Лев Ительсон - Лекции по общей психологии Страница 108

Следующий уровень круговых реакций, третичные круговые реакции, формируется после десяти месяцев. На этом этапе главным в поведении ребенка становится активное исследование окружающего мира, энергичный поиск информации. Новизна становится интересной сама по себе. Она превращается в искомый результат, которого пытается достичь ребенок своими действиями. Поэтому круговые реакции начинают носить характер активного экспериментирования, в которое все время вводятся различные вариации. С предметом обращаются каждый раз по-новому, чтобы получить от него какую-нибудь новую информацию или новые результаты. Так, например, открыв траекторию падения предмета, ребенок начинает его многократно кидать, но каждый раз старается бросить его разными способами или из разных исходных точек. В ходе таких разнообразных попыток, намеренно изменяя действия, ребенок натыкается на новые формы поведения, на новые эффективные схемы обращения с вещами. К ним, в частности, относятся такие схемы, осваиваемые в этот период, как притянуть к себе цель, использовав подставку, на которой она расположена, или бечевку, составляющую ее продолжение, или даже палку, применяемую в качестве орудия. После того как эти схемы освоены, ребенок быстро и безошибочно решает соответствующие двухфазные задачи. Например, когда не может дотянуться до предмета, тянет к себе ковер, на котором он находится, или протягивает к предмету другой предмет, чтобы его достать и т.д.

Однако, на этой стадии все еще применяются только уже имеющиеся, готовые схемы для готовой ситуации. Сами эти схемы действия найдены случайно в процессе практического экспериментирования. Они лишь переносятся на новые предметы.

Последняя стадия, завершающий этап формирования сенсомоторного интеллекта наступает тогда, когда решения отыскиваются уже не путем практической деятельности, а путем внутренней деятельности психики, с помощью внутреннего экспериментирования, с помощью внутренних проб по применению и сочетанию тех схем, которыми уже располагает ребенок. Отыскание новых способов действия и новых решений происходит в этом случае на основе внутренней координации, сочетания и перестройки имеющихся схем в соответствии со стоящей задачей.

Здесь мы имеем уже подлинное мышление, так как решение отыскивается путем внутренней переработки поступающей информации о задачах. Однако, не следует отождествлять эту переработку с той, которую производит взрослый в уме при обдумывании, размышлении, поиске решения. По-видимому, ребенок не только ограничен в этом возрасте сенсомоторными схемами организации реальности, но и сама переработка информации проходит в форме внутреннего воспроизведения соответствующих действий и движений. Очень интересный пример этого приводит тот же Пиаже: «Я кладу Цепочку в коробку и оставляю щель всего в три мм. Понятно, что Люсьен не знает о закрывании и открывании коробки и не видел, как я подготавливаю эксперимент. Она обладает только двумя предшествующими схемами: переворачивания сосуда с целью освободить его от содержимого и засовывания пальчика в щель, чтобы захватить и вытащить цепочку. Конечно, сначала она пробует применить последний способ: засовывает пальчик внутрь и щупает там, чтобы достать до цепочки, но терпит неудачу. Наступает пауза, в течение которой Люсьен обнаруживает очень любопытную реакцию... Люсьен подражает действию открывания коробки. Она смотрит на щель, затем несколько раз подряд открывает и закрывает рот, сначала слегка, а потом открывает его все шире и шире. Очевидно, Люсьен поняла, что ниже щели имеется полость и ей хочется ее открыть. Таким образом, ее попытки представить себе ситуацию выражаются, так сказать, практическими средствами; вследствие невозможности продумать ситуацию словесно или представить ее себе во всех отчетливых зрительных образах она использует простые двигательные показатели, как «знаки или символы». Вскоре после этой фазы пластического размышления Люсьен решительно вставляет пальчик в щель и, вместо того, чтобы попытаться, как прежде, достать цепочку, тянет коробку так, чтобы отверстие увеличилось. Ей это удается, и она берет цепочку».

