Коллектив авторов - Гражданское общество. Истоки и современность Страница 10

Разделяя вслед за Аристотелем формы правления на монархию, аристократию и демократию, Фома Аквинский предпочтение отдал первой, ибо она оптимально обеспечивала общественное благосостояние, воплощая единство цели и воли монарха. Критерием формы правления выступала мера «всеобщего благоденствия».

Определив в качестве критерия меру всеобщего благоденствия, мыслитель тем самым определил свое отношение к государству. Функции государства не должны ограничиваться только охраной порядка и обеспечением защиты от внешней экспансии. По мнению философа, государство должно взять на себя заботу об экономической стороне жизни общества, которая составляет его базис. Государство должно контролировать рынок, обеспечивая равенство и свободу товаропроизводителей и потребителей. Оно должно препятствовать получению неправедных доходов, защищая справедливые цены на товар и плату за труд, способствовать всеобщему благоденствию. Фома Аквинский одним из первых заявил о целесообразности социального законодательства как основной функции государства, защищая идею предела государственного вмешательства в частную жизнь людей и одновременно рассматривая государство как форму организации «нормальной жизни общества и личности».

В эпоху Ренессанса и Реформации[23], когда была подорвана духовная монополия церкви, определилась тенденция формирования национальных государств. Под знаменем меркантилизма формировалось экономическое пространство, складывалась культура приоритета экономических отношений. Модель «церковь – государство» уступала место модели «государство – церковь». Реальностью становилось государство как внеличностная целостность, воплощавшаяся в фигуре монарха.

Если Античность решала проблему интегративной системы «общество – государство», то увертюра к Новому времени конституировала государство в качестве института власти, гаранта прав и обязанностей. Пролог к Новому времени сделал заявку на самостоятельность государства, его независимость от общества. Более того, в этот период складывалась претензия государства стать над обществом и похоронить традиции тождества государства и общества.

Претензия государства быть силой вне общества и над обществом покоилась на присвоении государством права. Государство не только присваивает право, но и реализует его силу через закон. Без определенного обеспечения, право всего лишь абстракция, декларация, атрибут общества. Право, обеспеченное санкциями государства, добавляет к своей атрибутивности императивность. Оно обретает характер не только целесообразности, но и обязательности. В отличие от общества, государство не только провозглашает, но и гарантирует права и обязанности тех, кого оно представляет.

Реакцией на господство абсолютной власти в лице монархии стали буржуазные революции. Место монархического государства заняло буржуазное, всеохватывающее государство. Национальный суверенитет означал абсолютную власть нации, действующей через своих представителей. Это было заявлено и обосновано в теории, а на практике государство реализует волю экономически господствующего класса.

В условиях «пещерного» капитализма государство вмешивается и в публичную, и в частную жизнь людей. Выполняя волю экономически господствующего класса, государство вмешивается в дела церкви, подавляет ремесленные и торговые гильдии, ликвидирует рабочие ассоциации, осуществляет жесткий контроль над университетами, формирует особую буржуазную культуру как слагаемое политической и правовой культуры, этической и эстетической и т. д. Оно создает элитарную культуру, которая реализует концепцию корпоративной демократии избранных, и оно обеспечивает индустрию массовой культуры.

Под влиянием Французской революции и «Общественного договора» Ж.-Ж. Руссо юристы и философы в Германии идеализируют народ. С точки зрения представителей немецкой классической философии И. Фихте, Г. Гегеля, народ выступает носителем целостного мировоззрения. Он является воплощенным субъективным духом, действующим во имя своих собственных целей. Народ в ипостаси субъективного духа идентифицируется с обществом, государством и личностью правителя. На уровне теории это впечатляет, а на уровне практики порождает проблему «маленького человека», который растворился и потерялся в народе.

