Роберт Смит - История психологии Страница 37

Карьера Кеттела в психологии была примером преданности идеалам научного подхода к решению прикладных задач. Как и многие его современники, он верил в то, что модернизировать американское общество, превратить его в цивилизованное и демократичное можно только с помощью научного подхода, специальных знаний. Наука привлекала его как занятие, которое приносит пользу обществу и обеспечивает прогресс; его не интересовало развитие академической дисциплины только в целях познания. Именно распространенность этого мнения способствовала тому, что психология в США в 1890-е гг. быстро завоевала позиции в научном сообществе. Высшее образование развивалось ускоренными темпами: кроме частных колледжей, появилась система государственных университетов (как в Пенсильвании, где работал Кеттел); и в старых, и в новых учебных заведениях предоставлялась возможность получить полное высшее образование; были основаны исследовательские институты. Сюда инвестировались значительные финансовые и человеческие ресурсы, так как и администраторы, и спонсоры верили в пользу, которую американскому обществу могут принести наука и образование. Другой основатель «Психологического обозрения» Болдуин проводил значимые исследования детского развития, преследуя не только научные, но и нравственные, и социальные цели. Его исследования были связаны с европейскими работами по психологическому развитию и воспитанию, которые велись в Женеве, в институте Эдуарда Клапареда (Edouard Claparede, 1873–1940). Этот институт, в особенности с приходом туда Пиаже, стал известным центром исследования развития ребенка. Выготский в 1920-е гг. также читал работы Болдуина. Обученные немецким методам, но воспитанные на американских ценностях, молодые ученые в США предлагали обществу новую дисциплину и прилагали усилия для того, чтобы сделать ее эффективной. Они обещали показать, как знание об индивидуальных психологических способностях поможет рождению обновленного общества. От такого предложения было трудно отказаться.

Несмотря на то что практические возможности психологии получали все большее признание, ее репутацию как науки все еще приходилось отстаивать. Болдуин рассказывал анекдот из собственного опыта: чтобы получить на почте посылку с книгами, которые ему прислал его шотландский коллега Бэн, он должен был заплатить пошлину (хотя научные книги ею не облагались). Ему пришлось это сделать, потому что вашингтонские чиновники заявили: «наши эксперты сообщают, что эти книги [Бэна] ни в коем смысле не являются научными» [цит. по: 127, с. 132]. Когда его «Основания психологии» критиковали за недостаточную научность, Джеймс с иронией отвечал, что его книга — это «набор феноменологических описаний, сплетней и мифов» [цит. по: 127, с. 133]. Однако большинство психологов такой образ их дисциплины не радовал, и в 1890-е гг. они попытались повысить статус психологии как науки. Для этого требовалось ответить, с одной стороны, критикам из естественно-научного лагеря, утверждавшим, что как только психология станет наукой, она станет ветвью физиологии, а с другой стороны, критикам-обывателям, которые считали, что психология — не более, чем рассуждения, построенные на здравом смысле. В этой ситуации для развития дисциплины было важно показать, что психологи обладают специальными знаниями в области изучения человеческих способностей, которые могут быть использованы для повышения эффективности важнейшей социальной практики — образования. Выступать в защиту научного статуса своей дисциплины психологам стало проще после того, как они заняли прочные позиции в академических институтах.

Стэнли Холл (G. Stanley Hall, 1844–1924), ставший лидером новой профессии, пытался укрепить связь между психологией и образованием. Он издавал «Американский журнал психологии» и «Педагогический семинар» (Pedagogical Seminary, осн. в 1891 г.) и вплотную работал с теми, кто обучал будущих учителей. Он возглавил движение за изучение ребенка, участники которого вели систематические наблюдения за развитием детей, и опубликовал широкомасштабное исследование «Подростковый возраст» (Adolescence, 1904). Начавшаяся с изучения теологии, карьера Холла была длительным поиском такой университетской должности, которая позволила бы ему соединить христианские ценности с новыми стандартами образования, усвоенными после поездки в Германию. Психология оказалась ключом к ответу. В начале 1880-х гг. она привела Холла на должность профессора психологии и педагогики, введенную в университете Джонса Хопкинса — учебном заведении нового типа. Холл успокаивал местных профессоров, опасавшихся материализма новой науки, утверждая, что при внимательном прочтении Библия «откроется нам заново, как великий учебник по психологии человека» [цит. по: 127, с. 119]. В университете Джонса Хопкинса у психологов были большие возможности: здесь была создана соответствующая специализация с получением диплома о полном высшем образовании. Другие колледжи были вынуждены вступить в конкурентную борьбу, и психология как дисциплина оказалась в выигрыше. На практике религиозность Холла обратилась в морализирование по поводу задач ребенка и воспитателя. Когда в 1888 г. он стал ректором университета Кларка и возглавил там факультет психологии, он получил институциональную поддержку для распространения этих ценностей.

