Том Райт - Иуда и Евангелие Иисуса Страница 6

Печально известно, что первосвященники заплатили Иуде тридцать серебренников за информацию и содействие, но, хотя есть факты, указывающие на его чрезмерную любовь к деньгам[27] (Иисус назначил его ответственным за общинную казну), не ясно, получение платы за предательство было его единственным или главным мотивом. Что до его мотивов, то многие пытались заполнить эту брешь самыми разными предположениями: возможно, Иуда сделал это, поскольку был убежден, что Иисус планировал поднять военный мятеж против римлян, и не мог понять, почему после решительных действий в Храме Иисус продолжал проповедовать, вместо того чтобы наращивать свое превосходство. Может быть, он тайно завидовал Иисусу; может быть, он надеялся, что если Иисуса не станет, то появится новое движение за обретение царства Божьего, которому понадобится новый лидер, может быть, некто с историческим царственным именем… и т.д. Мы не знаем, что двигало Иудой, и, вероятно, не узнаем никогда. То же самое касается смерти Иуды: Матфей сообщает, что он повесился, а Лука, что у него лопнул живот, и попытки привести эти две версии в соответствие казались большинству читателей начиная, по крайней мере, с Оригена в III столетии предвзятыми[28].

В канонических евангелиях есть еще один интересный поворот: Сатана, сообщают они, вошел в Иуду и заставил его предать Иисуса[29]. Это не просто означает, что «Иуда был одержим дьяволом», как будто он совершил зло не по собственной воле. Слово «Сатана» на иврите означает «обвинитель»; в Книге Иова «Сатана» предстает генеральным прокурором небесного суда. Иуда играет очень специфическую «обвинительную» роль: именно он произносит «вот этот человек», запустив цепь событий, в результате которых Иисус оказывается перед несправедливым судом и приговаривается к смерти по подтасованным обвинениям. Другие упоминания в Новом Завете не решают очевидной богословской проблемы: если воля Бога заключалась в том, что Иисус должен был погибнуть за грехи нашего мира, и если к этому привело предательство Иуды, то с какой стати его винить? С аналогичной проблемой мы встречаемся и во многих других областях: на ум приходит удивительный роман Джорджа Стейнера, в котором Адольф Гитлер, пойманный охотниками за нацистами в амазонских джунглях спустя много лет после окончания войны и привлеченный к суду, объявляет, что поскольку благодаря его действиям появилось новое Государство Израиль, то может быть, несмотря ни на что, он является Мессией…[30] Нас волнует вопрос, как увязать намерение Бога, согласно которому Иисус обрекался на смерть ради искупления грехов мира, с порочностью тех, кто принес ему смерть; но такой вопрос явно не волновал раннюю церковь[31].

Что совершенно ясно из евангелий, так это то, что предательство Иуды никак не связано с его принадлежностью к еврейскому народу. Само предположение об этом совершенно нелепо: Иисус был иудеем, все апостолы были иудеями, их деятельность проходила преимущественно в иудейском обществе, и они возглавляли специфическое, находящееся в рамках иудаизма движение за обретение царства Божьего. Они заявляли — и это было обоснованием деятельности движения, — что благодаря их миссии иудейский Бог осуществляет приход своего царства в соответствии с древними иудейскими пророчествами. Поэтому, если уж на то пошло, решение Иуды расправиться с Иисусом можно истолковать как антииудейскую акцию, отчаянную попытку остановить на полпути это движение за обретение царства Божьего. Но это слишком невероятно. В таком контексте вопрос об этнических (тем более, расовых) предрассудках просто анахроничен.

И аналогичным образом, достаточно лишь задуматься, чтобы увидеть, насколько смехотворно предполагать, как это сделал один нынешний апологет иудаизма, будто Иуда Искариот на самом деле — вымышленный персонаж, придуманный ранними христианами, чтобы взвалить вину за все «на евреев». Также нелепо утверждение еще одного ученого, что Иисус выбрал Иуду своим посредником для организации тайной конфронтации с властями и что все просто пошло крайне неудачно[32].

Безусловно, история предательства Иуды никак не может быть выдумкой ранних христиан. Его образ слишком прочно вплетен в материал самых ранних письменных источников. И (поскольку, пока не прошло несколько веков, никто не собирался превращать его в шаблонный «еврейский» объект для ненависти) у ранних христиан не было причин смущаться, узнав, что человек, предавший Иисуса, принадлежал к их кругу. Нет. Иуда Искариот — историческая фигура, хотя (как в случае с множеством исторических персонажей, включая некоторых современных) мы не можем быть уверены, что понимаем мотивы его поступков. Однако у нас нет веских причин сомневаться в том, что Иуда действительно был одним из двенадцати апостолов, или в том, что он действительно привел представителей власти под покровом темноты туда, где Иисуса можно было арестовать без помех.

