Мгновение - Татьяна Владимировна Сорокина Страница 4

— Ты замужем? — спросила она.

— Нет.

— А дети есть?

— Н-нет.

— Ты довольна своей жизнью?

— Вроде бы.

— Вроде бы?

— Да, — уже тверже ответила я.

— Это очень хорошо! — обрадовалась она. — С одноклассниками видитесь? В прошлом году у вас было 18-летие выпуска из школы, верно?

— Да, — подтвердила я, поражаясь памяти этой пожилой женщины.

— Как быстро летит время! — воскликнула она, и мы немного поболтали о скоротечности жизни.

Когда я уходила, Людмила Ивановна сунула мне записку с номером своего телефона и попросила звонить, если что.

«Если что, — повторяла я про себя по дороге домой. — Если что — что?»

Я решила пройтись пешком. В моей голове одновременно крутилось множество мыслей о странном чаепитии у бывшего школьного психолога, о сцене возле стоматологии, о страхе иметь детей, и о том, как мне жить дальше без Андрея. Мне снова и снова представлялись маленькие руки, тянущиеся ко мне снизу. Дома я сидела у раскрытого окна и курила, выпуская дым на улицу.

Если что — что?

Почему она решила, что мне нужен ее телефон? Потому что видела, как я едва не расплакалась в трамвае? Потому что мужчина, которого я очень люблю, общается с прекрасными женщинами? Потому что я не такая, как та юная фея в легком платье? Потому что я не настоящая женщина, если боюсь иметь детей? Потому что маленькие руки, тянущиеся ко мне, могут стать мертвыми? Как у того ребенка, которого я нашла утром перед школой?

Я позвонила ей на следующий день и стала приходить к ней домой раз в неделю. Мы пили чай и разговаривали. И это были удивительные разговоры! Ни с кем я не говорила о таких личных вещах. Я рассказывала о своей непростой матери, о своих отношениях с мужчинами, о любви к татуировкам и страхе забеременеть.

Она сказала, что я имею право на все-все чувства, которые испытывала и испытываю сейчас. И что если я действительно не готова иметь детей — это правильно. И что мне необязательно делать новую татуировку каждый раз, когда мне грустно. Что я не должна бояться и закрываться татуировками от этого мира — не все дети умирают. Тот ребенок, которого я нашла — исключение из правил. Этот мир не так жесток, как можно подумать. Ведь я спасла бездомного кота, обреченного на смерть, пусть даже этого никто не заметил. Это означает, что добро не всегда можно увидеть сразу, но его действительно много в этом мире. И я никогда не стану своей матерью, потому что я уже другая. И я заслуживаю любви, и могу ощущать любовь. Разве это не здорово? Я настоящая женщина, потому что именно я принимаю решения, как выглядеть и как жить. И что вообще за понятие такое — «настоящая женщина»? Разве я, со своими короткими волосами, менее настоящая, чем та девушка на крыльце стоматологии? Кому Андрей сделал предложение — мне или ей?

И я смеялась и плакала на этих встречах, и много говорила, и думала и вспоминала, и была окружена заботой и добротой. Кто бы мог подумать! Странная женщина из школы в жутких свитерах и со сползающими очками действительно интересовалась мной.

То страшное мгновение, когда я видела руку мертвого ребенка, действительно перевернуло мою жизнь. Крик, который я не издала в тот день, все время стоял в моей груди. Все эти годы внутри меня был крик ужаса. Моя бурная молодость, вечеринки, алкоголь, татуировки, согласие на любую авантюру — все это были способы спастись от мира, в котором ты можешь найти труп ребенка по дороге на занятия. Страх материнства ассоциировался у меня с этой маленькой серой рукой с черными ногтями. Что я буду делать, если моего ребенка настигнет подобное? Что я буду делать, если эта рука станет моей рукой?

То ужасное мгновение.

Я попыталась разузнать подробности того убийства: поймали виновного или нет. В интернете ничего не нашлось, зато в библиотеке среди подшивок старых газет это событие бурно обсуждалось. Из них я узнала, что та маленькая ручка принадлежала девочке пяти лет по имени Наташа. Ее родители были алкоголиками, а сама она не посещала детский сад. К сожалению, я не смогла найти информацию о поимке ее убийцы, но теперь я, по крайне мере, узнала, кого нашла тем страшным осенним утром.

— Мы с Андреем не алкоголики, — сказала я Людмиле Ивановне.

— Конечно, нет, — согласилась она.

— Думаю, я позвоню ему.

Людмила Ивановна улыбнулась.

— Ты имеешь право на любое решение, — сказала она. — И любое решение будет верным.

Вместо звонка Андрею я зашла за ним на работу в конце смены. Он увидел меня на крыльце и очень обрадовался. Мы обнялись.

— Я так скучал, — сказал он, беря меня за руку.

— А я много думала и говорила с психологом. Я многое поняла, и больше не боюсь.

Он посмотрел мне в глаза и увидел ответ на свой вопрос.

И ответ был праивльным.