Игорь Беленький - Мэрилин Монро Страница 52

Разумеется, Джин Питерс, получи она роль Роуз, сыграла бы ее гораздо лучше. Но она ее именносыгралабы и тем самым уравняла бы с десятком других аналогичных вымышленных героинь. Никто не волновался бы относительно того, красит ли ее Роуз губы, курит ли в постели, ходит ли вызывающей походкой. Да она и не красила бы, не курила, ходила бы так, как и положено ходить в приличном обществе. И кто бы тогда вспомнил о фильме «Ниагара», где сюжетное напряжение создается… музыкой! Но из всех, кем располагали тогда голливудские студии, только Мэрилин могла привнести в фильм (независимо от его качества) себя — свои привычки, свою походку, свою манеру носить одежду. (Не зря именно ее, а не Джин Питерс уговаривал Хэтауэй сниматься в собственных платьях.) Только она обладала аурой, преображавшей, превращавшей ее личность (какой бы уж она ни была) в факт искусства, в явление культуры, придававшей ей в этом фильме завораживающую таинственность. И никакая актриса не могла ее здесь заменить. Переиграть — да, это было бы несложно, но собственной личностью, характером, манерами и привычками добиться художественного эффекта не смогла (и но сей день не может) ни одна актриса. Во всяком случае, в американском кино.

Режиссер Хармон Джоунс, работавший с Мэрилин на фильме «Пока вы молоды», говорил, что «походкой Мэрилин выражает больше, чем многие актрисы шестистраничным диалогом». Здесь и начинается разграничительная линия между актрисами и неактрисами, между кинематографом от театра и кинематографом от балагана (прототипа эстрады). Сегодня Мэрилин была бы идеальной героиней видеоклипов: в «Ниагаре» она проходит своей «развинченной» походкой через весь фильм, словно героиня песни (или баллады); ее Роуз сначала подпевает этой песне в дискотеке, а потом слушает заказанный (чересчур» поспешно) любовником перезвон колоколов на знакомую мелодию, знак того, что «устранение» Джорджа Лумиса прошло нормально. Кто ищет в Роуз — Мэрилин «криминальную» героиню, «роковую» женщину, «неодолимое плотское влечение» к которой толкает мужчин на преступление, тот уж чересчур всерьез и основательно воспринимает фильмы для массового зрителя. Именно так отнесся, кстати, к фильму и его режиссер Генри Хэтауэй, не увидев в замысле его именно песенное (балладное) начало. То есть песня (она называется «Поцелуй» и написана Лайонелом Ньюмэном и Хэйвеном Гиллеспи), как я уже говорил, в фильме есть и играет свою сюжетную роль, но — буквально, как часть этой криминальной драмы — внутрифабульно, внутриэпизодно, внутрикадрово. Между тем целое и часть здесь меняются местами: не песня — часть драмы, но драма — часть песни. Мэрилин оказалась героиней вовсе не криминальной драмы, а песни, для которой криминальные события с «не тем» убийством служат, как в клипе, декором, обстановкой.

Ведь драмы в фильме, по существу, и нет. Ее никто не переживает, ибо для нее нет причин. Зачем Роуз убивать мужа, если с ним проще развестись? Не в Италии же они живут, где не было развода (сейчас есть)! Положим, у ветерана войны, которому стать убийцей оказалось проще, чем жертвой убийства, были причины преследовать жену, ведь это она поручила своему возлюбленному убить его! (Хотя, надо признаться, из фильма я так и не смог понять, откуда Джордж узнал, что тот, кто хотел его убить, — возлюбленный его жены и что именно Роуз подослала к нему убийцу.) Но, во всяком случае, спасаясь не скажу от разгневанного, скорее, от действующего автоматически, словно робот, мужа, Роуз было совершенно необязательно прятаться в башне с заказанным колокольным звоном. Куда надежнее было бы искать спасения в полиции, ведь там уже знают об убийстве ее возлюбленного.

Но все эти недостатки и натяжки оказываются как бы «снятыми», несуществующими или несущественными, если в сюжете увидеть не драму (мелодраму), а песню, в фильме — клип[36]. И тогда все упомянутые и неупомянутые сюжетные и фабульные натяжки станут лишь условностями для главной героини, живущей в своем узком, но поэтическом мире песни «Поцелуй»: «Возьми меня, сожми покрепче… Не отпускай меня, любимый… Целуй меня, целуй покрепче…» Слова как слова. Мелодия тоже, знаете ли, не блещет особой свежестью. Таких песен сотни, и если для серьезной криминальной драмы «Поцелуй» несколько легковесен, особенно в качестве основного лейтмотива, то для клипа, рассчитанного на легкое времяпрепровождение, эта песня подходит как нельзя лучше. Ведь ее должны напевать сотни тысяч зрителей, так же как напевает ее, следуя пластинке, Роуз в эпизоде в дискотеке. Если для зрителя драмы важна в первую очередь Роуз и ее роль в криминальных событиях, то для зрителя-слушателя клипа — песни «Поцелуй» важны именно подробности ее поведения: как именно она красит губы, курит в постели, какие платья и как носит, какой походкой ходит. Этим-то Мэрилин и запомнилась поклонникам, став первой (и потому дорогой) весточкой грядущей революции чувств, потому-то и сохранили люди «нежную память» о «Ниагаре».