В свете недавно обнаруженного Евангелия Иуды интересно отметить, что в древних писаниях помимо Нового Завета встречаются еще упоминания об Иуде в том же гностическом ключе. Впрочем, во всех них Иуда изображен сугубо негативно. В книге «Деяния Фомы» III века описывается, как дьявол хвалится тем, что надоумил Иуду предать Христа. В книге содержится предупреждение читателям, чтобы те не поддавались алчности, из–за которой их судьба может стать подобной. В других легендах, появившихся примерно в тот же период, говорится, что Иисус встречается с Иудой в аду и осуждает его за поклонение дьяволу под личиной змеи[33]. Ввиду всего этого еще более примечательным выглядит тот факт, что в Евангелии Иуды все перевернуто, и Иуда предстает в нем героем. Какой в этом может быть смысл?

Главное, о чем нужно знать, приступая к рассмотрению нового документа, это то, что Иуда в самом деле в нем герой — но история совершенно другая. Это история не о Боге Израиля, создающем свое царство на земле, как на небе, освобождающем Израиль и открывающем эпоху справедливости и мира. Это история не об Иисусе, взваливающем на свои плечи весь груз мирового зла, умирающем, чтобы зло исчезло, и возносящемся, чтобы положить начало новому миру. В Евангелии Иуды говорится не о спасении для этого мира, а лишь о спасении от этого мира. В этом евангелии сам Иисус — первый, кто обретает «спасение», освобождается от пут материального тела. И Иуда предстает героем, потому что Иисус велит помочь ему обрести это самое спасение.

Таков особый — и совершенно поразительный — подход, выраженный в новом документе, ко всей истории Иуды Искариота. В отличие от многих гностических «евангелий», эта книга представляет собой нечто большее, чем просто собрание изречений Иисуса. В ней есть определенный сюжет со специфической развязкой. Но весь сюжет завязан (в отличие от евангелий от Матфея, Марка, Луки и Иоанна) не на пророческих обещаниях о пришествии царства Божьего, а на гностической философии, уже рассмотренной нами ранее. С самого начала в книге есть четкое разграничение между двумя группами людей и «богом», которому они поклоняются. Сразу становится понятно, что одна группа — это апостолы (кроме Иуды), поклоняющиеся Богу Творцу, Богу Израиля, а вторая группа — это как минимум Иисус и Иуда. Они знают, что Бог Творец, Бог Израиля, сущность более низкого ранга, которую можно презрительно называть «Саклас» («глупец»)[34]. Они принадлежат к «великому поколению», «поколению Сифа» — т.е. к поколению людей, узнавших, что в них есть настоящая божественная искра, и которые, просветившись этим знанием, могут равнодушно смотреть на происходящее в физическом мире и ждать счастливой бестелесной жизни в будущем, даже если в настоящем они отвергаются теми, кто по–прежнему поклоняется Богу Творцу.

Поэтому–то Иисус и смеется над теми, кто все еще остается невеждой. Этот нюанс Евангелия Иуды привлек внимание ученых, и некоторые даже предполагали, что в этом документе, в отличие от мрачноватых канонических евангелий, Иисусу присуще чувство юмора[35]. Если ответить на это в том же ключе, как это было сделано в прессе, что канонические евангелия на самом деле полны причудливого юмора (верблюды, проходящие через игольные ушки, Иисус, придумывающий забавные прозвища ученикам, и т.д.), то можно упустить суть. Иисус смеется в Евангелии Иуды не над «слабостью учеников и абсурдом человеческой жизни», как предполагает Мейер, повинуясь капризу моды; Иисус открыто и презрительно высмеивает апостолов за то, что они по–прежнему поклоняются Богу Творцу, причем совершая таинство евхаристии[36]. Он вновь смеется над ними, когда они спрашивают о «великом поколении», в которое им практически никогда не войти[37]. И еще он смеется над блужданием звезд, которым предстоит быть уничтоженными, что предположительно относится и к людям, пребывающим в своем земном заблуждении[38]. Должен оговориться, что попытки интерпретировать эти места так, будто они указывают на дружелюбие, благожелательность и жизнерадостность такого «Иисуса», излучающего божественную мудрость, в отличие от мрачной страдающей фигуры, изображенной в канонических евангелиях, в лучшем случае можно назвать односторонними, а в худшем — упрямым нежеланием понять, о чем же в действительности идет речь в тексте[39].