Святослав Романов - Книга Атлантиды Страница 36

Третьим свидетельством в пользу того, что Мезоамерика в эпоху ольмеков была вовсе не замкнутым регионом, является еще несколько более чем странных изображений.

Одно из них обычно называют «мыслитель». Человек, которого изображает эта скульптура, сидит, сложив ноги «по-турецки», и, опираясь локтем на одно из колен, положил голову на кисть руки. Поза имеет созерцательный характер, однако это вполне живое созерцание; здесь нет ничего от застывшего величия индейских правителей, изображаемых, например, на майянских стелах. У «мыслителя» вытянутая форма черепа, которую индейцы считали эстетически совершенной и добивались ее искусственно, сжимая верхнюю часть головы у младенца. Интересно, что такая же форма головы считалась красивой и в Египте — особенно в так называемый Эль-Амарнский период. У ольмекского «мыслителя» слегка раскосые глаза, что напоминает разрез глаз некоторых «монголоидных» индейских племен, но при этом — негроидный рот. Однако и поза его, и фигура, и рельефное изображение складок на животе имеют аналогии не в мезоамериканской, а в древнеегипетской скульптуре!

Другое странное ольмекское изображение — беседа властителя Ла-Венты на одной из ольмекских стел с человеком, которого американские археологи прозвали «Дядюшкой Сэмом» (по аналогии, видимо, с Авраамом Линкольном). У «Дядюшки Сэма» — ярко выраженные семитические черты: длинная козлиная бородка и крючковатый нос. Подобные «семитические» персонажи можно встретить и в других местах: примерами могут послужить бородатый «танцор» из Монте-Альбана, «сидящий человек» из Теотиуакана или статуэтка привязанного к шесту раба, найденная на острове Хайна.

На одном из древнейших ольмекских изображений в пещерах Хуштлаука мы видим вождя в головном уборе из зеленых перьев. Он одет в шкуру ягуара, сжимает рукой веревку, которой связан пленник и… имеет бороду!

Наконец, самая удивительная из ольмекских статуй — так называемый «борец». Это скульптура сидящего человека, чьи ноги подогнуты влево. На нем лишь набедренная повязка, руки подняты и находятся на уровне груди. Голова лысая (или бритая — чтобы соперник не мог схватить за волосы). На лице отчетливо видны борода и усы. Черты лица — явно не индейские. Мышцы на груди и животе выполнены рельефно — чего никогда не делали ни ольмеки, ни майя. Вообще, подобная скульптура естественно смотрелась бы в археологическом музее Греции или Рима, но никак не Мексики!

Так кого же изображали ольмеки? Не признавать негроидный или семитический тип персонажей на некоторых из их стел или статуй — то же самое что отказываться видеть в египетских рисунках времен Среднего Царства пленных эфиопов, ливийцев или ханаанеян, утверждая, что это — те же самые египтяне.

Европейцы и семиты I тысячелетия до н. э. — едва ли жители древней Атлантиды. Может быть, перед нами свидетельства о финикийских и карфагенских плаваниях в Мезоамерику, в которых могли принимать участие и египтяне, и кто-то из древних греков? Достаточно частые изображения «семитских» персонажей вообще наталкивают на мысль о том, что финикийцы имели здесь свое торговое представительство и «приложили руку» к истории этого региона.

Однако направление, по которому совершались эти плавания, было проложено Атлантидой!

После исчезновения ольмекской культуры в конце 1 тысячелетия до н. э. на территории Мексики наступает длительная эра господства города-государства Теотиуакана, располагавшегося близ современного города Мехико. Считается, что в период расцвета его население достигало 200 000 человек. Влияние теотиуаканского стиля распространялось вплоть до Южной Гватемалы; этот торговый город, напоминающий, по словами Р. Кинжалова, древний Карфаген, поддерживал свою власть на огромной территории и военными походами, и при помощи активного торгового обмена.

Одновременно начался рост цивилизации майя, долгое время находившихся под влиянием ольмеков и Теотиуакана (павшего от рук северных варваров примерно в 650 г.), однако затем создавших культуру, которая является для большинства неспециалистов синонимом цивилизации Мезоамерики в целом.

Историю майянской культуры, странствия ее носителей, эпохи упадка и возрождения я пересказывать не стану. Эта страница в истории Америки освещена достаточно полно. Отмечу лишь, что и майя возникли не из «головы Зевса». Современные исследования позволяют утверждать, что протогорода и даже города на месте будущей майянской культуры возникли еще в I тысячелетии до н. э.; таким образом, из рук тех, кто не хочет видеть параллелей между культурами Старого и Нового Света, выбит один из главных козырей. Ведь последние утверждали, что время возникновения майянской цивилизации (первые века нашей эры) исключает возможность какой-либо культурной «диффузии»: к этому моменту Египет был уже эллинизирован, а Месопотамия с ее зиккуратами лежала в руинах. Более раннее рождение культуры майя позволяет взглянуть на этот вопрос с другой, более здравой, стороны.

