Евгений Мансуров - Психология творчества. Вневременная родословная таланта Страница 85

Мир науки

«Жизненная идея должна иметь запас прочности и уметь постоять за себя собственным содержанием. Опираться ведь можно лишь на то, что оказывает сопротивление… Поэтому приходится согласиться, что пробным камнем выдвигаемой теории является ее способность выдержать не просто критику, но более сильные бури – осмеяние, преследование и даже войну на уничтожение» (А. Сухотин «Превратности научных идей», СССР, 1991 г.). «Да не унывает, да не падает духом отважный искатель истины! Пусть грозы и бури проносятся над его обездоленной головой. Пусть он голодает, пусть его локти, колени и сапоги в заплатах! Он всегда находится в самом избранном, самом изысканном обществе, перед которым тускнеет общество всех владык, всех императоров, королей и президентов. Его участь делят с ним великие вожди науки, которые уже прошли через строй тех же жизненных испытаний и теперь спокойно говорят ему: «Ты стоишь на верном пути! Не сдавайся! Борись так же, как боролись и мы, – до самой смерти! Твоя борьба – твой долг перед родиной и человечеством. Стой на своем посту до конца!..»…» (А. Чижевский «На берегу Вселенной. Воспоминания о К.Э. Циолковском», СССР, 1962 г.).

• «Характер рисует узор судьбы. Николай Коперник (1473–1543) весь в себе. Не искал сторонников, не рвался в спор. Однако, если спор возникал, без пафоса, жеста и позы, с непоколебимым упорством стоял он на своем, и даже страстные уговоры, как волны о скалу, разбивались о его немногословную тяжелую убежденность. Он мало интересовался мнениями других. Одинаково улыбался, когда хвалили и когда порицали, и в улыбке этой было какое-то презрительное равнодушие. Никогда не стремился пропагандировать свои идеи, обрести единомышленников, привлечь учеников. Но в то же время он, вовсе не скрытный, начисто лишен всяких суетных страхов по поводу возможного непризнания его приоритета… Лет за тридцать до издания своей великой книги он рассылает в разные страны рукописные копии своеобразного конспекта будущего сочинения «Николая Коперника о гипотезах, относящихся к небесным движениям, краткий комментарий». Он был уже стар, когда решил напечатать главный труд своей жизни. Никаких сомнений в своей правоте у него не было. Он писал со спокойным достоинством: «Многие другие ученые и замечательные люди утверждали, что страх не должен удерживать меня от издания книги на пользу всех математиков. Чем нелепее кажется большинству мое учение о движении Земли в настоящую минуту, тем сильнее будет удивление и благодарность, когда вследствие издания моей книги увидят, как всякая тень нелепости устраняется наияснейшими доказательствами»…» (из книги Я. Голованова «Этюды об ученых», СССР, 1976 г.).

• «Джордано Бруно (1548–1600) не уставал повторять, что нет и не может быть философской системы, которая бы имела право на обладание полной Истиной… В конце января 1600 года в сопровождении палача Д. Бруно доставили к порогу церкви Святой Агнессы… Его поставили на колени и зачитали приговор: «Называем, провозглашаем, осуждаем, объявляем тебя, брат Джордано Бруно, нераскаявшийся, упорным и непреклонным еретиком. Посему ты подлежишь всем осуждениям церкви и карам, согласно святым канонам, законам и установлениям…» Долго длилось чтение приговора, а когда оно закончилось, Д.Бруно поднялся с колен и сказал: «Вы произносите приговор с большим страхом, чем я его выслушиваю!» А потом добавил: «Сжечь – не значит опровергнуть!» Несколько дней судьи ждали, что он устрашится и запросит пощады, но он не отрекся от своего учения… Немного лицемерия, и «он был бы спасен от стольких мук…» (из сборника Н. Иониной «100 великих узников», Россия, 2004 г.). «Дж. Бруно органически не мог кривить душой, предательство своих убеждений было для него страшнее смерти, и, когда он был поставлен перед дилеммой: отречение или смерть, он после тяжких раздумий выбрал все-таки смерть. Выбрал не из гордости, не из фанатичного упрямства, а лишь из убеждений, что покаяние перечеркивает все труды его жизни, что отречение – это тоже гибель, но гибель уже бессмысленная. Ведь он сам писал, что «смерть в одном столетии дарует жизнь во всех грядущих веках». И оказался прав: на площади Цветов люди поставили памятник, на котором написано: «Джордано Бруно от века, который он предвидел»…» (из книги Я. Голованова «Этюды об ученых» СССР, 1976 г.).

