Лев Ительсон - Лекции по общей психологии Страница 19

Этот вид научения обозначают термином «пространственное научение».

А вот еще более интересные опыты. На глазах у обезьяны под одну из двух чашек прятали банан. Затем обезьяну выпускали. Она, естественно, бросалась к той чашке, под которой была пища, поднимала чашку и съедала банан. Однажды экспериментатор незаметно подменил банан листком салата. Обезьяна, как обычно, бросилась к чашке. Но, обнаружив менее привлекательный для нее салат, яростно его отшвырнула и начала обследовать чашку, место, на котором она лежала и т.д. Аналогичное поведение наблюдалось у крысы, когда в награду за прохождение лабиринта она нашла семечки, вместо привычной каши из отрубей.

О чем свидетельствуют эти эксперименты?

О том, что кроме самого сигнала к действию в навыке имеет место ожидание или предвидение определенного результата совершаемых действий.

Совершенно определенно входит в навык также контроль достигнутого эффекта.

Например, в опыт с крысой в «проблемном» ящике вводят следующее изменение. В исходном опыте животному достаточно было нажать на педаль, и появлялась пища. А теперь делают так: чтобы пища появилась, педаль нужно нажать три раза. Запущенная в ящик крыса, как обычно, подбегает, нажимает педаль, но пищи нет. Она с некоторым недоумением обнюхивает педаль и опять нажимает ее. Опять нет пищи. Крыса уже с явным раздражением снова жмет. Пища появляется, и, соответствено, это новое рефлекторное пове-Одение закрепляется.

Если бы рефлекс был простым автоматическим срабатыванием соответствующей связи, то крыса нажала бы раз на педаль — есть пища или нет — действие бы прекратилось, ведь рефлекс сработал, и, следовательно, завершился. Но здесь, как видим, поведение управляется не только самим раздражителем — педалью, но и результатом. Нет результата — животное повторяет еще раз свое действие.

Наконец, анализ обучаемого поведения показывает, что развертывание, усвоение и реализация навыка направляются всем опытом животного и, в частности, образом всей ситуации, всей обстановки, в которой достигается поставленная цель. Например, когда Павлов проводил над собаками свои опыты, непосредственным

условным сигналом была лампочка. Но собака реагировала на все, что было связано с экспериментом.

Как только ее вводили в комнату, где проводился эксперимент, у нее уже начинала выделяться слюна. Как только раздавались шаги служителя в коридоре, у нее начиналась пищевая активность. Иначе говоря, не отдельный раздражитель, а вся ситуация, связанная с тем, что ее будут кормить, превращалась в условие реализации рефлекса.

Павлов пытался, между прочим, освободиться от этого ограничения. Была построена специальная, так называемая, «башня молчания», где животное полностью изолировалось от всех звуков и раздражителей внешнего мира. И что вы думаете было результатом — удалось выделить и исследовать в качестве раздражителя только один сигнал? Нет, результатом было то, что как только собаку помещали в эту камеру — она засыпала. Внешне «побочные» раздражители оказались нужны для того, чтобы любая деятельность, в том числе условно-рефлекторная, вообще функционировала.

Итак, навык действительно включает в свою структуру цепи и сочетания условных рефлексов, классических и оперантных. Но было бы ошибкой представлять его как простую цепь таких рефлексов, которая образуется путем «наращивания» подкрепляемых связей сигнала с движением и реализуется путем автоматического развертывания под действием «пусковых» сигналов.

Оказалось, что в формировании навыка участвуют еще такие акты, как латентное научение, усвоение пространственных отношений, предвосхищение результата, контроль эффекта совершенных действий и, наконец, отражение общей ситуации, в которой достигается этот эффект. Кроме того, сама возможность образования соответствующего навыка обуславливается врожденными диспозициями организма, этапом его развития и состоянием в момент научения. А набор действий, при помощи которых он учится, определяется врожденным репертуаром реакций на биологическое «значение» соответствующей ситуации.