Оставив вопрос о майянских пирамидах до следующей главки, здесь я вновь коснусь странных персонажей, чьи изображения дошли до нас.

Иногда в майянской живописи появляется борода: создается впечатление, что она, как и при изображении египетских фараонов или ассирийских царей, исполняла символическую роль. В Египте и Ассирии она делала государя воплощением бородатых Осириса или Гильгамеша, мифических царей-богов, к которым возводили свой род цари исторические. В отличие от египтян и ассирийцев, борода индейцам совершенно несвойственна, так что они однозначно изображали ее только как напоминание о древних бородатых правителях, установивших традицию единоличной власти.

Но откуда эти правители пришли на земли Мезоамерики? Остается лишь один адресат — восток: то есть либо Атлантида и те ее цари, которые, согласно Платону, владели как раз этой частью «противолежащего материка», либо же пришельцы с островов, оставшихся на ее месте, и из Средиземноморья, где еще не установилась гегемония римско-греческой цивилизации.

В музее Пибоди при Гарвардском университете хранятся майянские сосуды, изображения на которых пока по-настоящему не привлекли внимание атлантологов. Между тем некоторые фигуры, изображенные в различного рода дворцовых и храмовых сценах, имеют черный или белый цвет кожи! Они стоят рядом с краснокожими майя, поэтому подобная раскраска не может быть причудой художника. Кое-кто из них кажется бородатым — хотя, вероятно, здесь дело только в ритуальном уборе, надетом на голову многих из изображенных.

В данном случае не важно, являются ли черные и белые персонажи майянской керамики на самом деле неграми или европейцами. Важно то, что художник запечатлел в сценах поклонения правителю людей, по крайней мере изображавших из себя представителей других рас! Следовательно, память о восточной прародине и о контактах со Старым Светом у майя была очень сильна.

Еще одно важное наблюдение позволяют сделать изображения, появляющиеся уже в начале II тысячелетия нашей эры на Юкатане — после проникновения сюда воинственных тольтекских племен. Я имею в виду золотые и медные диски, которые американский археолог Томпсон извлек со дна так называемого Колодца Жертв в майянско-тольтекском городе Чичен-Ица. Изображения на них действительно изящны и по своему характеру, по своей пластике напоминают древнегреческие. Поза, поворот головы, экспрессия выгнутого тела человека, у которого владыка-победитель вырывает сердце, — все это имеет аналогии в греческом искусстве. Но еще более поражает, как тольтекские воины и вожди похожи на египетские изображения «народов моря», за два тысячелетия до того обрушившихся на долину Нила!

Временная дистанция позволяет проводить только аналогии. Однако тольтекские воины продолжают традицию вооружаться и украшать себя перьями именно так, как это было свойственно большей части американских культур. Параллели той же традиции мы видим и у европейских наследников «народов моря» — карийцев, филистимлян, греков, этрусков. Думаю, и в том и у другом случае имелся единый источник.

Пирамиды, стелы

Первые пирамиды в Мезоамерике появились в Ла-Венте, жители которой явно следуют иным образцам организации храмового центра, чем их сородичи из Сан-Лоренсо. Традицию строить пирамиды унаследовали и Теотиуакан, на месте которого до сих пор возвышается грандиозная «пирамида Солнца», и майя, и ацтеки. По поводу аналогий между мексиканскими пирамидальными храмами, а также египетскими пирамидами и месопотамскими зиккуратами написано столь много, что прибавить к этому, казалось бы, нечего.

Тем не менее хочу, чтобы читатель еще раз вернулся к этой теме.

Происхождение пирамид как особого типа священного сооружения до сих пор является предметом спора. Хотя пирамидальные постройки находят и в Древнем Китае, и в дебрях Амазонки, пока лишь Ближний Восток и Мезоамерика могут служить примерами цивилизаций, где такого рода объекты являются не исключением, но правилом. Между тем древний человек вовсе не так легко, как нам сейчас представляется, использовал простые геометрические формы. Казалось бы, что может быть проще круга, однако многие древние цивилизации не использовали колеса! То же относится и к пирамиде. Еще пифагорейцы в Древней Греции утверждали, что пирамида является самой простой и совершенной из геометрических фигур (после шара). Однако строили ли греки пирамиды? Нет! Только в первые столетия нашей эры пирамиды появятся в Риме — но лишь как подражание поразивших воображение Юлия Цезаря и Марка Антония «рукотворных гор» Египта.