Сергей Аверинцев - Две статьи и одна лекция Страница 11

Примерно так каждый круг, в котором культивируется умственная и культурная жизнь, тоже хранитель своей собственной традиции. И эта традиция имеет некоторое право, то есть это право может быть в какой-то момент в факте чего-то вроде войны уничтожено, но оно есть. Ну, вот опять-таки отвлечение, это не вопрос культурной жизни. Вот, скажем, то, что в Средние века евреи в европейских городах жили в гетто. Слово "гетто" печально для нашего уха звучит, и никто не будет идеализировать того, как это все было. То есть временами гетто могли громить, то есть это была как бы война, но до тех пор, пока никто гетто не громил, средневековое гетто ведь было самоуправляющимся городом. Еврей не подвластен и неподсуден властям города.

То есть, опять-таки совершенно так же, как с университетом, то есть город может требовать, как всякое государство может требовать у другого государства,  выдачи того или иного нашкодившего студента или того или иного еврея, который в чем-то обвиняется, может ходатайствовать, может вести дипломатические переговоры о выдаче лица, которое нанесло ущерб городу, но они, и студенты, и евреи - это подданные другого государства, у них свое подданство, они не подчиняются непосредственно властям города. И вот так просто их арестовать и судить, не уладивши дипломатически этого дела с властями университета или с властями еврейской общины, невозможно.

И это создавало в каком-то смысле для всякой умственной среда такую установку на некоторое самоуправление. То есть до какой-то степени Ренессанс был бы невозможен без этого. И люди Ренессанса отвечает на обвинения со сторона, ну скажем, фанатиков и т.д. на этом же средневековом языке. Когда Тинторетто пришлось объясняться с инквизицией, то Тинторетто говорил совершенно в средневековом духе, как мог бы говорить любой средневековый человек. Он сказал, что у нас, художников, так принято. Ему задавали вопрос: почему Вы изобразили на Тайной вечере какие-то фигуры, не относящиеся к деду и даже смешные, и почему у Вас апостол ковыряет вилкой в зубах и т.д.? Он ответил: у нас, художников, так принято, и наши авторитеты это санкционировали, и ссылается на некоторое количество авторитетов, на художников, действовавших до этого. То есть опять-таки прецедент тоже существует и т.д.

 Я думаю, что если бы я пытался ответить на вопрос, чем характеризуется Новое время в целом, раннее Новое время в отличие от средневековье, то я сказал бы (считая, что эта формула более или менее подходит к Ренессансу в узком смысле, к Ренессансу в более широком смысле, к Ренессансу за пределами кружков гуманистов, и затем к двум другим течениям, в большой степени отличным от Ренессанса и даже ему как бы противоположным- к Реформации и к контрреформации, или католической реформации) что, какая формула все это характеризует в отличие от средневековья? Я думаю, что это новый уровень, новая степень требования единства, единства жизни, единства государственности, единства власти и источника власти, единства культурной жизни, единства культурной нормы и т.д. Новая степень, новая энергия требования, чтобы жизнь и культура были, как бы приведены к одному знаменателю, чтобы средневековый плюрализм был бы сменен чем-то более единообразным. Как это проявляется в сфере государственной, где на смену феодализму приходит подъем раннего абсолютизма. Как это происходит в сфере религиозной - это все ясно. В сфере религиозной, в Реформации и контрреформации, но и раньше. В той новой религиозности, новой духовности ХV века, которая так и называлась - "новое благочестие", где раздается протест против несколько суетливого увлечения позднесредневекового человека множеством разнородных и еще в каждом месте своих обрядов и т.д. Стремление к упрощение, к большим линиям, к обозримости и проссматриваемости. Там, где в Средние века был некий лес культуры, не рассчитанный ни на какую обозримость и просматриваемость.

Чисто зрительный образ для этого, ну скажем, храмы Брунеллески в противоположность готическим соборам, которые очень мало обозримы, не могут быть охвачены одним взглядом, а характерно ренессансные интерьеры в высшей степени рассчитаны на то, чтобы быть сразу уведенными. Даже то, что мы видим на фотографиях интерьеров готических соборов, это не совсем то, что было, когда они только были построены, потому что в готических соборах почти всех как раз в ренессансом и после ренессансное время не без влияния нового вкуса снесли возвышение, на котором был хор и которое совершенно перегораживало готический собор и делало его интерьер не поддающимся схватыванию взглядом сразу. Когда мы видим эти фотографии, где от входа, скажем, в Нотр-Дам или в Шартрский собор, или почти в любой другой, мы видим алтарь - так ведь для них этого не было. Для них, для того чтобы увидеть от входа алтарь, надо было еще это пройти и оказаться там.