Отсюда видно, что информация об отношениях реальности, которой располагает малыш, закодирована еще в двигательной форме. И внутреннее экспериментирование, и связывание, и переработка информации тоже осуществляются в двигательной форме — в виде явных движений или невидимых сенсорно-тонических воспроизведений этих движений. Иными словами, здесь имеет место нечто вроде моторного образа отношений реальности. Следы этого способа мышления еще долго будут проявляться в поведении ребенка. Они будут обнаруживать себя в подражании предмету, включении его в игру, отождествлении себя в действии с предметом и т.д. Так, например, чтобы почувствовать себя самолетом, малыш должен бежать, гудеть, раскинуть руки, как крылья. Само понимание еще долго будет реализовываться через действия, характеризующие предмет. (Например, что такое пушка — «бух, бух» и т.д.) И так будет вплоть до начальных классов, где умственные операции, такие как, например, счет, вначале будут схватываться и осваиваться только двигательно через перемещение палочек, загибание пальцев и т.д.

Какие же соотношения реальности отражаются и закрепляются интеллектом ребенка с помощью таких сенсомоторных схем? Исследования показывают, что сюда относятся отражение и фиксация основных коренных отношений окружающей реальности: объектов, пространства, времени, причинности и пр.

Для примера рассмотрим формирование схемы объекта. Наблюдения показывают, что на стадии чисто условно-рефлекторной и сигнальной психики (до 2—3 месяцев) для ребенка еще не существует различения себя от объекта. Однако на стадии, когда ребенок следит взором за движением предмета, т.е. на стадии вторичных круговых реакций, уже обнаруживается некоторый учет независимости существования объекта от желаний и организма ребенка. Эта зависимость объекта отображается в перцептивно-моторных предвосхищениях и ожиданиях. Такое предвосхищение последующего положения движущегося объекта уже моторно выражает отношение к нему как к существующему вне организма, как к самостоятельному предмету.

Однако, пока такое отношение связано только с непосредственным предыдущим восприятием, с его экстраполяцией. Это видно, например, из следующего наблюдения. Когда мы закрываем ребенку, следящему за движущимся предметом, лицо платком, то он сбрасывает этот платок, срывает его с лица. То есть, здесь уже имеется реакция, которая показывает, что предмет воспринимается как находящийся вовне. Но если мы закрываем платком предмет, то ребенок перестает следить за ним. Он не делает никаких попыток поднять платок. Иными словами, реагирует так, как будто предмет для него исчез, «растворился в воздухе».

На стадии третичных круговых реакций ребенок уже ищет предмет, который закрыли платком или экраном. Однако, сначала он ищет этот предмет там, где он обычно находился. Например, если куклу прятали несколько раз под подушкой и ребенок ее там находил, то затем, когда куклу спрячут на глазах у ребенка под матрацем, он все равно сначала пытается искать ее под подушкой. Иными словами, хотя поиск спрятанного предмета означает, что уже ребенок относится к предмету, как сохраняющемуся и тогда, когда его не видит, все-таки существование предмета еще тесно связано для ребенка с той ситуацией, в которой предмет встречался. Только после 10-го месяца ребенок начинает уверенно и быстро решать обходные задачи (например, если вещь уходит за ширму, он подходит к другому концу ширмы, ожидая, когда предмет оттуда появится и т.п.).

Итак, формирование «понимания» вещей как чего-то вне нас, чего-то не зависящего от восприятия, сохраняющегося и тогда, когда мы их не видим, на этой стадии уже имеет место. Здесь еще у ребенка нет слов, нет понятий для отображения этого коренного свойства реальных предметов. Соответствующая схема сохранения вещей опирается поэтому только на восприятие и движение. Но тем не менее, она, эта схема, уже выходит за пределы непосредственно воспринимаемого. Действительно, ведь то, что объект существует и тогда, когда мы на него не смотрим, когда мы его не видим, когда он заслонен от нас, эта информация в самом восприятии предмета, в ощущениях, получаемых от него, не дана. Схема объекта, схема сохранения и независимого существования вещи отражает данные, полученные из опыта, из деятельности, которые свидетельствуют, что предметы сохраняются и тогда, когда мы перестаем их видеть. Эта схема, после того как она сложилась, накладывается на все наши восприятия и все наши действия. Она заставляет видеть мир, как мир вещей, существующих вне нас, и действовать по отношению к воспринимаемым вещам, как к независящим от нас и сохраняющихся помимо нас.