Галина Ракитская - Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства Страница 27

В результате в России на месте тоталитаризма возникла система политического и экономического бандитизма, действующего (как и внешние силы) как фактор разрушения общества, как фактор его деградации. При этом введение и культивирование парламентарных и других буржуазно-демократических институтов не только не предотвратили, не воспрепятствовали и не оказали заметного сопротивления бандитскому разрушительному действию международного и отечественного капитала, но и весьма украсили этот процесс. Так что идея институтов-демиургов общества показала в России свою полную бесплодность.

6. Вопрос об эффективности институциональных социально-экономических преобразований ставится и решается марксистами применительно к проведенным в России реформам, как и всегда, не абстрактно, а конкретно-исторически и на основе классового подхода.

Анализ с таких позиций приводит к констатации вполне сознательной демагогической маскировки реформаторами курса, реально проводимого с конца 1991 г., и к констатации принципиального совпадения результатов институциональных преобразований с фактическими целями тех социальных сил, которые реально руководили российскими реформами.

Другими словами, российские реформы являются высоко эффективными, если оценивать их на соответствие стратегии международных политических и финансовых организаций, представлявших в ходе реформ интересы тех финансово-промышленных групп, которые господствуют в современном мире и осуществляют очередной передел мира в форме так называемой глобализации (мондиализации).

Не было никаких существенных ошибок у тех, кто осуществлял эту стратегию. Не было институциональной неграмотности и возникших из-за этого институциональных «ловушек». Напротив, никогда ещё, пожалуй, за всю историю в столь короткие сроки без применения военной силы, без массовых репрессий, а с помощью чисто институциональных мер удалось запустить механизмы ускоренного саморазрушения общества. Успех тем более поразительный, если учесть, что одновременно создан был ряд правовых институтов-регуляторов буржуазно-демократического характера. Это открывало возможность становления институционально-субъектной структуры гражданского (многосубъектного) общества и развития не только организованного сопротивления разрушительным акциям в социально-экономической сфере, но и организованного конструктивно-оппозиционного воздействия на властно-государственные структуры. Однако разрушительные процессы шли в опережающем режиме, открыв зелёную улицу процессу замещения социальной структуры казарменно-кастового общества структурой, отражающей преимущественно процессы разрушения и социальной деградации.

Было заблокировано становление реально производящего эффективного капиталистического предпринимательства (так называемых эффективных собственников), в том числе сколько-нибудь значительного по масштабам производящего “среднего класса”. И, главное, было заблокировано формирование рабочих как класса и, соответственно, развитие организованного рабочего движения как самостоятельного (с собственной идеологией) и влиятельного социального субъекта, способного противостоять принудительным антинародным реформам. Это определило социально-деградирующий итог переплетения разрушительных и прогрессивных созидательных преобразований.

Марксистский подход фиксирует, таким образом, на институциональном уровне в качестве непосредственной причины социально-деградирующего итога реформ вовсе не ошибки в сфере обустраивания рынка, а сознательную политику российского государства, направленную против субъектной институционализации общества по буржуазно-демократическому типу и, прежде всего, против реальной институционализации трудящихся, рабочего класса – против их превращения в реальные субъекты политического действия.

7. Марксистский подход приводит к интегральной социально-политической оценке российских институциональных реформ как недемократических, антидемократических, а все конкретные институциональные перемены и их социально-деградирующие результаты в экономической сфере, в том числе противоположные становлению развитой рыночно-капиталистической экономики, – как средства и следствия осуществления стратегии глобализации применительно к России[101]. Эта стратегия и способы её осуществления в России, повторяю, не ошибки, а деятельность, соответствующая интересам вполне определённых (на качественном уровне, а не поименно) социальных сил современного мира – интересам, которые весьма эффективно обслужили российские государственные структуры, действуя по типу колониальной администрации.

Можно предложить такую общую характеристику итога российских реформ на сегодняшний момент: видоизменение (трансформация) исторического тупика, в котором находился СССР накануне перестройки (тупика тоталитаризма). При этом политическая активизация населения, широкие антитоталитарные, общедемократические движения, зародившиеся в СССР в период перестройки, позволяли говорить о революционной ситуации в России накануне августа 1991 г., о ситуации исторического выбора. Однако этот шанс не был использован для выхода из исторического тупика.

8. Как дальше может развиваться ситуация?

Главная задача и проблема российской политической власти на текущей стадии переходного периода – установление механизма устойчивого, регулярного воспроизведения новой общественно-экономической системы, который не позволял бы возвращаться к ситуации актуальной многовариантности. Это задача и проблема завершения переходного периода.

Из-за отсутствия сколько-нибудь мощных общественных сил, противостоящих с демократических позиций закреплению сложившихся порядков и тенденций, проблема завершения переходного периода – это проблема “кто кого” в противостоянии разных групп международного и крупного российского капитала, в интересах которого проводились социально-деградирующие реформы. Приходится констатировать, что из-за массовой социальной деградации населения, сменившей период революционного демократического подъёма 1989–1991 гг., собственно российская линия в этом противостоянии, существенная по мощи, – это линия не на демократический выход из нового тупика, а линия великодержавная, имперская. Эта линия связывает спасение России с диктатурой как формулой политической практики – с приходом к власти “сильной руки”, с ужесточением власти, с ограничениями политических и гражданских свобод, а не с развитием политической активности народа.

Анализ расстановки и перспектив расстановки социальных сил приводит к выводу о реальном возможных следующих вариантах завершения переходного периода, если расстановка сил принципиально не изменится:

а) периферийный капитализм колониального (полуколониального) типа с выполнением политической властью функций колониальной администрации;

б) фактический распад России, её разделение по “сферам влияния” разных групп международного финансового капитала. Это может произойти и при формальном сохранении России как единого государства, но может приобрести и форму прекращения существования России как геополитической реальности;

в) открытый фашизм, опирающийся на деградировавшую массу населения при поддержке отечественного капитала.

Эти варианты не являются полностью взаимоисключающими. Они могут переплетаться, сочетаться, но с преобладанием того или иного варианта как магистральной линии развития. К примеру, в первом варианте (колониальная зависимость) реально появление минидиктаторов (минигитлеров), если это в каких-либо отношениях будет отвечать интересам реальных хозяев России (международного капитала) или же не будет существенно затрагивать их интересы.

Характер всех реально прогнозируемых вариантов заставляет говорить о ближайшем будущем России не как о выходе из исторического тупика тоталитаризма, а как о видоизменении исторического тупика и о реальной угрозе такого видоизменения исторического тупика, как открытый фашизм без всякой маскировки псевдомарксистской фразой.

Главная проблема современной России – кто может провести или заставит власти провести социально-организационные (институциональные) реформы, способные переломить обозначившиеся, поистине страшные тенденции развития, чтобы вывести российские народы в русло социального прогресса?[102].

Каждое научно-идеологическое течение по-своему отвечает и на этот вопрос, и на вопрос о том, что считать социальным прогрессом для России.