В соответствии с гегелевской триадой: «тезис – антитезис – синтез», тезис есть внешняя форма реализации права через политику. В этой ипостаси право регулирует сферу производства и торговли, контролирует развитие гражданского (буржуазного) общества. Антитезис – это внутренняя реализация права через нравственность. В этой ипостаси право устанавливает систему правил, регулирующих поведение людей. Различие между внешним законом и требованиями совести на индивидуальном уровне, постоянная напряженность этого различия требуют синтеза в форме внешнего и внутреннего требования. В качестве синтеза «тезиса и антитезиса» выступает деятельность государства как носителя согласованной воли нации, носителя народного духа. Гегелевская концепция вписала свою версию в решение проблемы общего и единичного, публичного и частного. Она предложила заменить модель «король-государство» моделью «государство-общество», рассматривая возможность их тождества на определенном этапе сосуществования, когда гражданское общество (по Гегелю буржуазное) в своем развитии становится основанием истинного государства, возникающего в результате синтеза права и нравственности.

Но уже младогегельянец К. Маркс отмечает, что в условиях тройной фетишизации товара, денег и капитала, воспроизводимых капиталистическим способом производства, реальностью становится персонификация человека, превращение его в общественную функцию. Отчуждение природы от общества, а человека от природы и общества исключает возможность осуществления гегелевской концепции «истинного государства». Место истинного государства занимает государственная машина, обеспечивающая развитие общества в интересах экономически господствующего класса.

Экономическое господство закрепляется политической властью и соответствующим уровнем политических отношений, благодаря чему в правовом поле авторитет власти обретает легитимность. Но при любом раскладе общество сохраняет перспективу стать выше классового противоречия и обрести статус гражданского общества, где все соблюдают правила общежития без каких-либо принуждений, руководствуясь побуждением жить в человечном обществе и быть общественным человеком, где политика заявляет о себе как искусство управлять, обеспечивать регламент жизни общества. Возможность гражданского общества при определенных условиях политическими средствами превращается в действительность.

Социокультурные основания гражданского общества представлены «многоцветьем» сообщества людей, их обычаями и традициями, производством и потреблением, частной жизнью, различиями пола, этноса и т. д.

Все это «многоцветье» можно ранжировать, рассмотрев бытие человека в мире вещей, в мире идей и в мире людей. Такое разделение исключает механическую связь человека в системе «природа – общество – человек», а главное – дает возможность преодолеть ряд бесконечного перечисления, выделив основные и второстепенные стороны бытия человека.

Бытие человека в «мире вещей» определяется сложившимся способом производства и тем местом, которое занимает в нем конкретный индивид в зависимости от его отношения к средствам производства, участия в организации производства, обмена и распределения.

Что касается бытия человека в «мире идей», то оно определяется на стыке общего и единичного, общественного и индивидуального и в этом случае правомерно выделять бытие политическое и правовое, этическое и эстетическое, религиозное и философское. То бытие, которое формирует духовный мир человека, духовную жизнь общества в целом.

И, наконец, следует выделять бытие человека в «мире других людей», где идеи находят свое овеществление (осуществление) в политических и правовых, этических и эстетических, религиозных и философских общественных отношениях, содержание которых определяется конкретным соотношением публичной и частной жизни.

Признание факта протекания различных процессов в различных сферах жизни общества и человека в диапазоне от «бытия в мире вещей» до «бытия в мире людей», дает основание утверждать, что в современном обществе проявляет свое действие закон социальной имитации. Согласно этому закону образ жизни и стиль поведения социальных групп, реализующих инновационные устремления, адаптируется другими социальными группами, а в конечном итоге всей социальной структурой общества. На практике это выглядит довольно противоречиво. Интеллектуальное меньшинство наиболее остро реагирует на противоречие между сущим и должным, рождает проекты неопределенного будущего и готовность расстаться с прошлым. Неопределенность будущего несет на себе печать иллюзий и заблуждений, о чем свидетельствует весь исторический опыт человека. К этому следует добавить естественную тягу сохранить то, что привычно, что располагает к психологическому комфорту, даже в случае понимания того, что привычное уже устарело и требует замены. Консерватизм мышления представителей основных социальных групп является тормозом реализации инновационных проектов, но одновременно он является и тем естественным ситом, которое позволяет отсеять рациональные формы бытия от заблуждений и утопий. Так непросто складываются формы бытия человека «в мире вещей», «в мире идей» и «в мире других людей», оформляется социальная ткань бытия гражданского общества и его взаимосвязь и взаимодействие с государством.