Святослав Романов - Книга Атлантиды Страница 34

Помимо материка My или земли, откуда пришли индейцы киче, в мезоамериканских преданиях постоянно упоминается место, с которым связано число «семь». Это «Семь покинутых домов», «Семь пещер», или страна Чибола, называвшаяся также «Семь городов». Все перечисленные названия относятся к некой прародине индейцев, о которой практически ничего не рассказывается в преданиях. Отметим лишь характерное совпадение со средневековыми преданиями о расположенном на западе острове Семи городов.

Гибель этой прародины связывалась с потопом; нужно сказать, что народы Нового Света не в меньшей степени, чем народы Старого, рассказывали предания о потопе или даже о серии катаклизмов, последний из которых можно было бы расценивать как причину исчезновения Атлантиды. Я не касаюсь этнографического материала только по той причине, что он абсолютно однозначен и подтверждает рассказ Ветхого Завета о Ноевом потопе.

Однако эта однозначность слишком обща, чтобы относить ее к Атлантиде. «Человек разумный» наверняка застал не один потоп; к тому же происходила масса местных потопов (в Месопотамии, Индии, в бассейне Балтийского моря, в Китае, Греции и т. д. — причем уже после гибели Атлантиды), которые у племен, чья земля вдруг погружалась под воду, оставляли впечатление вселенских.

Поэтому следующим классом свидетельств станут предания на другую тему: о носителях цивилизации и культуры, которые прибыли из-за восточных морей.

Кецалькоатль

Предания о Кецалькоатле дошли до нас в позднем варианте. Они относятся ко временам, когда гегемонию на Юкатане захватили тольтеки (X–XIII века), племя, переселившееся сюда с центральных нагорий Мексики. Имя этого персонажа обозначает «Пернатый Змей»; он изображался с бородой и имел белую кожу. Во времена тольтеков его имя стало, вероятно, титулом человека, соединявшего в своих руках функции военного вождя и верховного жреца.

Именно от этой поры до нас дошло предание о человекобоге Кецалькоатле, который в 980 году взошел на престол в тольтекском городке Толлане. В майянских книгах, записанных латинских алфавитом, сообщается, что он победил все окружающие народы, совершил реформу календаря и отличался строгостью нравов. Однако постепенно у Кецалькоатля появился враг — Тескатлипока («Дымящееся зеркало»), также один из древних мексиканских богов, изображавшийся с черным ликом. Тескатлипоку удалось уговорами и лестью заставить правителя выпить некий наркотический напиток, после чего тот нарушил собственные же запреты: совершил блуд со своей сестрой, ел запрещенные блюда, пил нечто вроде спиртных напитков. Протрезвев, он наказал себя изгнанием на побережье Мексиканского залива.

Затем Кецалькоатль изготовил плот из змеиной кожи, сел на него и отправился по морю на восток, на свою родину. Перед отплытием Пернатый Змей пообещал, что вернется спустя некоторое время, чтобы отомстить Тескатлипоке и восстановить праведную власть в Толлане. Те, кто видел его отплытие, утверждали, что плот Кецалькоатля вспыхнул и человекобог сгорел, за исключением сердца, которое как огненная комета вознеслась на небо, став Утренней звездой.

Это предание имеет настолько мессианский характер, что неоднократно пытались поставить под сомнение его тольтекское происхождение. Многим казалось, что миф о Кецалькоатле индейцы выдумали, оказавшись под впечатлением проповедей христианских проповедников о Христе, а также для объяснения того, отчего столь маленькая армия конкистадоров смогла завоевать обширное царство ацтеков.

Однако это недоверие высказывалось напрасно. В столице империи ацтеков Мотекусома, их последний государь, вручил Кортесу, принятому им то ли за посланника Кецалькоатля, то ли за самого Кецалькоатля,[149] регалии власти, оставленные тем некогда в Толлане. Испанцев — из-за их бороды, светлого цвета кожи, диковинного оружия, доспехов, коней, боевых собак — считали существами, прибывшими с родины Пернатого Змея, и кое-где оказывали им божественные почести.

К тому же теперь мы знаем, что культ Кецалькоатля был знаком еще первой цивилизации Мезоамерики — ольмекской.

Очень привлекательной представляется гипотеза, что в самом конце X века Мексику посетили европейцы: либо ирландские монахи (от них могла бы пойти подчеркнутая строгость нравов — в том числе и супружеских, что так поражало христианских проповедников[150]), либо норманны (великолепные воины). Один из них остался в Толлане и стал источником услышанной испанцами легенды.

