Самуил Лурье - Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова) Страница 16

Кстати, о m-lle Купердягиной не беспокойтесь. Гоголь все предусмотрел: к вечеру, имея при себе злодейски чувствительные стишки, явится Балтазар Балтазарович Жевакин, отставной флота лейтенант, петушья нога, - и принят будет прекрасно, - и дети Агафьи Тихоновны все-таки будут дворяне, а кто-нибудь из правнуков - как знать? - может быть, даже сочинит гимн партии большевиков.

А Подколесин - птица не домашняя, вольнолюбивый сыч.

Вот и выпал из пошлого порядка вещей - из принудительного севооборота: как в глубине души - Обломов, как в теории - Лев Толстой, как в стихах Лермонтов. Кстати: Лермонтов обошелся с некоей Сушковой ничуть не лучше, и даже коварней, чем Иван Кузьмич с Агафьей Тихоновной. И нельзя исключить, что его-то и вывел Гоголь в Подколесине (как Пушкина - в Хлестакове), - не то чтобы нарочно, а просто слишком хорошо знал наш внутренний город и как устроено там освещение.

... А в остальном, дорогой Д. В., я разделяю Вашу грусть и тоже согласен с Чеховым-Набоковым-Булгаковым, что все должно быть прекрасно белье и мысли, а для этого надо по капле выдавить из себя советского человека, и лет через пятьсот это с нами обязательно случится. И я тоже не люблю, когда окурками тычут в цветочные горшки.

Подозреваю, однако, что не преизбыток рефлексии нас губит, а просто-напросто сбылось предчувствие Михаила Евграфовича (опять я о литературе!) - совесть в России умерла. Ведь у нее столько врагов: страх, алкоголь, комплекс неполноценности, ложь коллективных так называемых чувств... Вот и не осталось взрослых - по крайней мере, взрослых мужчин, а сплошь невменяемые подростки.

Впрочем, остаются два оправдания, они же и подают надежду: история наша ужасна, культура - молода. Я тут, представьте, Фейхтвангера перечитал "Семью Опперман". Тридцать третий год и все такое. Добровольные народные дружины охотятся за евреями.

"Повсюду стоят, расставив ноги в высоких сапогах, ландскнехты и, разинув глупые рты, орут хором:

"Пока не околеют все жиды, ни хлеба, ни работы ты не жди""...

Мне, собственно, хотелось посмотреть, не сказано ли в этой книжке, чем глушили свою совесть порядочные немцы. Ведь в тогдашней Германии проживали 65 миллионов человек, и теперь я не думаю, что все они, кроме подпольщиков и эмигрантов, были негодяи. А в детстве, конечно, думал: ведь явно врут все как один, что не знали про концлагеря.

Ничего нового у Фейхтвангера не нашлось. Ну, знали. Но не из газет. А верили - газетам. А от фактов спасались так называемыми взвешенными суждениями. Кроме того, знать - было смертельно опасно, думать не как все страшно. Жизнь и так тяжела.

"А народ был хорош. Он дал миру великих людей и творил великие дела. Его составляли сильные, трудолюбивые, способные люди. Но их культура была молода. Оказалось нетрудно злоупотребить их поверхностным, безотчетным идеализмом, развить атавистические инстинкты, пещерные страсти - и тонкая оболочка культуры прорвалась. А отсюда то, что случилось".

Признаюсь, как-то странно теперь читать про зверства нацистов в тридцать третьем: евреев бьют резиновыми дубинками, стальными хлыстами. Убивают не насилуя, о снятых скальпах, отрезанных ушах ничего не слышно. В общем, порядочному человеку не так уж трудно уверить себя, что лично у него есть проблемы поважней.

А тут - открываешь буквально первую попавшуюся газету, верней последнюю, а там про двоих арестованных (наверное, правильней - задержанных) юношей, оба не боевики, это точно, - а хоть бы и боевики:

"У Рамзана Ресханова перерезано горло, переломаны конечности, синие следы на коже за ушами, видно, что его пытали током... Глаза у Рустама, старшего, выколоты, нос отрезан, руки перевязаны проволокой, на сжатом кулаке выжжено "W" (дабл ю). Эта английская буква - символ шамановской бригады. Ноги у обоих братьев связаны веревками. Сухожилия под коленями перерезаны ножом..."

Что поделаешь - культура у нас такая молодая.

Март 2001

В СТИЛЕ COUNTRY

Влачится на огромных костылях парализованный Фонвизин; обильно плюет на университетский порог, восклицая:

- Смотрите, смотрите на меня, молодые люди: вот до чего доводит русская литература!

Такую статую, хотя бы восковую (но как вылепить плевок? а фразу?), поставил бы я у дверей факультета, филологического.

