Русские до славян - Александр Анатольевич Пересвет Страница 25

Отталкиваясь всё от того же генома женщины-фермера Gök4, автор пытается определить по аутосомным показателям предковую популяцию носителей КВК, для чего добавляет в рассматриваемую картину геномные данные другой женщины-фермера, обозначаемой как Ste7. Оказалось, что эта популяция сложилась из носителей древней европейской ДНК, плюс тех самых «древних северных евразийцев», о которых только что была речь, плюс носителей геномов, аналогичных геному знаменитого Этци (Ötzi) – человека, замёрзшего в Эцтальских Альпах в Тироле около 5300 лет назад и дошедшего до нас в виде вмороженной в лёд мумии. Судя по сохранившимся следам пищи, по одежде, медному (!) топору рядом, Этци явно принадлежал к земледельческому племени. Судя же по генетике, предки его пришли в Альпы с Ближнего Востока и прибрали в жёны местных женщин: Y-хромосома – G2a1b2 (PF3146), мтДНК – K1f, которая сегодня больше не встречается.

Этци

По мужской гаплогруппе вопросов нет – ближневосточно-кавказско-анатолийская локация. По женской, в общем, тоже: европейская, распространённая, особенно вокруг именно Альп. Считается, что её носители отделились от гаплогруппы U8 около 12 тысяч лет назад – как раз во время дриасского мороза. Девушки из К явным образом ценились приходящими с Ближнего Востока земледельцами – они встречаются в культурах линейно-ленточной керамики, старчево-кришской, кардиальной керамики. Хотя объективности ради надо сказать, что ближневосточные фермеры никакими девушками не брезговали и по наборам мтДНК в их культурах ни о чём особенном судить не приходится. Что ещё раз подводит нас к тому тезису, что был высказан вначале – митохондриальные гаплогруппы ничего существенного для понимания древних миграций не дают.

Далее Веренич затрагивает неких Ajvs – древних носителей культуры ямочной керамики (Pitted Ware culture, около 5200–4300 лет назад). Это – культура охотников и собирателей эпохи неолита. Это они – те самые европейские гайаваты, которых оттесняли, вытесняли и затем «принуждали к миру» геноцидом пришельцы-фермеры: культура воронковидных кубков была не только их современницей, но и наезжала своим ареалом на ареал культуры ямочной керамики.

Но в данном случае полного геноцида не случилось – КВК где оттеснила, а где, наоборот, оплодотворила эту культуру. Вернее, так: и оттеснила, и оплодотворила, и даже, пожалуй, породила. Во всяком случае, уходящими в пурпурную мглу гайаватами для носителей КВК были представители культуры эртебёлле, каковая просто исчезла, будучи полностью заменённой культурой воронковидных кубков. Но население-то заменено полностью не было! Гайаваты ушли, завещав соплеменникам, фигурально говоря, то же, что и литературный герой бессмертного Лонгфелло:

И простился там с народом,

Говоря такие речи:

«Ухожу я, о народ мой,

Ухожу я в путь далёкий:

Много зим и много вёсен

И придёт и вновь исчезнет,

Прежде чем я вас увижу;

Но гостей моих оставил

Я в родном моем вигваме:

Наставленьям их внимайте,

Слову мудрости внимайте,

Ибо их Владыка Жизни

К нам прислал из царства света».

Вот эти-то ушедшие и стали объектом технологического миссионерства носителей КВК. Всё само получалось – то ли через обмен-торговлю, то ли через набеги охотников с соответствующим присвоением чужой собственности путём насилия или угрозой его применения. Ибо больше нечем объяснить наличие костей свиней и коз на стоянках культуры ямочной керамики – эти животные явно требуют относительно оседлого образа жизни. И таким образом картина тогдашней жизни вполне наглядно представляется через современную картину жизни новогвинейских папуасов:

…В это утро жители деревни Курулу племени дани-дугум были сильно возбуждены. Дозорные заметили молодого воина, которых под прикрытием кустарников пытался пробраться к полю, где работают девушки. И скорее всего, утащить одну из них.

Женщина – ценность здесь. Рабочая сила, сексуальный объект, мерило благосостояния и мужской состоятельности. Наконец, похищение невесты – прямая экономия: за выкраденную у соседей жену не надо платить выкуп родителям. Кстати, немалый: жених должен привести в деревню невесты 5 крупных свиней. Да в подарок вождю поросёнка. Словом, есть ради чего рискнуть.

И теперь все мужчины племени собираются на военный совет, где нужно обсудить, как защищать деревню и её жителей.

Мы спорим долго. В конце концов, мы давно ни с кем не воевали, а карусель взаимных походов, засад, наскоков может длиться долго. И как пострадает при этом племя – неизвестно. Если воины отправляются на охоту за людьми – они сами становятся объектом охоты. Сколько раз было, что, уже возвращаясь после удачной битвы с головами врагов, они оставляли в засаде свои собственные головы.

Войны вообще постоянный спутник традиционного папуасского общества. Причиной их – как, впрочем, и у нас в конечном счёте – является обладание властью, женщинами и домашними свиньями.

Успешно проведённый набег укрепляет положение и повышает престиж вождя победившего племени. Материальные интересы воинов также понятны. Но есть и метафизический уровень – нередко папуасы хотят умилостивить своих духов, контролирующих жизнь членов племени. Те ведь тоже не просты – они лишают своего расположения деревню, из которой враги украли свиней или женщин. И, соответственно, возвращают это расположение после успешно проведённого акта отмщения.

Наш воинственный лидер, видя, что многие с нам не согласны, предлагает посоветоваться с мумией.

Это – важный авторитет. Уже более 300 лет нами руководит великий вождь, который в своё время был смертельно ранен в войне между кланами. Умирая, он завещал особым образом обработать его тело, чтобы и после смерти быть со своим народом. Хранится вождь у колдуна.

В нашем племени колдун – бывший воин. У него на теле более чем серьёзные шрамы. Так что прошлое его безупречно. Но сейчас