Но даже если так и было, индейцы соотнесли образ «нового Кецалькоатля» с традиционной культовой фигурой. У них было основание к этому. «Старый Пернатый Змей» также пришел с востока!

На ольмекских изображениях VIII–V веков до н. э. он изображался с бородой, то есть имел атрибуты своего тольтекского «потомка». Именно Кецалькоатль научил древних индейцев земледелию, подарив им зерна маиса, строительству, ювелирному делу, наблюдению за звездами. Как Утренняя звезда (то есть Венера), он возвещал о восходе Солнца и покровительствовал жителям Мезоамерики со своей далекой восточной родины (много позже ацтеки именовали ее Тлилан-Тлапаллан).

Пернатый Змей был не единственным пришельцем с востока, о котором рассказывает индейская мифология. Приведу лишь один пример.

На территории современной Колумбии проживали племена мусиков, создавшие незадолго до конкисты могущественный племенной союз. В хронике Хуана де Гуатавита, посвященной истории конкисты и испанских колоний на севере Южной Америки, содержится пересказ истории мусиков, в котором, в частности, говорится следующее:

«Люди долго жили в невежестве. И вот однажды в селение близ Боготы пришел старец с бородой и длинными волосами, до плеч. А пришел он с востока, из мест, где зарождается Солнце. Одни звали его Бочика, другие — Уе или Немтерекетеба. Этот Бочика научил мусиков многим полезным делам: ткать красивые вещи и прикрывать ими наготу, возделывать картофель и маис, изготовлять разноцветные горшки, ковать украшения из золота. Так прожил он много лет и, повелев мусикам хранить верность его заветам, умер во владениях касиков Согамосо. С тех пор правители Согамосо считают себя потомками Бочики и унаследовали от него волшебный дар: могут насылать и дождь, и град, и засуху. Верят, что им подвластны Солнце, Луна и звезды».

Хуан де Гуатавита даже называет дату прибытия Бочики: за 1200 лет до нашествия испанцев. Поскольку индейцы обладали достаточно хорошей способностью к счету времени, этой цифре можно доверять. В таком случае прибытие Бочики в начале IV века н. э. означает, что на островах в Атлантическом океане существовал центр (или центры), деятельность которого иначе как миссионерской не назовешь. Местом, откуда прибыл Бочика, явно не могло быть Средиземноморье, ибо IV век стал там эпохой кризиса государственности, экономической жизни и в том числе мореплавания.

Вернемся к Кецалькоатлю. Поскольку, как я говорил уже, ольмеки пришли с севера, культ бога, приплывающего из-за восточного моря, они принести со своей родины не могли. Остается предположить, что либо Кецалькоатль был смутным воспоминанием местных племен о событиях многотысячелетней давности, когда, по словам Платона, атланты владели землями и на противолежащем материке, либо в конце II тысячелетия до н. э. какие-то мореплаватели с островов, долгое время существовавших на месте затонувшей земли, высадились в Мексике, и их прибытие оказало неизгладимое впечатление на ольмеков.

Ольмеки, Майя и другие

Если уж искать исторические загадки, то Мезоамерика предоставит нам их больше, чем любая из других колыбелей цивилизации.

С одной стороны, все кажется понятным: в этом регионе люди начали проходить путь протогосударственных и протописьменных цивилизаций только около 1500 лет до н. э. — на две-три тысячи лет позже культур Евразии и Африки.[151] Ольмеки, сапотеки, Теотиуакан, города майя кажутся похожими на те древние культуры, которые охватывали Ближний и Средний Восток от долины Нила до долины Ганга еще на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. В настоящий момент мы представляем историю только нескольких очагов этих культур: Египта, Ханаана, Месопотамии, Элама — и благодаря усиленным археологическим раскопкам в этих регионах, и в результате расшифровки письменности названных цивилизаций, и, что самое главное, благодаря непрерывности существования культур на этих территориях.

Хуже мы знаем протоиндийскую цивилизацию, несмотря на огромный археологический материал, оставленный ею, — и причиной тому почти тысячелетний перерыв в истории городской и письменной культуры Индии, а значит — отсутствие билингв, двуязычных текстов, благодаря которым современные лингвисты и осуществляют «восхождение» к древним языкам.[152]