Среди клиентуры психологов, предъявившей заказ на их специализированные знания, наиболее многочисленную группу составляли учителя, органы местной власти и отдельные люди, направлявшие средства в образование. В США на рубеже XIX–XX вв. существовала острая необходимость вооружить многочисленных иммигрантов из Европы и переселенцев из сельской Америки навыками жизни в современном городе. Кроме того, демократической ценностью американского общества, для пропаганды которой много сделал Дьюи, была самореализация каждого члена этого общества, путем к чему было получение образования. В результате, начав с узкоспециализированных экспериментальных тем — например, восприятия, — психологи переходили к менее строгой с научной точки зрения, но более значимой работе — исследованию развития ребенка, или тестированию способностей, — чтобы продемонстрировать спонсорам возможности их науки. Прочно войдя в структуру университетов, факультеты психологии через подготовку студентов получили возможность расширять аудиторию, сочувствующую деятельности психолога-исследователя, и таким образом наращивали свой организационный потенциал. Поэтому число экспериментальных исследований, проводимых по немецкой модели, увеличивалось. Однако приверженность американцев функциональным объяснениям, ассоциируемым с эволюционной теорией, а также запросы финансирующей стороны поощряли такие исследования, которые имели бы больше отношения к жизни индивида в обществе.

Это пересечение научных и общественных интересов стало фактором создания учебного заведения, имевшего огромное влияние на социальные науки в США, — Чикагского университета. В 1890-е гг. благодаря большим средствам, полученным от Джона Рокфеллера, университет смог привлечь к преподаванию выдающихся профессоров. Целью было сделать Чикаго культурным центром и ответить на его острые социальные нужды. Типичные проблемы американского общества в Чикаго были особенно выражены: масса иммигрантов, большая часть которых не владела английским языком; урбанизация, растущая в геометрической профессии, и жилищный кризис; конфронтация в отношениях между рабочими и предпринимателями; господство местных боссов в политике; преступность и нищета. При таких условиях было несложно отстаивать необходимость, во-первых, образования как средства общественной интеграции, а во-вторых, специальных знаний для оценки индивидов и социальных структур. Подобно тому, как новые стальные конструкции и первые небоскребы создали современный городской пейзаж, психология и социальные науки создадут, как ожидалось, современных городских мужчин и женщин.

Дьюи получил должность профессора в Чикаго в 1894 г., и под его руководством здесь стала развиваться экспериментальная и педагогическая психология. Он привел с собой Джорджа Мида и затем принял на работу Джеймса Энджелла (James R.Angell, 1869–1949), обучавшегося в Гарвардском университете у Уильяма Джеймса. Эти ученые стояли на позициях функционализма, стремясь изучать индивида как целое в его приспособлении к социальной среде. Их деятельность была проникнута верой в то, что наука — специальное знание, полезное для человечества, высшая ступень его эволюции. Здесь, как и повсюду в США (так, Холл и Болдуин подробно писали о развитии ребенка с эволюционной точки зрения), эволюционная теория стала центральной в психологии и социальных науках. В континентальной Европе такого не было. Кроме того, именно в Чикаго Уотсон написал свою диссертацию по психологии крысы и начал рассматривать психологию как технологию управления поведением (см. главу 6) — цель, которую Уотсон и его последователи считали кульминацией эволюционного процесса. Тогда же, когда Дьюи в Чикагском университете организовал философский факультет, чтобы предоставить место социально ориентированной психологии, Альбион Смолл (Albion W. Small, 1854–1926) создал большой и влиятельный факультет социальных наук.