Валерий Зеленский - Здравствуй, Душа! Страница 3
Валерий Зеленский - Здравствуй, Душа! читать онлайн бесплатно
2) Разум человека является местом взаимодействия динамических необузданных сил, связанных с соматической основой.
3) Психическое представляет собой процесс — иначе говоря, скорее глагол, нежели существительное, — отчасти сознательный, а отчасти бессознательный.
4) Бессознательное, в свою очередь, несет в себе вытесненные переживания и другие содержания личностного уровня, а также трансперсональные (т. е. коллективные, не относящиеся к Я, архетипические) содержания, выносимые в психическое глубинными силами «anima mundi», — мировой души.
5) Психическое несводимо ни к нейрохимическим процессам, ни к более «высшей» духовной реальности; его роль и миссия — быть «третьим», серединным началом между материей и духом, иначе именуемым «душой», началом, требующим для своего выражения собственного языка. Этот принцип психической реальности известен в аналитической психологии как «объективная психика» (Юнг).
Архетипические психологи, которые представляют ответвление от классической юнгианской психологии, рассматривают промежуточное качество объективной психики как «лиминальное» или «образное» («имагинальное»).
Главным препятствием интеграции глубинной психологии и психологии академической является детерминистический уклон, свойственный академическому подходу и материалистическому мышлению вообще. Однако развивающаяся ныне в России архетипическая психология признает свободную и уникальную суть человеческой души и природы и заново формулирует в глубинно-психологическом свете достижения рационалистической и материалистической психологии.
Поскольку психическое составляет свою собственную область переживания и опыта, то его следует изучать теми методами, которые принимают в расчет его автономию. Примерами таких методов являются толкование символов и симптомов, анализ сновидений, глубинно-ориентированные исследования культуры и мифологии.
Психическое спонтанно порождает мифо-религиозные символы и по своей природе одновременно является духовным и инстинктивным проявлениями. Следствием такой мифопорождающей функции является отсутствие выбора между духовной и недуховной личностью. Единственный вопрос: куда мы направляем свою духовность? Живем ли мы этой духовностью сознательно или же инвестируем ее безведома для самих себя в недуховные проекты (перфекционизм, аддикции, жадность, славу и т. д.), которые, в конечном итоге, овладевают нами из-за того, что мы игнорируем эти пугающие и мощные нуминозные силы?
Любые симптомы представляют собой важные послания, адресованные личности, и их следует внимательно рассматривать («прочитывать») — если необходимо, то обращаться к аналитику или психотерапевту, — но не замалчивать. (Юнг писал: «Боги стали болезнями».) Симптом является одним из способов, с помощью которых психическое уведомляет нас о том, что мы не слушаем голоса из его глубин.
После Фрейда и Юнга человеческая психика обнаружила еще большие глубины в работах современных продолжателей юнгианской традиции: архетипической психологии Джеймса Хиллмана, его последователей и сподвижников (П. Кюглер, Л. Зойя, W. Gigeriech, M. Adams, Г. Могенсон, J. Paris и др.), в духовной психологии (Sardello, 1995), экопсихологии (Roszak, 1992).
У всех этих авторов рациональный, целенаправленный человеческий разум, бодрствующее сознание или «дар разума» выступают в качестве только одного игрока на более обширном поле психического. Глубинная психология подходит к рассмотрению человеческого переживания и опыта с точки зрения множественности интерпретаций и выражений.
Несомненными бестселлерами последних лет стали книги Умберто Эко «Имя Розы» и Дэна Брауна «Код да Винчи», давшие новую жизнь изучению символов. Читатель увидел, что жизнь вовсе не пуста и не сводится к механическому «труду на благо Родины», но что она насыщена смыслом, имеет множество разных целей и обладает «архетипическим резонансом», в ней слышен архетипический отзвук, отголосок.
Существует «место значимого переживания», где встречаются полюса личностного и трансличностного психического; это место определяется как душа. Хиллман полагает это место в качестве имагинативного углубления и преобразования событий в переживания. Одной из целей нынешней глубинной психологии является вопрос о возвращении души обратно в психологию.
Душа рассматривается как субъективность, которая разлита повсюду; все имеет свое собственное «внутри» — идея, идущая от Шопенгауэра и Тейяра де Шардена.