Таким образом, навык —это сложная динамическая программа поведения, формирующаяся у организма в ходе его взаимодействия с окружающим миром. Он обеспечивает приспособительную реакцию животного на биологическое значение тех ситуаций, с которыми оно сталкивается в процессе жизнедеятельности. По своему механизму навык представляет собой цепь условных рефлексов, классических и оперантных. Образование каждого из звеньев этой цепи обуславливается, с одной стороны, характером связей реальности, с которыми сталкивается организм, а с другой — его врожденными диспозициями, возрастными репертуарами реакций и текущими состояниями. Наконец, срабатывание каждого звена и их сочетаний вызываются усвоенными условными сигналами, направляются «значением» ситуации, руководствуются образами ее пространственных и временных отношений, движутся к определенной конечной цели — объекту и контролируются достигнутым эффектом каждого действия.

С помощью описанного механизма признаки ситуации, накопленные в опыте, связываются с состояниями организма и действиями, необходимыми, чтобы эти состояния оптимизировать.

ЛЕКЦИЯ V

3. СТРУКТУРА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ

Теперь мы перейдем к самому трудному вопросу — попытаемся разобраться в структуре интеллектуального поведения.

Почему самому трудному? Потому что до сих пор, во всех уже рассмотренных типах поведения, связь между свойствами раздражителя и реакцией на него была, так сказать, наглядной и непосредственной. Организм отвечал приспособительным поведением прямо на соответствующие биологические значимые свойства предмета. Убегал, если предмет представлял опасность или сигнализировал о ней. Приближался, выделял соответствующую секрецию, если предмет сигнализировал о возможности удовлетворить пищевую или половую потребность и т.п.

Когда соответствующие связи образовались в опыте самого организма, процесс их возникновения тоже был прямо наблюдаем, так как непосредственно выражался в поведении животного. Не животное, а окружающий мир «оценивал» целесообразность «выдаваемых» реакций, управлял отсевом биологически ошибочных и закреплением значимых связей.

По-иному обстоит дело, когда имеет место интеллектуальное поведение. Связь между свойствами раздражителя и ответной реакцией носит в этом случае, как мы видели, опосредствованный характер. Поведение (по крайней мере, в фазе подготовления) определяется не биологическим «значением» предмета, а его практическим значением. То есть не тем, как этот предмет относится к организму, может изменить его состояние, воздействовать на него, а тем, как этот предмет относится к другим предметам, может изменить их состояние, воздействовать на них. Соответственно, действия животного непосредственно направлены уже не на то, чтобы с помощью этого предмета добиться определенного изменения своего состояния (нажать на педаль, чтобы получить пищу), а на то, чтобы с помощью этого предмета добиться определенного изменения состояния другого предмета, которое позволит уже совершить действия, направленные на прямое удовлетворение потребности (короткой палкой придвинуть длинную палку, а ею уже пищу).

При этом процесс образования соответствующих связей скрыт от наших глаз. Он происходит где-то в мозгу животного. В наблюдаемых же внешних действиях мы видим лишь его конечный результат.

Поэтому структуру интеллектуального поведения придется выяснять более косвенным путем, опираясь на его отличительные черты и обсуждая, с помощью каких процессов такие черты могут возникнуть.

Итак, чем же отличается интеллектуальное поведение от всех остальных типов поведения?

Первое, что приходит в голову, это — целесообразность, «разумность» интеллектуального поведения, иначе говоря, наличие в нем фазы подготовления.

Однако, сам по себе этот признак недостаточен. Фаза подготовления наблюдается во многих врожденных формах поведения. Так, например, некоторые птицы используют иголки кактуса, чтобы отыскивать и доставать насекомых из трещин в коре. Орел уносит черепаху высоко в небо и оттуда бросает на камень, чтобы разбить ее панцирь. Слоны обламывают ветки и используют их, чтобы почесать себе спину. Бобры строят плотины, регулирующие уровень воды в реке, чтобы обеспечить себе надежную пищу и жилье. Птицы строят гнезда, пчелы — улей и соты, чтобы выращивать в них потомство. Птичка-индикатор ведет медведя к улью и в том случае, когда она сама сыта и т.д.

Во всех этих случаях фаза подготовления выглядит разумно, потому что она не носит характера непосредственной биологической реакции. Так, когда орел, взлетев, выпускает из когтей черепаху, он как-будто, наоборот, удаляется от биологической цели — пищи. Его действия имеют смысл лишь с учетом будущих событий (черепаха разобьется) и основаны на свойствах самого предмета (панцирь не дает возможности добраться до пищи). Тем не менее все эти действия являются инстинктивными, а не интеллектуальными.