Симон Кордонский - Ресурсное государство Страница 24

86

Ресурсное государство j^

Новый старый порядок в стране стал устанавливаться после того, как капиталисты решили создать сильное государство для всех гра­ждан и хозяйствующих субъектов — кроме капиталистов, и слабое государство для самих себя. Для этого они реанимировали базовые структуры советской власти.

За десять лет почти не изменились основы жизни. В акционерных обществах отношения работников с владельцами остались таки­ми же, как они были во времени, когда руководство предприятий утверждалось бюро райкома или горкома КПСС, а финансовые структуры наследовали внутренние отношения от комитетов КПСС. Собственность от отцов-функционеров перешла к детям-делова-рам, да бывшие воры и спортсмены, став новыми русскими, вполне легально распоряжаются любой собственностью, как своей.

Сохранилась и структура понятийного аппарата, которым обыден­ное сознание описывает происходящее. Извечная мифологичность российского мышления обрела новые категории, такие как пассио-нарность, сохранив марксистско-гегелевские дуальные оппозиции материи и сознания, государства и народа, общества и личности и пр. Где-то сбоку остались понятия современных экономических и социальных теорий, которые — как импортные продукты при Советах — выставляются на стол при гостях, а повседневность оп­ределяет русская ширпотребная философия а ля Гумилев, разбав­ленная марксистскими благоглупостями.

Непосредственно наблюдаемое восстановление советского поряд­ка вещей противоречит расхожему мнению о том, что за десять лет страна пережила либеральную революцию, в ходе которой СССР ис­чез вместе со своей имперской идеологией, а экономика стала ры­ночной. Бесспорно только исчезновение страны СССР, так как даже государство СССР не исчезло, а трансформировалось в пятнадцать своих разномастных подобий. При этом одни формы интеграции политики и экономики сменились другими, а коммунистическая идеология диверсифицировалась и продолжает направлять дей­ствия всех субъектов российской, в частности, действительности — от тех, кто считает себя радикальным либералом, до тех, кто счи­тает себя убежденным фундаменталистом.

87

Симон Кордонский

Еще не совсем советская власть

D СССР — с позиций современной мифологии — была тотали­тарная система власти (административно-командная система). Либералы считают, что она подавляла людей и потому развалилась. Радикальные коммунисты считают, что подавляли не тех, кого надо, и развалилась поэтому. В промежутке между этими полярностями находятся другие точки зрения, в том числе и такие экзотические, как дугинская, представляющая Евразию полем борьбы между ат-лантистами и евразийцами, воплощением которых в советской ре­альности были КГБ и ГРУ. При этом реальная структура власти и ее трансформации в постперестроечной России если кого и интересу­ют, то только для того, чтобы подчеркнуть происшедшие за десять лет изменения. Но изменились за это время формы согласования интересов между структурными элементами советской власти, но не сами структурные элементы.

В СССР была иерархизированная территориально-отраслевая структура управления, где на каждом уровне территориально-от­раслевой иерархии существовали комитеты КПСС, в которых со­гласовывались противоречия территорий и предприятий отрас­лей народного хозяйства, расположенных на этих территориях. Иерархизированные парткомитеты (первичные парторганизации, райкомы, горкомы, обкомы, республиканские ЦК) были основой со­циальной стабильности, так как гасили конфликты между первыми лицами предприятий и территориальных органов власти или транс­лировали конфликты на более высокий уровень партийной иерар­хии в том случае, если конфликтовали первые лица не их номенкла­турного уровня.

Иерархии отраслей народного хозяйства распались после исчезно­вения органов партийного управления, но не на самостоятельные хозяйственно-экономические структуры, а на иерархизирован­ные группы. Даже видимые извне производственные целостности (такие как заводы, огороженные колючей проволокой) разделились на АО, соответствующие производственным участкам, в которых были когда-то первичные парторганизации КПСС.

