Фабрика счастливых граждан. Как индустрия счастья контролирует нашу жизнь - Ева Иллуз Страница 9

развития», то есть лжеспециалистами, которые уже были нацелены на здоровых людей и использовали «терапевтически обоснованные практики, чтобы помочь лучше работать, стать «лучшей версией себя» или устроить «лучшую жизнь»27. С одной стороны, эти работники были признаны после большого успеха и поддержки в области позитивной психологии. С другой — психологи в этой области выигрывали от распространения позитивных психологических учений этими специалистами: они привнесли эти учения практически в любую сферу повседневной жизни: брак, секс, питание, работу, образование, межличностные отношения, сон, зависимости и так далее. Действительно, хотя позитивные психологи постоянно обращались к враждебной риторике жесткой, позитивной науки в попытке провести четкую границу между «экспертами» и неэкспертами — например, сам Селигман подчеркивал, что «в противоположность от популярной психологии и основной массы самосовершенствования, мои труды вызывают доверие благодаря лежащей в их основе науке»28, — это различие оставалось по большей части благочестивым желанием.

Вскоре позитивные психологи уступили таким прибыльным направлениям, как коучинг — возможно, потому что они отлично знали, что один только коучинговый бизнес представляет собой индустрию, которая приносит 2,356 миллиарда долларов в год по всему миру, согласно данным Международной федерации коучинга (IFC)29. Уже в 2004 и 2005 годах в публикациях позитивных психологов можно было встретить такие заголовки, как «К позитивной психологии коучинга руководителей» и «Позитивная психология и психология коучинга: перспективы интеграции». В 2007 году сам Селигман написал работу «Коучинг и позитивная психология», где отметил, что «коучинг — это практика в поисках опоры, точнее, двух опор: научной, основанной на доказательствах, и теоретической. Новая дисциплина позитивной психологии, на мой взгляд, обеспечивает обе эти опоры»30. В 2011 году он продолжил настаивать, что позитивная психология должна стать областью, ответственной за предоставление коучам «соответствующих компетенций для того, чтобы работать коучем»31. Поэтому неудивительно, что в последней и, возможно, самой влиятельной на сегодняшний день книге о счастье «Путь к процветанию: новое понимание счастья и благополучия» Селигман заимствует с самого начала книги характерный тон авторов, пишущих о коучинге и самопомощи:

Эта книга поможет вам процветать. Вот, наконец-то я это сказал. […] Позитивная психология делает людей счастливее. Преподавать позитивную психологию, вести исследования в области позитивной психологии, применять позитивную психологию на практике как коуч или терапевт, давать упражнения по позитивной психологии десятиклассникам в классе, воспитывать маленьких детей по принципам позитивной психологии, знакомить сержантов по строевой подготовке с методами, как научить «посттравматическому росту», встречаться с другими позитивными психологами и просто читать о позитивной психологии — все это делает людей счастливее. Люди, которые работают в области позитивной психологии, — это люди с самым высоким уровнем благополучия, которых я когда-либо встречал32.

Сделаем психологию снова великой

Со временем основополагающий манифест позитивной психологии предложил беспроигрышную сделку для психологов. Исследование счастья вдохнуло новую жизнь в дисциплину, которая находилась в вечном поиске объекта изучения и постоянно нуждалась в концептуальном переосмыслении, чтобы поддерживать свой социальный статус, продолжать привлекать средства и оставаться модной. Более того, эта область окончательно размыла тонкую, хрупкую грань, которая отделяла основную психологию от ее коммерческого и профессионального аналога. Позитивные психологи заимствовали влиятельную, хотя и разрозненную деятельность специалистов по личностному развитию в той же мере, в какой эти специалисты заимствовали научный язык позитивных психологов. Больше не существовало причин стыдиться тесной связи психологии с рынком лжеуслуг и товаров, обещающих ключи к счастью и самореализации: позитивная психология взяла на себя задачу отличать пустые сплетни о человеческом счастье от доказанных утверждений, которые можно смело продавать как научные и легитимные советы. Кроме того, позитивная психология предоставила психологам новую перспективную карьерную стратегию, а также новый рынок для семинаров, тренингов, организационных советов, полуакадемических книг и т. д. К тому же она сделала привлекательной необходимость готовить тонны публикаций, которые открывали новые возможности выживания и даже процветания в академической культуре «публикуйся или умри», особенно для молодых ученых.

Позитивная психология преуспела в академической психологии по крайней мере потому, что она предложила расширение дисциплины без теоретических, внутренних трений с другими направлениями научной мысли. В этом плане Селигман предложил не столько новый психологический подход, сколько новое позитивное отношение, которое вывело фундаментальную и прикладную психологию из стагнации и сосредоточило внимание ученых и специалистов на неосвоенном рынке здоровых, нормальных людей. Вероятно, Селигман не хотел повторять историю психологии и спорить, какая из теоретических основ внутри дисциплины сильнее всех. В отличие от гуманистической психологии несколько десятилетий назад, уступившей бихевиоризму и когнитивной терапии, предложение Селигмана не ставило задачей враждовать с каким-либо устоявшимся направлением в психологии. Вместо этого он стремился обратить как можно больше психологов в новую позитивную веру, и его манифест был в меру расплывчатым и разноплановым и оставлял достаточно места для всех желающих присоединиться и внести вклад, независимо от научного психологического прошлого. Таким образом, «интеллектуальный зоопарк» психологии, если воспользоваться резкой характеристикой этой дисциплины, данной Джорджем Миллером33, мог расширяться без внутренней конкуренции.

Хотя позитивные психологи вскоре выступили за некую независимость этой области и представили себя в качестве необходимой альтернативы тому, что сами охарактеризовали как «традиционная», «обычная» или «негативная» психотерапия, они не торопились сжигать мосты с клинической психологией или оспаривать широко распространенные теоретические и методологические основы. По мнению позитивных психологов, традиционная психология по-прежнему необходима как для изучения психологических заболеваний, так и для паллиативного лечения психологических расстройств. Однако позитивные психологи настаивали, что устранение проблемных условий и изучение стратегий преодоления трудностей повседневной жизни недостаточны для формирования нормального, уместного и адаптивного поведения и личности индивида, как это на протяжении долгого времени заявляли коучи и авторы книг по самопомощи. Позитивные психологи настаивали, что людям необходимо работать над достижением счастья не только тогда, когда дела идут плохо, но и тогда, когда дела идут хорошо, и тем самым предлагали академической психологии принципиально новую роль: не только избавлять от страданий, но и максимизировать самость. Поэтому было заявлено, что новые эксперты и обученные специалисты в новейшем позитивном направлении необходимы как для поиска психологических ключей к человеческому счастью, так и для обучения людей тому, как с помощью науки развить свой потенциал и жить осмысленной и полноценной жизнью.

Их стратегия, действительно, отлично сработала, и необходимость перехода к более позитивному взгляду нашла отклик не только в психологии, но и в научных кругах в целом. Неудивительно, что отец позитивной психологии был избран на должность президента Американской психологической ассоциации и получил при этом в три раза больше голосов, по сравнению с другим кандидатом. Селигман сделал консервативный и одновременно инновационный шаг,