за сохранение своей власти в сложнейших условиях, когда приходилось использовать наличные методы добывания средств, какими бы грубыми они не были, и несмотря на то, что их длительное применение вело в безысходный тупик.

Одновременно с этим проявились и другие обстоятельства, чрезвычайно благоприятствовавшие отказу от восстановления денежно-финансовой системы. Пролетариат и его идеологи уже исторически выработали в себе отрицательное отношение к деньгам, в последние же годы перед революцией это отношение ещё более усилилось дезорганизацией денежного обращения, ложившейся тяжёлым бременем прежде всего на рабочих. Достаточно напомнить, например, что обесценение денег приводило к ограблению рабочих государством и предпринимателем из-за снижения реальной покупательной способности зарплаты при сохранении её номинального размера. Тем самым те беды, которые принесла пролетариату эмиссия, естественно, были отнесены на счёт денежной системы вообще, деньги стали символом спекуляции и ненависть к ней направлялась против всяких денежных отношений.

При таких настроениях рабочих легко получилось, что дезорганизация денежной системы, постепенное отмирание денег и появление натуральных отношений стали рассматриваться не как величайшие несчастья, свалившиеся на голову рабочих, а как положительные явления, которые знаменуют собой новые шаги вперёд в борьбе против капитализма: начавшаяся натурализация хозяйства, созданная разложением финансовой системы и денежного обращения, была принята и приветствовалась как переход к безденежно-плановому хозяйству.

Эти устремления были не причиной, а следствием разложения финансовой системы, но они превращаются затем в фактор дальнейшего углубления натурализации народного хозяйства. Советское государство далеко не сразу отказалось от денежной системы и не сразу перешло к сознательному усилению натуральных отношений. Ещё весной 1918 г. большевики собирались использовать деньги и торговлю для развития народного хозяйства в переходный период для создания материально-технических условий социалистического переустройства общества, что выразилось в ряде речей и статей Ленина, особенно в «Очередных задачах Советской власти».

Но резкое ухудшение политической и военной обстановки, углубление в связи с этим продовольственного кризиса, необходимость в создании в кратчайшие сроки мощной регулярной армии опрокинули надежды большевиков на более или менее мирное укрепление своей власти и восстановление народного хозяйства с помощью денег и торговли и подтолкнули их на продолжение и усиление прежней экономической политики, к укреплению иллюзий о возможности немедленного перехода к плановому безрыночному и безденежному хозяйству.

Уже одного отказа от восстановления денежной и налоговой системы было достаточно, чтобы процесс натурализации государственного хозяйства, а отчасти и всего народного хозяйства, начавшийся ещё в 1916 г. и выявившейся к первой половине 1918 г., дошёл до логического конца. Однако советская власть теперь не оставалась пассивным наблюдателем этого процесса. Встав на путь непосредственного перехода к безденежным, безрыночным отношениям она активно форсировала этот переход, тем самым усиливая тенденции натурализации, стихийно возникавшие под влиянием распада денежно-финансовой системы. Причём, по мнению Д. Кузовкова, решающую роль играли не идеологические соображения, а чисто стихийные процессы, которые развивались из-за продолжающегося отказа от возврата к денежным налогам и тарифам. Но идеология, желание перейти сразу к социализму, сказались в том, что период натурализации экономики слишком затянулся и привёл к сильнейшему спаду производства во всех сферах. Только сопротивление основной массы населения, прежде всего крестьянства, вынудило большевиков повернуть на путь восстановления рынка и денежных отношений. Но и после этого большевики рассматривали восстановление рынка и денежного обращения всего лишь как временное отступление.

Технически восстановить налоговую систему было не так уж сложно, так как податной аппарат ещё сохранился. Но налоги на буржуазию давали мало, так как она была лишена уже доходов и имущества. Центральное значение имел вопрос о восстановлении обложения широких слоёв деревни, которое, несомненно, ликвидировало бы продовольственный кризис городов, что было ясно уже в то время. Но этому препятствовали в первую очередь политические соображения. Поэтому и Временное, и Советское правительства продолжали держаться за хлебную монополию и твёрдые цены, все более расширяя их круг, несмотря на сопротивление деревни.

Попытка введения натурального налога на хлеб по декрету ВЦИК от 30 октября 1918 г. окончилась неудачей из-за общего характера экономической политики и исчерпанности ресурсов деревни в результате продразвёрстки.