По коридору же факультета журналистики должен от звонка до звонка расхаживать Некрасов и сипло декламировать:

И погромче нас были витии,

Да не сделали пользы пером.

Дураков не убавим в России,

А на умных тоску наведем.

Этот шепот - естественно, и робкое дыханье - пусть напоминают любому клоуну, что он не укротитель.

А то ведь и до сих пор в ходу иллюзия, что умные, как только получат необходимую информацию (в просторечии - правду), - все сделают как надо. (На так называемых дураков, конечно, никто всерьез не надеется, - но ведь их всего-то, говорят, процентов 38 от силы.)

Я и сам большую часть жизни в это верил. И пресловутую эту правду контрабандный товар, дефицитный, - необыкновенно высоко ценил.

Теперь она в свободной продаже. И хотя некоторые требуют: еще! еще! без правды что за жизнь! - это просто баловство, да и притворство. Всем все известно, не осталось никаких тайн: и кому на Руси жить хорошо, и где лучше - в Чернокозово или в Гааге, и даже - что будет с НТВ.

Умные все понимают не хуже дураков. Отсюда правило: хорошего пива должно быть много.

Оказалось, это вроде как разные сорта жевательной резинки - правда и ложь. Многие предпочитают правду: освежает дыхание; при непрерывном употреблении сообщает лицу выражение невозмутимой задумчивости.

Отсюда правило: лучше жевать, чем говорить.

Как вовремя мы с Вами, дорогой Д. В., впали в безобидную фольклористику: Вы мне пословицу, я в ответ - поговорку. О, драгоценные осколки культуры смердов!

Кстати: задумывались ли Вы над этим поразительным фактом - что свободный земледелец в Древней Руси назывался смерд? Слово изначально зловонное, впоследствии почти бранное. Древняя поговорка (еще одна!): смерд не человек, мужик не зверь. Так предрешил язык почти тысячу лет назад судьбу фермеров.

Но я - о словосочетаниях. Самое употребительное из них меня особенно занимает.

Ведь нельзя же почитать случайностью, что из двухсот с чем-то тысяч слов именно эти три образовали главное русское предложение, известное всем и пригодное во всех случаях жизни.

Архаическое заклинание - предположим, и даже наверное так. Филология веников не вяжет. Мне, правда, толковал один историк, что не заклинание никакое, а вроде как справка - наиболее совестливые из победителей якобы выдавали такие бирки случайным детям: ты, дескать, не просто смерд, а потомок гордого татаро-монгола. Но историк, подозреваю, шутил (лекцию свою читал он в бане). Хотя действительно что-то странное в интонационном строе какой-то он неживой, телеграфный.

Убедительней догадка Максима Горького (если не путаю): что это формула миротворства. Доисторический охотник, столкнувшись в тайге с молодым и сильным незнакомцем, издали кричал ему: не тронь меня, не совершай этой ужасной ошибки: что, если я в свое время пользовался расположением твоей дражайшей родительницы, и ты - плод взаимной страсти, поразившей нас как молния? Имей в виду - не будет тебе удачи, если ты съешь наиболее вероятного отца!

Допускаю, что подобным же образом иные пытались обезоружить и саблезубого какого-нибудь тигра.

Как знать: если бы у древних греков существовал подобный инструмент сдерживания - Эдип не убил бы Лая. Чем валить все на Рок, лучше бы позаботились о словарном запасе.

Наш язык так велик и могуч, что не обязан быть правдивым и свободным. В обсуждаемом заклинании содержится все. Оно так и пышет самодержавием и народностью. Тут Вам и Фрейд, и Энгельс (происхождение семьи, частной собственности и государства), и наш ответ Чемберлену и турецкому султану. Типа того, что да будет вам, господа, известно, что вы происходите от особы настолько беспринципной в быту, что она даже такими, как мы, не гнушалась.

Эта магическая трехчленка - щит и меч россиянина в битве жизни. Поэтому гром ударов нас не пугает. Если, конечно, кого-нибудь другого бьют еще больней.

Положим, и то верно, что, как Вы пишете, сердца ожесточились. Помню, как в прошедшем столетии, узнав из телепередачи "600 секунд", что семеро военнослужащих где-то под Ленинградом изнасиловали козу и съели, общественность козе горячо сострадала. Знакомый академик негодовал: не могли уговорить парнокопытное по-хорошему!

А теперь вот сообщают: опять-таки под Петербургом в казарме лейтенант застрелил солдата. И сразу же - интервью с какими-то военачальниками. Один говорит: обидно будет, если эта шалость погубит многообещающего офицера. Другой: главное - нельзя допустить, чтобы младший брат убитого уклонился от призыва, и мы уже предупредили военкомат...