• «Открытие законов обращения планет потребовало от Иоганна Кеплера (1571–1630) многих лет упорной и напряженной работы. Кеплеру, терпевшему гонения и со стороны католических правителей, которым он служил, и со стороны единоверцев-лютеран, не все догмы которых он мог принять, приходится много переезжать. Прага, Линц, Ульм, Саган – неполный список городов, в которых он трудился..» (из сборника Д. Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.). «В 1611 году Кеплер лишился троих детей, жена его помешалась. Все это угнетало великого астронома, но не омрачало его светлого ума, уносившегося при всех жизненных невзгодах в небесные сферы…» (из книги Соловьева-Несмелова «Гении-изобретатели и люди труда», Россия, 1908 г.). «Человечество преклоняется перед подвигом И. Кеплера. Он жил и творил в эпоху, когда еще не было уверенности в том, что имеются некоторые общие для небесных явлений регулярности. Но ученого вело убеждение в их существовании… Оценивая заслуги И. Кеплера, А. Эйнштейн с восхищением отмечал: «Какой глубокой была у него вера в такую закономерность, если, работая в одиночестве, никем не поддерживаемый и не понятый, он на протяжении многих десятков лет черпал в ней силы для трудного и кропотливого эмпирического исследования движения планет и математических законов этого движения!»…» (из книги А. Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

• «В своих мечтах и творениях Константин Эдуардович Циолковский (1857–1935) был бунтарем, непокорным и непокоренным; независимым и храбрым до безумства. Чтобы бросить в мир столько смелых и новых идей и истин, надо обладать великой дерзостью мысли… Свой талант ученого он ценил недорого, но был твердо убежден, что делает большое, хотя и не понятное современникам дело. «Меня могли бы оценить через 100–200 лет, – говорил он, – но к тому времени меня забудут. Но все равно: я не имею права отступать и оставить свои мысли втуне. Пусть все сегодня смеются надо мной, но если меня ценят несколько человек во всем мире – это уже хорошо. Тогда у меня есть надежда добраться до будущего века…»…» (из книги А. Чижевского «На берегу Вселенной. Воспоминания о К.Э. Циолковском, СССР, 1962 г.). Шестнадцати лет едет в Москву (1873 г.) за знаниями полуглухой Константин Циолковский. Три года целенаправленного штудирования высшей математики, механики, физики, химии. Цель – вывести человечество в космос. Не прошло еще и 20-ти лет после отмены в России крепостного права, самолет братьев Райт стартует только через 30 лет, а длинноволосый (стричься некогда!) юноша в дырявых заляпанных штанах (следы химических экспериментов), питающийся только хлебом и водой (на еду – 3 копейки в день, остальные деньги из 15-рублевого отцовского довольствия идут на физические приборы, книги, химикалии), мечтает достичь других планет, ищет реальные пути завоевания мирового пространства… Позднее К. Циолковский большую часть своей скромной зарплаты учителя тратил на покупку материалов и приборов для своих экспериментов, а также на издание своих работ…» (из книги Н. Петровича и В. Цурикова «Путь к изобретению», СССР, 1986 г.). «Отказов и хулительных отзывов, которые К.Циолковский получал на свои статьи, хватило бы и на десятерых. Их было вполне достаточно для того, чтобы эти десятеро забросили все свои проекты. Циолковский не забросил. «Мы, наученные историей, должны быть мужественней и не прекращать своей деятельности от неудач, – писал он. – Надо искать их причины и устранять их»…Он не боялся мечтать, и масштабы его умственных построений не страшили его. Он не пригибался в своих мечтах, не опасался, что они ударятся о низкий потолок его калужской светелки…» (из книги Я. Голованова «Этюды об ученых», СССР, 1976 г.). «Циолковский первым строго научно показывает, что человек взлетит к звездам только в ракете. Работы по конструкции ракет, по расчету динамики полета в безвоздушном пространстве, по защите космонавтов, научно-популярные статьи и фантастические повести – все шло от юношеской мечты. И эти труды проложили космическую дорогу…» (из книги Н. Петровича и В. Цурикова «Путь к изобретению», СССР, 1986 г.). «Циолковскому понадобилось более полувека, чтобы его идеи еще при его жизни начали получать общее признание и стали пробивать путь к практическому внедрению… Как ни старались недруги К.Э. Циолковского еще при жизни похоронить его имя в заговоре молчания, оно выбилось к свету, подобно тому как живая трава пробивается к жизни, минуя камень, как поднимается вверх, к Солнцу, побег лозы на перекопанном винограднике…» (из книги А. Чижевского «На берегу Вселенной. Воспоминания о К.Э. Циолковском», СССР, 1962 г.).