Резкое сокращение денежных доходов лишает государство возможности платить даже низкие твёрдые цены за хлеб и превращает хлебную монополию в почти незамаскированный натуральный налог, не имея возможности оплачивать труд государство прибегает к всеобщей трудовой повинности вплоть до милитаризации труда, приходится устанавливать и низкие твёрдые цены на промышленные товары и тем самым происходит частичная натурализация зарплаты, на чём настаивали рабочие. Но продовольственные и промышленные товары, которых и так не хватало из-за сокращения производства, уходили на чёрный рынок с его высокими ценами и рабочие оказывались в ещё большем проигрыше.

Все отмеченные процессы взаимно влияют и усиливают друг друга и их совокупное действие ещё более суживает основу эмиссии и разлагает денежную систему, а тем самым ещё более усиливает натурализацию экономических отношений.

В условиях крайнего обесценения денег деревня, которая до войны половину товарной продукции отдавала бесплатно в виде налогов и половину в эквивалентный обмен на промышленные товары, теперь требовала полного товарного эквивалента на всю свою продукцию. А так как государство и город не обладали и не могли обладать таким эквивалентом, то создавалось непримиримое противоречие, которое не могло быть разрешено чисто рыночными методами.

Это противоречие призвана была разрешить хлебная монополия в сочетании с низкими твёрдыми ценами. Низкие твёрдые цены, дававшие государству возможность получить значительную часть продуктов без всякого эквивалента, были органической частью хлебной монополии, так как только при их наличии могло быть разрешено указанное противоречие.

Это основное назначение хлебной монополии и низких твёрдых цен и их взаимосвязь (брать у крестьян и у производителей ширпотреба часть продукции бесплатно) не было осознано тогда. Как не осознан и теперь многими истинный смысл всеобщей монополии государства на всё и вся и низких цен – ограбление сырьевых отраслей и сельского хозяйства, а также живущих на зарплату.

Но хлебная монополия в условиях гражданской войны и отсутствия готового аппарата была утопией и очень быстро выродилась в продразвёрстку (по декрету ВЦИК от 11 января 1919 г.).

Как менялось соотношение твёрдых и рыночных цен в копейках на пищевой паёк в 2700 калорий в губернских городах видно из таблицы 5.

Таблица 5

Цена пайка– 1919 –1920

– –январь– июль– январь– апрель

По твёрдым ценам— —5.02 –5.00 –10.23 –9.77

По «вольным» –24.58 –84.32 –344.35 –724.62

Таким образом, к апрелю 1920 г. государство платило деревне менее 2% стоимости её продуктов, 98% поступали в его распоряжение без всякого эквивалента (бесплатно).

Кроме продразвёрстки другими формами натурального налога (или натуральных доходов государства) были трудовая и гужевая повинности.44

С трудовой повинностью происходит то же самое, что и с деньгами: введённая в силу вынужденных обстоятельств (никто работать бесплатно или за крайне низкую плату не хотел), она превратилась в глазах большевиков в одну из основ нового общественного строя. И вместо отказа от трудовой повинности в конце гражданской войны, её усиливали, доводя до всеобщей милитаризации труда.

Уже в «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», принятого III Всероссийским съездом Советов в январе 1918 г. было записано: «В целях уничтожения паразитических слоёв общества и организации хозяйства вводится всеобщая трудовая повинность».45

В выступлении на IX съезде РКП (б) 29 марта 1920 г. Ленин видел причины победы в Гражданской войне в дисциплине, организации и самопожертвовании, в которых большевики превзошли своих врагов. При переходе к мирному строительству Ленин ставил задачу сохранить и использовать это «величайшее историческое преимущество». Он говорил, что «важнейшие принципиальные соображения» заставляют нас «с решительностью направлять трудящиеся массы на путь использования армии для решения основных и очередных задач. Старый источник дисциплины, капитал, ослаблен, старый источник объединения – исчез. Мы должны создать дисциплину иную, иной источник дисциплины и объединения». Этот источник – принуждение. «Мы трудовую повинность и объединение трудящихся осуществляем, нисколько не боясь принуждения, ибо нигде революция не производилась без принуждения, и пролетариат имеет право осуществлять принуждение, чтобы во что бы то ни стало удержать своё».46