Ирвинг Финкель - Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата Страница 30

По-аккадски Ковчег называется просто eleppu, «судно»; это же самое слово употреблено и на нашей табличке. Выражение «круглый в плане» по-аккадски eṣerti kippati, где eṣerti означает «план», а kippati – «круглый». Хотя в аккадском языке для обозначения коракла имеется специальное слово quppu, в Табличке Ковчега оно не используется.

Энки самым практическим образом объясняет Атрахасису, что для начала надо начертить на земле круглое судно в натуральную величину. Проще всего – вбить в землю колышек там, где должен быть центр круга, привязать к нему одним концом длинную веревку и обойти вокруг колышка на расстоянии натянутой веревки, держа ее за другой конец. Так будет подготовлена площадка для строительства самого большого в мире коракла, диаметром примерно 70 м и площадью днища около 3600 кв. м. (Ниже мы увидим, что примерно так полковник Чесни предлагает поступать при постройке судна – правда, несколько другой формы.) Впрочем, Атрахасису, наверное, не нужно было объяснять такие элементарные действия – существуют клинописные тексты, свидетельствующие о применении этого метода, причем «план здания, вычерченный на земле» обозначается в них словом uṣurtu, представляющим собой более употребительную форму слова eṣertu.

Круг, вписанный в квадрат, – одна из шумерских школьных задач по геометрии. Эта большая табличка – пособие для учителя, на ней показаны решения всех задач [61]

Затем Энки делает замечание: «пусть будут равны его длина и ширина». Поначалу эта фраза должна нас удивить – ведь всякий знает, как выглядит круг, а значит, и круглое судно. Но тут говорит бог, и он занимается не объяснением теоретических основ геометрии, а хочет создать как можно более точный образ круглого судна, которое, в отличие от любого другого судна, не имеет ни носа, ни кормы, но одинаковые размеры по любой оси (мы бы сказали – диаметр). Энки дает очень конкретные инструкции по строительству коракла, и его служитель Атрахасис должен хорошо их понять.

Из Таблички Ковчега можно вынести заключение, что Атрахасис понимает в судостроении ровно столько же, сколько любой из его соседей. Когда он в ужасе представляет себе огромность предстоящих ему работ по изготовлению первого в мире суперкоракла, Энки ободряет его, говоря, что можно воспользоваться помощью других людей (строки 10–12).

После первого знакомства с этой новой табличкой следующим этапом было, конечно, обложиться уже известными клинописными вариантами истории о Потопе и приняться за их сравнительное изучение; и вскоре действительно обнаружились новые удивительные вещи. Я еще раньше обнаружил, что в двух табличках, находящихся, к счастью для меня, в коллекции Британского музея, тоже есть намеки на то, что Ковчег был круглым. На обеих табличках имеются знаки, составляющие ключевое слово kippatu, «круг», но на одной из них утрачен контекст вокруг этого слова, а на другой оно само прочитывается с трудом.

В тексте Старовавилонского Атрахасиса фрагмент, описывающий устройство Ковчега, очень близок соответствующему разделу Таблички Ковчега, но часть текста утрачена. В строке 28 можно, однако, распознать частично сохранившееся слово kippatu:

«У судна, что ты построил,

[Пусть его…] будет равна [(…)] […]

28 […] круг… […]

Покрой его как Апсу».

В строке 28 можно распознать клинописные знаки, составляющие это слово:

[…] ┌ki-ip-pa-ti ┐ x x [x (x)]

В первых двух строках Ассирийского текста Смита содержится та же информация, что и в табличке XI достаточно близкого к нему по датировке Эпоса о Гильгамеше. Но хотя соответствующее слово уже давно смогли правильно прочесть, его смысл долго ускользал от правильного понимания по причине неполноты окружающего контекста:

[…]… пусть [его…будут…]

2 […]…подобно кругу … […]

В строке 2 прочитываются следующие клинописные знаки:

[…] x ki-ma┌kip-pa-tim┐x […]