Глубинная психология отвергает как философски архаическое абсолютное картезианское расщепление между самостью и другостью и вместо этого вводит меняющееся интерактивное поле субъективной и объективной деятельностей. Например, проекция рассматривается как имагинальная пляска в пространстве между «посылателем» и «получателем».
Прикладной аспект интерактивности заключается в том, что «объективное» исследование ограничено в своем приложении к психическому и даже вводит в заблуждение тем фактом, что мы сами изменяем все то, что исследуем.
Эмпирическое исследование обнаруживает только те грани и аспекты психического, которые так или иначе поддаются количественному измерению. Глубинная психология деконструирует этот «как бы» эмпиризм, представляя психическое, изучающее себя, как некий «зеркальный кабинет» или «зал с зеркалами». В нем сознание, чувствительное к своей собственной относительности, участвует в постоянном и нескончаемом отражении текущих реальностей.
Традиционная глубинно-психологическая мысль тащит на себе всю сексистскую дезинформацию, культурные пристрастия и предвзятости XIX века. Сегодняшняя глубинная психология критикует уравнивание между собой биологического и культурного пола, освобождается от теоретических понятий и представлений, которые поддерживают старые стереотипы относительно женщин и мужчин (например, мать считается первичным источником психопатологии, женщина отождествляется с пассивным Инь, а мужчина — с активным Янь и т. д.), и исследует психическое в его личностном, биологическом, культурном и архетипическом контекстах.
В своем крайнем выражении, все люди, все умы и все человеческие жизни так или иначе встроены в определенное мифопроизводство. Мифология — это вовсе не набор и даже не система или комплекс отживших объяснений естественных событий, происходивших когда-то в мире; это, прежде всего, само богатство и мудрость человечества, выразившиеся в изумительном, удивительном, чудесном и символическом рассказывании всевозможных историй.
Личные симптомы, индивидуальные конфликты, зацикленность на чем-либо несут в себе мифическую или трансличностную сердцевину, которая, будучи проинтерпретированной, способна заново познакомить клиента со смыслом его борьбы (например, боль, сопровождающая уход из дома, может быть преобразована в нестареющее и вечное приключение странника, отправляющегося на поиски неведомого). Каждый знает по себе, как грусть от расставания на вокзальной платформе постепенно преобразуется в любопытство к соседям по купе. Опасность в стремлении только к трансличностному оборачивается инфляцией Эго (духовный «обходной путь» и коврижки Новой эпохи); опасность в редуктивном фокусировании (редуктивной концентрации) на личностном приводит к нарциссическому обесцениванию духовных переживаний. (Юнг, 2006а).
Глубинная психология возникла как движение, очищающее мир от мусора прежних заблуждений. Оно противостоит гибели восприятия как такового или отождествлению с психической онемелостью или неподвижностью. Оно обращает внимание на то, что колониально-иерархическое Эго вытесняет, игнорирует, заставляет замолчать и подавить в себе после соприкосновения: внутренние и внешние голоса и образы и движения из запредельного потока сознания. В этом психотерапевтическое предназначение глубинной психологии, и с этой точки зрения перспективное исцеление является формой деколонизации.
Потому что есть психическая доля во всем, что нас окружает. Мы здоровы и целостны только в той степени, в которой заботимся о нашем окружении и способны взять на себя ответственность за мир, в котором живем.
Глубинные психологи считают, что эго-сознание, наше дневное Я, не является хозяином в психологическом доме. Еще в начале прошлого века это было доказано Карлом Юнгом в исследованиях ассоциаций, приведших к появлению теории комплексов, в которых испытуемый, наряду с обычными реакциями на слово-стимул, мог внезапно дать слишком длинный ответ. Такая реакция, наряду с массой других отклонений в ответах, была связана со специфическими эмоциями, воспоминаниями, вытесненными переживаниями, которые теперь мы именуем комплексами. В дальнейшем метафорический характер и внутренняя драма комплексов позволили нынешним архетипическим психологам утвердить свой подход к психическому, базирующийся на представлении о «поэтической основе разума» (Хиллман, 2006, с. 31).
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.