[1]

«Русская мысль». 1923–1924. № 9–10. Мы пользовались изданием, воспроизводящим текст этого прижизненного издания: Б у л г а к о в С. Первообраз и образ: сочинения в двух томах. Т. 2: Философия имени. Икона и иконопочитание. М.-СПб., 1999. С. 380–386. Прим. 419–420.

[2]

Характерно, что в «Двух встречах» нашлось место для упоминания «нескольких мистических аберраций музы Вл. Соловьева» там же, с. 384). — В соотнесении «Двух встреч» и «Трех свиданий» при желании можно усмотреть тень традиционной смысловой символики, в рамках которой триада имеет неизменно благие коннотации, а диада — отнюдь не всегда.

[3]

Б у л г а к о в С. Две встречи. С. 380.

[4]

Т а м ж е. С. 419. Коммент.

[5]

Б у л г а к о в С. Свет Невечерний // Б у л г а к о в С. Первообраз и образ. Т. 1. С. 31.

[6]

В стихотворении «Деревья» (Свет вечерний, III). Речь идет о восприятии личности умершего к этому времени В.Ф. Эрна: «... Я трепетал в близи твоей не раз / И слезы лил внезапные из глаз».

[7]

См.: П а с к а л ь Б л е з. Мысли. М., 1995. С. 186–187.

[8]

С т р у в е Н. Предисловие // Б у л г а к о в С е р г и й, прот. Икона и иконопочитание. Догматический очерк. М., 1996. С. 6.

[9]

Ф л о р е н с к и й П. А. Столп и утверждение Истины. Т. I (2). М., 1990. С. 584 («XXVII. Эстетизм и религия»).

[10]

K l e i s t H. v. Sämtliche Werke und Briefe. Mьnchen, 1977. Bd. II. S. 328–329.

[11]

Полярная Звезда. 1824. С. 422–426.

[12]

О последнем см.: М и х а й л о в А. В. Вильгельм Генрих Ваккенродер и романтический культ Рафаэля // Советское искусствознание. 79. Вып. 2. М., 1980.

[13]

Ж у к о в с к и й В. А. Цит. соч. // Ж у к о в с к и й В. А. Эстетика и критика. М., 1985. С. 311.

[14]

Полное собрание сочинений кн. П.А. Вяземского. Т. 1. СПб., 1878. С. 269.

[15]

Ж у к о в с к и й В. А. Рафаэлева «Мадонна» (Из писем о Дрезденской галерее) // Ж у к о в с к и й В. А. Эстетика и критика. С. 309–310.

[16]

Д о с т о е в с к а я А. Г. Воспоминания. М., 1987. С. 148–149.

[17]

Д о с т о е в с к и й Ф. М. Цит. соч. // Д о с т о е в с к и й Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. (Далее ПСС). Т. 5. Л., Наука, 1973. С. 63.

[18]

Д о с т о е в с к и й Ф. М. Цит. соч. // ПСС. Т. 10. С. 172.

[19]

Т а м ж е. С. 235.

[20]

Т а м ж е. С. 264.

[21]

Д о с т о е в с к и й Ф. М. Подросток. Рукописные редакции. Подготовительные материалы <Заметки, планы, наброски> // ПСС. Т. 16. С. 15.

[22]

Д о с т о е в с к и й Ф. М. Цит. соч. // ПСС. Т. 13. С. 82.

[23]

Для приравненности по рангу и статусу этих верховных шедевров симптоматично, например, что посвященное Бетховену стихотворение раннего Вяч. Иванова («Кормчие звезды», раздел «Порыв и грани») озаглавлено «Missa Solemnis», но одновременно ритмом своих четырехстопных хореев отчетливо навевает воспоминание о шиллеровской «Песни к радости», а через нее, разумеется, — о финальном хоре Девятой симфонии.

[24]

Б у л г а к о в С. Н. Цит. соч. // Б у л г а к о в С. Первообраз и образ. Т. 2. С. 249. Под «стилизованным изображением» по контексту ближайшим образом понимается традиционное истолкование иконоборчества как продолжения христологических ересей.

[25]

Т а м ж е. С. 281. Прим. 1.

V1

Защитник веры (лат.).

V2