Этот второй рассматриваемый нами текст, составленный через тысячу лет после первого, сильно от него отличается по смыслу: теперь судно (само или в каких-то своих аспектах) «подобно кругу», что, конечно, не то же самое, что быть кругом. Но только самые занудные скептики могут сомневаться в том, что это выражение относится к форме самого судна – в особенности учитывая другие два текста. То, как Энки описывает судно, сначала вызывает у Атрахасиса удивление и непонимание – в этой поздней ассирийской версии нашей истории он выглядит человеком гораздо более скромным и непритязательным, чем в старовавилонской версии. Атрахасис просит Энки показать ему подробный чертеж; можно представить себе, как бы это изобразил Рембрандт: рука, спускающаяся с неба, указательным перстом чертящая на земле схему Ковчега [62]:

Атрахасис уста свои открыл,

Вещает он Эа, [своему] господину:

«Никогда я судна не строил…

Начерти на земле план —

План я увижу и судно построю».

Эа начертил план на земле [63].

Здесь перед нами предстает, в свете более чем тысячелетней традиции, узнаваемая человеческая личность. Атрахасис, занимающийся своими обыденными делами и совершенно далекий от мыслей о спасении мира, совершенно неожиданно для себя получает от самого бога Энки ответственнейшее поручение, для выполнения которого он, может быть, наименее пригодный кандидат во всей Месопотамии. Он никогда не строил кораблей, словесных описаний для него совершенно недостаточно; если он все же должен заняться этим делом, то ему нужен подробный план. Он сомневается, он не подготовлен к выполнению неожиданно свалившейся на него невероятно трудной задачи. В этом он похож на Моисея в библейской книге Исход, восклицающего «Кто я, чтобы мне идти.?»[69], или на пророка Иеремию, ошеломленного тем, что Бог призвал его быть пророком и сначала возражающего, что он слишком молод и неопытен, чтобы говорить перед народом[70].

Сегодня нам, таким образом, известно целых три клинописных таблички о Потопе, в которых говорится, что Ковчег имеет круглую форму (или, в одном из трех случаев, что он подобен кругу).

Могло ли круглое судно быть обычной вещью в Месопотамии? Осмелев от уже достигнутого головокружительного успеха (а надо отметить, что все это предприятие поначалу было весьма смелым), я решил снова обратиться к знаменитому месту XI таблички Гильгамеша (строки 48–80), где Ковчег странным образом описан как кубоид[71]. Я говорю «осмелев», так как этот фрагмент Эпоса о Гильгамеше – классический текст, по статусу приближающийся к текстам Гомера; неосторожное прикосновение к нему могло обратить на меня множество стрел и потоки кипящей смолы[72].

Ассириологи давно уже понимали, что дошедшая до нас полная ассирийская версия Эпоса о Гильгамеше из Ниневийской библиотеки основана на более ранних старовавилонских табличках, таких как Табличка Ковчега или Старовавилонский Атрахасис. Джеффри Тигай (Jeffrey Tigay) подробно исследовал этот вопрос еще в 1982 г. [64]. Ко времени написания Эпоса о Гильгамеше этим табличкам исполнилось уже не менее тысячи лет. По дошедшим до нас образцам можно заключить, что текст на них не был всегда один и тот же – значения слов со временем изменялись, а поврежденных клинописных знаков становилось все больше. Законченная форма литературных произведений, завещанная нам писцами-редакторами замечательной библиотеки Ашшурбанапала, прошла перед этим через множество разных рук. По дороге делались преднамеренные изменения и вставки, и следы такой редактуры – иногда довольно поспешной – в некоторых случаях вполне различимы. Сегодня, после расшифровки новонайденной Таблички Ковчега, сравнение описаний судна и его постройки в этой табличке и в Гильгамеше XI представляется весьма плодотворным делом. Под поверхностью рассказа в Гильгамеше XI мы обнаружим старовавилонский рассказ о постройке круглого Ковчега, очень близкий к изложенному в Табличке Ковчега, и сможем понять, каким образом этот первоначальный рассказ был сильно искажен с течением времени. Ни один даже самый внимательный читатель, изучавший данную историю в читальном зале библиотеки Ашшурбанапала, не мог бы даже представить себе, что описанный в ней гигантский Ковчег Утнапишти был когда-то огромным кораклом, сделанным из пропитанной битумом веревки.