Невидимый мозг. Как мы связаны со Вселенной и что нас ждет после смерти - Карлос Л. Дельгадо Страница 21

разума, предложенные на протяжении всей истории, не воплощают в себе различные решения проблемы, радикальные и единственно верные. Напротив, каждая из них представляет собой полезное и необходимое направление, которое пытается объяснить лишь одну из многочисленных граней, которыми обладает разум. А множественные аспекты требуют разных взглядов. И ни один из них не может быть лучше другого – все они дополняют друг друга. Не существует единой теории или унифицированной модели, хоть многие физики и претендовали на это в рамках своих собственных областей. Помимо множества аспектов, которые пытаются объяснить разные подходы, человеческий разум действует в разного рода сферах (уровнях реальности), каждая из которых обладает своими физическими законами, структурами и фундаментальными компонентами. Любая сфера требует совокупности собственных законов, которые объясняли бы поведение ее видимых частей в данной конкретной области мира. И реальность, которую мы называем физической, является всего лишь одной из них. Соответственно каждое предположение будет действительным лишь в своем собственном контексте.

Чтобы объяснить эту мысль, я приведу простой и наглядный пример. Физика, кажется, с ним смирилась, хоть и неохотно. Когда-то, 400 лет назад, Ньютон выдвинул предположение, которое объясняло поведение объектов в знакомой и обыденной среде, где все можно увидеть и потрогать, – в нашей сфере реальности. Так родилась классическая механика. В конце XIX века все усложнилось. Изучив поведение объектов значительного размера, которые двигаются на чрезвычайно больших скоростях, Альберт Эйнштейн посчитал необходимым сформулировать новую гипотезу, объясняющую устройство окружающей человека действительности. Так появилась теория относительности. В то же время Макс Планк, исследуя мир бесконечно малых величин, предложил сложную математическую модель, способную объяснить, как ведут себя объекты в невероятно малых масштабах. Тогда открылся третий путь для исследований – квантовая механика, стремящаяся разобраться в поведении молекул, атомов и фундаментальных частиц, из которых эти атомы состоят. Ни один из путей ничем не лучше остальных. Никакая модель не отрицает две другие. Все три подхода одинаково необходимы. Каждая теория дает обоснование поведению объектов в той конкретной сфере реальности, где они подвергаются изучению[81].

То же самое происходит с разными предположениями, которые мы выдвигаем, когда пытаемся объяснить, как функционирует разум. Нейронная доктрина, компьютационный и нейросетевой подход, а также квантовая парадигма являются наиболее известными. Однако другие подходы, такие как материализм Левкиппа, Демокрита и Канады, идеализм Беркли и Шанкары, тоже верные, если смотреть на них в нужной перспективе. Каждый пытается объяснить то, что мы видим и ощущаем в разных секторах реальности, в которые вовлечен разум.

Но являются ли они исчерпывающими? Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте сделаем краткий обзор тех моделей, которые развивались на протяжении последних 100 и более лет и которые на сегодняшний день дают самое полное объяснение проблемы разума и мозга.

Материализм

Мозг состоит из материи. Это носитель, который разум использует для своего функционирования в определенном секторе реальности. Стандартная модель физики элементарных частиц утверждает, что вещество, из которого сделан мозг, составляют атомы. Атомы, в свою очередь, состоят из протонно-нейтронного ядра и более легких элементов, вращающихся вокруг него, – электронов. Но на этом еще не все. В 1964 году Мюррей Гелл-Манн и Джордж Цвейг обнаружили, что протоны и нейроны на самом деле не являются фундаментальными частицами, ведь они содержат еще более базовые частицы, которые получили название кварков. Эта материалистическая философия[82], родившаяся в Древней Греции с легкой руки Левкиппа и Демокрита, а в Индии появившаяся благодаря Канаде, затем поддерживалась мыслителями уровня Хоббса, Дидро, Ламетри и Гольбаха, а в XX веке – Марксом и Энгельсом. Она верна с определенной точки зрения: мозг состоит из материи, из кварков и электронов. Материализм объясняет вещество, которое природа использовала для создания физического мозга. Дальше он не заходит. Форма, которую принимает этот мозг, и его структура требуют применения другой модели.

Нейронная доктрина

Теперь представьте, что перед вами мозг и у вас есть мощная увеличительная линза, благодаря которой можно проникнуть сквозь его поверхность. Что бы вы увидели? Наверное, борозды, каналы, пути, перекрестки и светофоры, – в общем, всю дорожную систему коммуникаций, насчитывающую тысячи миллионов разветвлений, которые проходят из глубины мозга к его поверхности. В анатомии они получили название проводящих путей нервной системы. Но дорогами все не ограничивается. С момента рождения человека они начинают заполняться. По ним что-то путешествует. И в одну, и в другую сторону. Если бы Шеннон, отец теории информации, был жив, он без всяких сомнений утверждал бы, что это информация. Начиная с сенсорных рецепторов, расположенных на периферии нашего тела, и заканчивая корой мозга, эти пути, состоящие из нервной ткани, заполнены данными. Дорога – это не машины, но она полна машин, которые по ней двигаются. Мозг – это не информация, но он полон информацией. Когда данные воспринимаются сознанием, получившим выражение посредством нервной системы, они порождают то, что со временем и опытом будет расти – личность. Здесь возникает следующий вопрос: какая из моделей объяснит, каким образом и в какой форме перемещается и обрабатывается информация в нервной системе?

Итальянец Камилло Гольджи и испанский нейроанатом Сантьяго Рамон-и-Кахаль в конце XIX века заложили основы нейронной доктрины. Открытие метода окрашивания отдельных клеток позволило Гольджи в первый раз увидеть нейроны под микроскопом. Позже Рамон-и-Кахаль провел самое полное исследование анатомии и гистологии нервной системы, продемонстрировав характерную для нее сложную нейронную архитектуру.

Затем, в 1897 году, британский физиолог Чарльз Шеррингтон описал то, как разные нервные клетки вступают в контакт. Места их встречи он назвал синапсами, а процесс передачи информации в этих точках взаимодействия – синаптической связью.

Но это еще не конец. Эдгар Дуглас Эдриан, известный как первый представитель клеточной нейрофизиологии, впервые сумел доказать, что информация путешествует по нашей нервной системе, используя тип электрического тока под названием потенциал действия. Кеннет Коул и Говард Кертис, продолжившие исследования, продемонстрировали, что эти потенциалы действия являются результатом движения ионов по каналам, пересекающим мембрану, которая окружает нервную клетку.

В заключение, Отто Лоуи, Генри Дейл и английский физиолог Джон Ленси в разное время, независимо друг от друга, открыли механизмы, позволяющие передачу нервных импульсов на синаптические станции, где этот тип специальных клеток вступает между собой в контакт. С этого момента было обнаружено значительное количество нейромедиаторов, или молекул-посредников, наряду с соответствующими молекулами-рецепторами, расположенными на поверхности клеток. В настоящее время ведется упорная работа по исследованию коннектомов (структур связей) в нервной системе человеческого мозга. Другой интересный проект – расшифровка нейронного кода, используемого нейронами для связи между собой, и исследование способа, которым представлены разные типы информации в электрических потоках, или потенциалах действия.

Итак, можно утверждать, что нейронная доктрина объясняет, во-первых, поведение