Высшие уровни бывших отраслевых иерархий приватизировали финансовые ресурсы СССР и стали называться банками, в то вре­мя как низшим уровням этих же иерархий, ставших акционерными обществами, остались изношенные основные фонды и природные

88

Ресурсное государство J*

ресурсы. Часть отраслей народного хозяйства СССР уцелела, пре­вратившись в пока что маломощные транснациональные корпора­ции с центральными конторами в Москве. Это Газпром, РАО «ЕЭС», Минатом, Русская православная церковь.

Начиная с 1994 года распавшиеся было отрасли стали восстанавли­ваться, то есть так называемые коммерческие банки начали интег­рировать в себя так называемые акционерные общества. В1997 году в экономике оформились новые холдинги, представляющие собой реинкарнацию отраслей советского народного хозяйства. Их мож­но сопоставить — по степени концентрации власти и собственно­сти — с Бюро Совета Министров СССР в том их виде, который суще­ствовал в конце 80-х годов.

Новые холдинги всасывают в себя отдельные предприятия и их груп­пы, выжимают из них деньги29 и передают их в свои банковские и биржевые структуры для спекуляций на финансовых рынках, ос­тавляя своим «дочкам» долги и возможность бартерной торговли

ими.

Территориальная структура России, в отличие от отраслевой, со­хранилась в почти неизменном советском виде. Обкомы, горкомы и райкомы КПСС, выпав из партийной иерархии и поглотив местные Советы, начали самостоятельное существование в виде республи­канских, областных, городских, районных администраций. Единой вертикали власти, такой как иерархия комитетов КПСС, в стране нет. Институт правящей партии отсутствует, и нет такой высшей меры наказания для нарушивших социальные нормы, как исключе­ние из нее. Администрация президента, вначале претендовавшая на функциональную роль правящей партии, оказалась не адекват­ной задаче. Регионы и новые холдинги могут согласовывать свои интересы только на федеральном уровне, где их интересы сталки­ваются с интересами российских транснациональных корпораций.

Силовые институты государства, при советской власти жестко контролировавшиеся аппаратом КПСС, денационализировались и больше зависят от региональных и местных администраций, чем от своих московских министерств. Поэтому регионы России ве­дут собственную репрессивную политику, руководствуясь местны­ми представлениями о социальной справедливости.

Поэтому столь остра конкуренция на аукционах по продаже государственной собственности.

89

Симон Кордонский

Политические интересы многих игроков этого административного рынка постепенно сближаются. Газпрому, например, для успешной деятельности необходимы политическая стабильность и пред­сказуемость на всем пространстве бывшего СССР, и даже больше. Владельцам новых холдингов также становится тесно на админист­ративно фрагментированном пространстве России — слишком мно­го губернаторов и президентов, с которыми необходимо делиться и договариваться. Им сейчас жизненно необходим политический орган, в котором они могли бы согласовывать как свои собствен­ные интересы, так и интересы ограниченного количества регионов, не больше двух десятков, как это было в СССР.

Сама власть — в отсутствие правящей вертикали, в функции кото­рой входит согласование интересов отраслей и регионов, — стала холдингом/0 а носители власти отличаются от прочих капиталистов только тем, что приватизировали самый конвертируемый советский ресурс. Пока что президент Ельцин и его окружение, олицетворяю­щие власть, выступают партнерами или конкурентами тех, кто пер­сонифицируется сейчас понятием «олигархи» в политико-админи­стративных играх, таких как «нужный результат выборов в обмен на госсобственность». Для того чтобы выделиться из сонма олигар­хов, власти необходима национальная идея, которая бы освятила ее право на согласование интересов всех тех, кого номенклатурная идеология считает имеющими права на собственные интересы.

Ельцину жизненно необходимо сформировать такую структуру власти, чтобы ему л его родственникам не пришлось рекламировать пиццу — как это сделал Горбачев. Выбор у Ельцина ограничен двумя ролями: императора и генсека. Третьего в этой структуре власти и собственности не дано, но не дано и возможности сделать выбор между ролями. Для роли генсека нужна партия, новая КПСС, а ее нет и не может быть. Для роли императора нужна империя, вряд ли возможная в конце двадцатого века. Поэтому Ельцин является президентом, но межумочность этой роли ясна и ему, и его «семье».