Искусство счастья. Тайна счастья в шедеврах великих художников - Кристоф Андре Страница 6

Как быть счастливым?

Редко когда счастье возникает из ничего. Об этом напоминает нам Шагал, написавший гимн деревенской жизни: русский крестьянин в своем повседневном мире, беззубый, но счастливый. Он кормит лошадь листьями и цветами. Вокруг них все кружится, свертываясь в радостную спираль – красная изба, за прозрачной стеной которой мы видим людей, оживленно спорящих в свете лампы; дерево в саду; раскачивающаяся бричка; весело танцующая пара. Это мир обыкновенного повседневного счастья, дарованного нам в привычном для Шагала потоке цвета. «Я всего лишь цветной человек», – подшучивал он.

1925 г., холст, масло, 100 × 81 см, Художественная галерея Олбрайт-Нокс, Буффало

«Ни одна сила не способна устрашить меня до такой степени, чтобы я утерял веру в человека. Потому что я верю в величие всей природы. Я знаю, что воля и поведение людей часто являются проявлением космических сил, приведенных в движение этой самой природой, ходом истории и движением судьбы». На протяжении всей жизни Шагал не обходил вниманием политические события эпохи, будь то революционные идеалы или антисемитизм, воспринимая их как психологическую потребность человека, мечту о счастье и стремление к нему.

Здесь Шагал, всегда трепетно относившийся к счастью, так же, как к своей независимости, возможно, дает ответ на фундаментальный вопрос: что нам нужно для того, чтобы почувствовать себя счастливыми? Ведь не существует счастья ex nihilo (из ничего, лат.). Как и все живое (а счастье – отчасти живая субстанция), оно нуждается в пище. Нашему нематериальному счастью, чтобы прийти в этот мир и существовать, требуется материя.

«Живет ли в доме счастье?! Ах, бедный малыш, он переполнен им до такой степени, что все двери и окна вот-вот вылетят с треском».

Урок Шагала

Хвала простым проявлениям счастья

Из какой материи состоит счастье? И как к нему относиться? Вопреки распространенному мнению, эпикурейская философия не утверждает, что для того, чтобы стать счастливым, нужно отдаваться всем своим желаниям и все их удовлетворять. Это, разумеется, гедонизм (если мы живем, то для того, чтобы получать удовольствие), а также своеобразный аскетизм, предполагающий, что мы способны отказаться от напрасных удовольствий и от тех, жажду которых никогда не сможем утолить.

Зато мы должны быть проницательными, чтобы обращаться только к тем источникам удовольствия, которые Эпикур называет «естественными и необходимыми», таким как пища, кров, одежда, а также свобода, друзья и споры, размышление (не осмеливаюсь написать философия, но именно ее в действительности проповедует Эпикур). Во всем остальном – власти, деньгах, славе – нет необходимости.

Главное – не столько в том, чтобы уклониться от власти объектов поверхностного счастья, а в том, чтобы не дать им одурачить себя и не стать зависимым от них.

«Видишь ли, существует немного принципов, которые нужно соблюдать, чтобы вести счастливую и набожную жизнь. Если ты будешь уважать их, боги не потребуют от тебя ничего большего».

Поиск счастья невозможен вне контекста своей эпохи. Когда историки эвдемонизма – философии счастья – внимательно изучают период XX и XXI веков, то, несомненно, поражаются, до чего вожделенным стало счастье для общества торгашей, где все продается и покупается, и как часто его используют в качестве предлога для продажи бесполезных вещей.

Они задаются вопросом, как это вожделение отвращает самых уязвимых из нас – а на самом деле каждый из нас в разной степени уязвим – от настоящего размышления о созидании своего счастья, предлагая нам вместо этого купить те или иные предметы, якобы дарующие счастье. Наше общество слишком долго выжидало, прежде чем отреагировать и научить своих граждан и их детей видеть эти ловушки и защищаться от них. Но это другая история…

Упражнение на здравомыслие: что мне действительно требуется для счастья? И в какой моей потребности меня пытаются убедить?

Изображая крестьянскую жизнь, Шагал напоминает нам, что счастье не может сводиться к состоянию ума, к простому решению. Для него необходимы среда общения и минимальная материальная обеспеченность. Если вы находитесь ниже некоторого порога одиночества и неустроенности, то вас заботит только выживание; голод, холод, одиночество, страх за свою жизнь – все это не дает возможности думать о счастье. Лучшее, на что можно надеяться, это на паузу в несчастьях и страданиях, облегчение, но не счастье. Таким образом, для большинства обитателей нашей планеты счастье, вероятно, заключается прежде всего в пище и крове, в том, чтобы жить, думать, свободно выражать себя. Только потому, что большинству из нас, жителей Запада, живущих в условиях демократии, гарантированы эти основополагающие потребности, мы можем претендовать на то, чтобы заняться собой и стать счастливее.

Какими бы обыденными и элементарными ни были эти основополагающие условия счастья, от этого они не становятся менее необходимыми. Будем же каждый день радоваться тому, что они у нас есть.

«Довольствуйся горсткой грубого риса и глотком воды, чтобы жить, довольствуйся подложенной под голову рукой, чтобы уснуть, и в этом обрети свое счастье. Богатства и почести – всего лишь плывущие облака».

Разум счастья

Счастье – это состояние ума? Движение мысли? Решение? Усилие? Волеизъявление? Внутренняя конструкция? Чаще всего все эти факторы объединяются, как только создаются минимальные материальные условия, необходимые для присутствия счастья. Это одновременно радует – наше счастье зависит от нас самих – и огорчает – значит, мы несем за него ответственность, оно требует от нас работы и усилий.

1959 г., Музей изящных искусств, Нант

Гастон Шессак появился на свет в бедной семье, которую вскоре оставил отец. Он учился на поваренка, потом – сапожному ремеслу в Париже, куда приехал к своему брату, бригадиру полиции. Его соседями стала супружеская пара художников, подтолкнувшая Шессака к занятиям живописью. Его талант признавали современные ему художники, в частности Дюбюффе. Шессак уезжает в Вандею и продолжает творить, несмотря на тяжелые материальные условия, выживая только благодаря своей супруге, учительнице начальных классов. Если судить по его письмам, его счастье было нелегким. Из какой же теплоты и надежды родились все эти радужные улыбки, пронизывающие его творчество?

Измученная с виду фигура с едва набросанным телом без рук и без ног, с некрасивым, но радостным лицом – что-то вроде кривого зеркала, в которое смотрится сам автор Гастон Шессак. Меланхоличный человек с хрупким здоровьем напоминает, что нас нечасто одаривают счастьем или дают его просто так. Зато оно всегда достижимо для человеческого разума. Этот человечек с его широкой улыбкой, полной силы и великодушного доверия, с его насмешливыми, внимательными, очарованными и, главное, широко открытыми глазами