Эпидемии безумия. Классика социальной психологии - Поль Реньяр Страница 10

чародействе. Когда же палач, со слезами на глазах, показал ему те 4 деревянных клина, которые ему предстоит всадить в него, то Грандье ответил: «Друг мой, всаживай их хоть целую охапку». Тогда отец Транкиль заметил палачу, что он недостаточно искусен в своем ремесле, и показал ему, какие приемы следует использовать, чтобы усилить боль жертвы. Вслед за этим в тело Грандье было вогнано один за другим восемь клиньев. Весь запас орудий палача вышел, и он пошел за другими. Лобардемон приказал ему всадить еще 2 клина, но вследствие волнения палачу это никак не удавалось. Тогда глазам окружающих представилось ужасное зрелище: капуцины Лактанций и Транкиль, приподняв свои рясы и вооружившись молотами, принялись собственноручно вколачивать клинья в свою жертву. У Лобардемона, вероятно, проснулась совесть, и он велел прекратить пытку. Ноги несчастного священника были раздроблены и висели в виде сплющенной бесформенной массы с выходившими отовсюду осколками костей. Пытка продолжалась три четверти часа. Грандье положили на солому в ожидании казни. В 4 часа его повезли на телеге среди несметной толпы народа к церкви Св. Петра и, наконец, к костру, вокруг которого была сооружена эстрада, занятая самыми элегантными дамами города. Палач поднял его на руках с телеги и посадил на костер. Здесь ему в пятый раз зачитали приговор. Лобардемон пообещал Грандье, что он будет задушен до сожжения, но монахи, проведав об этом, во время пути наделали узлов на веревке. Они оттолкнули палача, накинулись на Грандье и стали наносить ему сильные удары распятием. Ввиду того, что толпа начала волноваться, а приговоренный все еще не раскаялся в своем мнимом преступлении, монах Лактанций схватил факел и сам зажег солому на костре. Палач бросился, чтобы задушить Грандье, но так как веревка была в узлах, то ему это не удалось.

Этот факт дошел до нас в передаче священника Измаила Буильо, который сообщил о нем с негодованием. В течение нескольких минут пламя охватило рубашку Грандье, и можно было видеть, как он корчился на костре. В этот самый момент над мучеником закружилась стая голубей и затем улетела на небеса.

Смерть бедного священника вовсе не усмирила бесноватых. Урсулинки продолжали вести себя по-прежнему, так что пришлось их изолировать. После того в городе Лудене демоны стали преследовать молодых девушек. Назывались эти демоны: Уголь нечисти, Адский Лев, Ферон и Малой. Эпидемия распространилась даже на окрестности. Почти все девушки в Шиноне были поражены страшным недугом и при этом обвиняли в чародействе двух священников. К счастью, коадъютор епископа Пуатье повел дело благоразумно и разделил бесноватых. Но еще примечательнее тот факт, что в это время переполнился одержимыми Миньон, искони считавшийся страной пап. Луденская эпидемия заразила умы и охватила собой большое пространство. Тем сильнее она должна была подействовать на всех действующих лиц этой драмы. Не прошло и года со смерти Грандье, как отцы Лактанций, Транкиль и Сюрен совершенно лишись рассудка и вообразили, что в них вселился дьявол. Та же участь постигла врача, принимавшего участие в пытке, и офицера, руководившего казнью. Они умерли, всеми презираемые, корчась в ужасных судорогах и дойдя до скотоподобною состояния.

Страшная Луденская трагедия еще не изгладилась из памяти современников, только выяснилась истина относительно мученичества несчастного Грандье, когда разнесся слух, что демоны овладели обителью Св. Елизаветы в Лувье. Здесь также усердие духовника послужило если не причиной, то, по крайней мере, отправной точкой для распространения не духа. Но какая разница между Грандье и приходским священником Пикаром из Лувье! Если первый был любезным, веселым и блестящим светским человеком, то второй – мрачным аскетом с бледным испитым лицом. Он носил длинную и неряшливую бороду, ходил с опущенными глазами, одевался небрежно, говорил медленно и тихо. Во время продолжительных церковных служб Пикар останавливался, словно очарованный и погруженный в экстаз.

Монахинями Лувье овладело желание сравниться в набожности со своим духовным пастырем, и они стали поститься по неделям, проводили в молитвах целые ночи, бичевали себя и катались полунагие по снегу.

В конце 1642 года священник Пикар внезапно скончался. Монахини, уже и без того близкие к помешательству, тогда окончательно помутились. Их духовный отец начал являться им по ночам, они видели его бродящим в виде привидения, а с ними самими случались конвульсивные припадки, совершенно аналогичные с припадками Луденских монахинь. У несчастных появилось страшное отвращение ко всему, что до тех пор наполняло их жизнь и вызывало любовь. Вид Св. Даров усиливал их бешенство, они доходили даже до того, что плевали на них. Затем монахини катались по церковному полу и, издавая при этом страшный рев, подпрыгивали как будто на пружинах.

Современный богослов Лабретон, которому случилось увидеть монахинь Лувье, дает нам следующее описание их беснований:

«Эти 15 девушек обнаруживают во время причастия странное от вращение к Св. Дарам, строят им гримасы, показывают язык, плюют на них и богохульствуют с видом самого ужасного нечестия. Они кощунствуют и отрекаются от Бога более 100 раз в день с поразительной смелостью и бесстыдством. По несколько раз в день ими овладевают сильные припадки бешенства и злобы, во время которых они называют себя демонами, никого не оскорбляя при этом и не делая вреда священникам, когда те во время самых сильных приступов кладут им в рот палец. Во время припадков они описывают своим телом разные конвульсивные движения и перегибаются назад в виде дуги, без помощи рук, так что их тело покоится более на темени, чем на ногах, а вся остальная часть находится на воздухе, они долго остаются в таком положении и час то вновь принимают его. После подобных усиленных кривляний, продолжавшихся непрерывно иногда в течение 4-х часов, монахини чувствовали себя вполне хорошо даже во время самых жарких летних дней. Несмотря на припадки, они были здоровы, свежи, и пульс их бился так же нормально, как если бы с ними ничего не происходило. Между ними есть и такие, которые падают в обморок во время заклинаний как будто произвольно обморок начинается с ними в то время, когда их лицо наиболее взволнованно, а пульс значительно повышается. Во время обморока, продолжающегося полчаса и больше, у них не заметно ни малейшего признака дыхания. Затем они чудесным образом возвращаются к жизни, причем у них сначала приходят в движение большие пальцы ног, потом ступни и сами ноги, а за ними – живот, грудь и шея, все это время лицо бесноватых остается совершенно неподвижным, наконец, оно начинает искажаться, и вновь