Я все исправлю. Тонкое искусство примирения - Харриет Лернер Страница 11

Действительно, это приятно знать. В некоторых социальных группах извинениям и прощению придается большое значение. В других – нет. Совсем не обязательно рождаться на другом конце света, чтобы столкнуться с различиями в подходах. Каждые отношения – это своего рода межкультурный опыт, потому что все мы воспринимаем реальность через разные фильтры, и эти фильтры порождают серьезные различия.

Наша первая семья

Давайте рассмотрим культуру нашей родной семьи – это один из важнейших шаблонов построения и ориентации в отношениях. Если в детстве нас часто стыдили, то нам оказывается особенно трудно ошибаться во взрослой жизни. Признание собственной ошибки со словами «извините, мне очень жаль» возвращает нас к невыносимому опыту детского стыда.

В семьях существуют также определенные «традиции» принесения и принятия извинений. Если в нашей семье взрослые не извинялись перед детьми и почти никогда не говорили «извини, я был неправ», нам трудно сформировать в себе иной шаблон отношений. А кто-то рос в семье, где извинениям придавалось слишком большое значение, или когда мы извинялись, то в нашем извинении сомневались, а не принимали его за чистую монету. Если попытки извиниться были связаны с негативными чувствами, то и во взрослой жизни мы предпочитаем избегать подобного поведения.

Как-то раз ко мне обратился Джеффри. У него была настоящая аллергия на извинения. «Мои родители всегда заставляли меня извиняться перед братом – они считали, что во всех проступках виноват только я. Они твердили: “Извинись перед Скоттом немедленно!” А когда я извинялся, они не отставали: “Ты притворяешься. Сделай это снова и чистосердечно!”

Все это казалось Джеффри унизительным и сбивало его с толку. Но еще хуже было, когда отец мальчиков сам вел себя плохо, а потом извинялся перед Джеффри совершенно невыносимым образом: «Отец выходил из себя и орал на меня с такой яростью, что мне казалось, он меня сейчас ударит, – впрочем, он никогда этого не делал. Потом он разыскивал меня и со слезами просил прощения за свое поведение. Когда он был пьян, ему казалось, что я должен обнять и утешить его – и простить. Это было еще хуже его ругани и криков».

Во взрослой жизни Джеффри никогда не извинялся. И его не заботило, что он женился на женщине, для которой извинения значили очень многое. Она постоянно требовала извинений от мужа, но, полученные, они были бесполезны, потому что извинялся Джеффри только под ее давлением.

А вам нужны извинения?

По поводу того, как, когда и нужно ли предлагать (и принимать) извинения, люди придерживаются поразительно разных взглядов. Подруга совершенно спокойно сказала мне: «Я не извиняюсь и не принимаю извинений. Когда передо мной извиняются, я понимаю, что люди попросту гасят мой гнев. Они словно говорят: “Ну я же извинился! Пора бы успокоиться. Забудь обо всем”. Моя подруга видит в извинениях средство манипуляции. Извинившись, человек отрицает гнев и боль собеседника и чувствует свой моральный долг исполненным.

Некоторые извинения действительно продиктованы всего лишь желанием прекратить разговор и избежать дальнейшей критики. Порой извинения используются в качестве оправдания продолжения неприемлемого поведения – например, хронической непунктуальности и безответственности. Должна сказать, что я придерживаюсь иной точки зрения. Я считаю, что извинение – истинное и глубокое – помогает человеку ощутить свою ценность, утешает его и дает возможность почувствовать внимание и заботу со стороны собеседника. Тот же, кто искренне признал свою неправоту, может с помощью извинений восстановить душевное равновесие. Без возможности попросить прощения и загладить вину и так сложное человеческое бытие стало бы невообразимо трагичным.

Наши представления об извинениях закладываются семьей и культурой, причем на протяжении жизни множества поколений. Если проанализировать эти представления вне связи с конкретным конфликтом, становится понятно, как они работают. И мы можем модифицировать их в случае необходимости. Джеффри, к примеру, в ходе терапии научился вести себя более конструктивно и перестал рявкать на жену: «Не жди от меня извинений!»

Настоящие мужчины не извиняются

Пожалуй, основным фактором риска в нашей ситуации является принадлежность к мужскому полу. Мужчины не извиняются – женщины же извиняются слишком много. Исследования постоянно доказывают, что мужчины чаще женщин сопротивляются извинениям – причем это свойственно представителям самых разных культур.

Большинство родителей вовсе не намереваются воспитывать сыновей этакими Джеймсами Бондами со стальным характером. Но никто из нас не свободен от гендерных стереотипов. Хотя феминизм изменил наши прежние гендерные роли, их сущность все еще живет в нас. «Будь мужчиной!» – так отец воспитывал своего восьмилетнего сына, расплакавшегося на футбольном поле. Нет, в этих словах нет ничего плохого, но каждый ребенок понимает, что они значат: будь сильным, не плачь, не проявляй мягкости, чуткости или уязвимости, не будь неженкой… другими словами, не будь девчонкой! В призыве же «быть женщиной» нет никакого смысла, хотя смысл призыва «быть настоящей леди» всем предельно ясен.

Мы продолжаем стыдить мальчиков за ту половину их человеческой натуры, которую считаем “женственной”. Нашим сыновьям по-прежнему приходится постоянно доказывать свою мужественность перед другими мужчинами – добиваться статуса, доминирования и финансового успеха. Многие мужчины испытывают дискомфорт от извинений, поскольку тем самым признают свою неправоту и ошибочность собственных действий. И дискомфорт этот неприятен, а то и невыносим. Как сказал мне один мужчина, «извиняясь, я чувствую себя слабым. Я словно теряю что-то и отдаю это другому человеку, который выше меня. Стоит лишь ослабить контроль, и другие люди тобой воспользуются».

В стихотворении Редьярда Киплинга прекрасно изложена концепция мужественности, которая до сих пор процветает в нашем обществе:

Останься прост, беседуя с царями,

Останься честен, говоря с толпой;

Будь прям и тверд с врагами и друзьями,

Пусть все, в свой час, считаются с тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье,

Часов и дней неумолимый бег,

Тогда весь мир ты примешь во владенье,

Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

(Пер. М. Лозинского)

В действительности же все не так. Если никто не может причинить тебе боли и все считаются с тобой, то ты попросту утратил связь с самим собой и другими людьми. И если ты должен наполнить смыслом каждое мгновение, которое тут же уносится в прошлое, ты никогда не сможешь заметить разрыв этой связи,