Но в ту пору, разумеется, трудно было и зрителям, и критикам отдать себе отчет в том, что по видимости криминальная драма на самом деле не более чем песенка, да еще сомнительного содержания. Отсюда — любопытный сумбур в оценке фильма и роли в нем Мэрилин, иногда прикрытый иронией. «Хотя чудес на свете только семь, «XX век — Фокс» открыла еще два, добавив к ним и «Текниколор» в «Ниагаре»… Пока продюсеры в полной мере отдавали должное великолепию водопада и его окрестностей, свое великолепие демонстрировала и Мэрилин Монро. В обоих случаях зрелищность выше всяких похвал. Хотя если зритель сочтет, что романтическая мелодрама, обрамляющая и водопад, и мисс Монро, недостаточно зрелищна, — что ж, у него есть на то право. С какой точки зрения ни взглянуть, ни к водопаду, ни к мисс Монро не придерется и самый взыскательный зритель… Возможно, как актриса мисс Монро и не само совершенство, однако ни режиссер, ни тот джентльмен, что держится за камеру, в том не повинны. Они ловили каждый нюанс в будуарных сценах, любую округлость под узким платьем и весьма наглядно показали, что она может быть обольстительной, даже если просто проходит мимо» (Э. Уэйлер в «Нью-Йорк таймс»). «В фильме «Ниагара» режиссер Генри Хэтауэй создал недурное шоу с участием Мэрилин Монро, Джозефа Коттена и Джин Питерс, вместе ведущих картину с великолепной естественностью. Надо признать, что главный аттракцион — зрелище, но и сценарий Уолтера Рейша и Ричарда Брина суть прочное, уравновешенное сочетание опасности и комедийного «снижения»… Мисс Монро играет одну из тех жен, чье платье, как написано в сценарии, «так коротко, что видны колени». Платье красного цвета, у актрисы очаровательные колени, и под руководством Хэтауэя она ведет свою роль настолько ловко, что заставляет зрителей и ненавидеть, и восхищаться ею, что и требуется по сюжету» (Отис Гернсей в «Нью-Йорк хералд трибьюн»).

Как совместить «ловкое» ведение роли и «очаровательные колени», «опасность» и комедийное «снижение»? Тогда еще не было криминальных комедий, аналогичных «Гарлемским ночам» Эдди Мэрфи, и криминальная драма была серьезнейшим из всех серьезных жанров кино. Признать, что криминальный сюжет только повод для демонстрации «очаровательных коленей» и чувственного пения, просто не хватало духу, тем более что «клиповая» эстетика, по сути своей легкомысленная и провоцирующая, прямо противоречила распространенным в те годы морально-этическим догмам (еще раз напоминаю: начало пятидесятых годов — «эра маккартизма»). И без того прокат фильма вызвал кампании бойкота в некоторых городах страны, хотя фильм и был среди кассовых и превышение доходов над съемочными затратами достигало пяти крат. Ирония критика из «Нью-Йорк таймс» как раз и призвана как-то объяснить кассовый успех фильма вопреки его низкому качеству. Помимо того что «романтическая мелодрама… недостаточно зрелищна», здесь видно еще и то, что женщина (не только Мэрилин Монро) «может быть обольстительной, даже если просто проходит мимо». В этом смысле Мэрилин оказалась истинной первооткрывательницей свободной манеры поведения не только для актрис на киноэкранах, но и для любой женщины в повседневной жизни — ведь наиболее принципиальными стали именно бытовые эпизоды фильма, в других картинах выполняющие чисто служебные, связующие задачи: проходы по улице, негромкое, вполголоса напевание песни в дискотеке, начальная сцена в спальне, казалось бы, совершенно невинная, но «оставляющая простор воображению». Поучительно свидетельство критика из голливудской газеты «Дэйли скетч»: «Фильм под названием «Ниагара», где мисс Монро вполголоса напевает песню «Поцелуй», оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения матрон. Со всей ясностью они изложили это боссу мисс Монро, Даррилу Зануку: в Голливуде следует произвести еще одну чистку, пока не будет предпринято все возможное, дабы ликвидировать поток непристойностей, захлестнувший сейчас фильмы и их рекламу. Имеет ли их возмущение какой-нибудь вес? Кинокомпания отложила выпуск пластинки с записью песни «Поцелуй» в исполнении мисс Монро».