Ирвинг Финкель - Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата Страница 60

Гора Ковчега, указанная на mappa mundi, – однако, не единственная гора, претендовавшая на эту роль в древней Месопотамии. В самом авторитетном ассирийском литературном памятнике – Эпосе о Гильгамеше, датируемом VII веком до Р. Х., предлагается альтернативный вариант. Причем следует отметить, что это вообще единственная из известных нам сегодня клинописных версий истории о Потопе, содержащая описание того, как и где Ковчег пристал к земле.

Была равнина плоской, как моя крыша;

Я открыл отдушину – свет пал на лицо мое;

Я присел на корточки и остался так, плача;

По крыльям моего носа текли слезы.

Я осмотрел горизонт в каждом направлении:

В двенадцати [вар. четырнадцати] местах островки возникли.

Пристало судно к горе Ницир.

Гора Ницир держит судно, не дает ему качаться.

День, другой гора Ницир держит судно, не дает ему качаться.

Третий, четвертый день гора Ницир держит судно, не дает ему качаться.

Пятый, шестой день гора Ницир держит судно, не дает ему качаться.

По наступлении дня седьмого…

Когда вода схлынула, из нее появилось по меньшей мере двенадцать, если не четырнадцать nagû, Мы видим здесь тот же самый весьма специфический термин, с которым познакомились при обсуждении таблички с Картой мира, причем тут говорится, что они появились только когда вода начала опускаться. Одна из этих nagû называлась горой Niṣir, и именно на нее прочно сел Ковчег Утнапишти. Остальные одиннадцать (или тринадцать) гор в тексте даже не названы. Заметим, что здесь описание событий дается в порядке, отличающемся от книги Бытия. Утнапишти видит и пересчитывает вершины гор до того, как его Ковчег садится на одну из них. В Библии же, когда днище Ноева ковчега зацепилось за сушу (17 октября), кругом еще не было видно ни одной горной вершины – они показались из медленно опускающейся воды лишь через два с половиной месяца (1 января).

Nagû Ковчега из Эпоса о Гильгамеше первоначально назвал «горой Niṣir» Джордж Смит в 1875 г.; это название или конкретная его форма до сих пор часто встречается в литературе. Точно установить правильное прочтение, однако, затруднительно, поскольку второй клинописный знак в его записи на табличке можно прочесть либо как – ṣir, либо как – muš. Альтернативное прочтение Nimuš было предложено только в 1986 г. [129], но я до сих пор предпочитаю традиционное название Niṣir, потому что в Месопотамии есть гора, которая так называлась в древности, а также потому, что вавилонский корень naṣāru означает «защищать, охранять» и хорошо подходит в контексте данного отрывка из Гильгамеша, где подчеркивается, что гора удерживает Ковчег крепко и надежно, не давая ему сдвинуться.

Так или иначе, эта гора Ницир сильно отличается от горы Ковчега на старовавилонской табличке mappa mundi. Вавилонская гора находилась так далеко, что была, по сути, мифологическим образом для поэтов и путешественников, в то время как ассирийцы точно знали, где находится их гора, и мы тоже это знаем. Гора Ницир входит в горную гряду Загрос, расположенную на территории современного Иракского Курдистана недалеко от города Сулеймания. В одном ассирийском заговоре для изгнания духов гора Ницир прямо называется «горой Гутиума», а Гутиум – старинное название гор Загрос. Эта же гора отмечается как один из важных ориентиров в военной летописи ассирийского царя Ашшурнацирпала II (883–859 гг. до Р. Х.), описывающей карательную экспедицию против царства Замуа (в предыдущую эпоху называвшегося также Луллуби). Короче говоря, для ассирийцев гора Ницир была ближней заграницей.

Это означает, что, когда Утнапишти выглянул из окна своего Ковчега и увидел дюжину или более nagû, одной из которых была гора Ницир, все они находились в пределах известного мира. Местность, в которой эти горы выступали из воды, была в пределах знакомых географических реалий. Здесь мы имеем, таким образом, вполне конкретное описание из первых рук, в то время как полумифическая и практически недостижимая гора оставалась на уровне понятия. Новое местоположение горы лишает весь рассказ таинственного «где-то гораздо дальше, чем самый далекий север». Мне трудно удержаться от мысли, что этот прозаический подход вполне соответствует образу Утнапишти в Гильгамеше XI: он заботится больше о погрузке в Ковчег своего золота и серебра, а также самых умелых мастеров в разных ремеслах, чем о спасении разных зверушек, которых надо еще поймать. Мы видим старовавилонскую историю как бы уменьшенной по всем направлениям.

Топографическими данными достоверно подтверждается, что гора Ницир – это гора Пир Омар Гудрун[158], как, в частности, показал Эфраим Спайзер[159], лично проехавший по этим местам:

Ашшурнацирпал начинает свой поход из Кальзу ранней осенью 881 года и, пройдя Бабит, направляет свое войско к горе Ницир. Эта гора, «которую народ луллу называет Кинипа», – та самая знаменитая гора, упоминаемая на табличке о Потопе (141), на которой Ковчег находит свое окончательное пристанище. Идентификация горы Ницир как горы Пир Омар Гудрун не вызывает сомнений. Выше я пытался описать, насколько сильно впечатляет ее вершина, когда смотришь на нее вблизи. Но и издали этот удивительной формы пик притягивает взор, особенно когда он покрыт снегом. В хорошую погоду его можно разглядеть больше чем за сто миль. Определить эту гору как место, где причалил Ковчег, было для вавилонян более чем естественно; другие народы помещали свой пуп земли в гораздо менее примечательных местах [130].

А вот официальный отчет из анналов царя Ашшурнацирпала II (IX век до Р. Х.) в переводе с аккадского:

На пятнадцатый день месяца Ташриту из города Кальзи я отправился (и) в ворота города Бабиту вошел. Преодолев город Бабиту, я подошел к горе Ницир, которую Луллу называют горой Киниба. Город Бунаши, их укрепленный город, в котором (правил) Муцацина, (и) 30 городов в его окрестностях, я захватил. Войска были напуганы (и) ушли в труднодоступные горы. Ашшурнацирпал, герой, полетел за ними, как птица, (и) свалил их трупы на горе Ницир. Он убил 326 их вооруженных мужчин. Он лишил его (Муцацину) его лошадей. Остальных поглотили овраги (и) горные потоки. Я покорил семь городов на горе Ницир, которые они поставили как свои опорные пункты. Я убил их, увел их пленников, имущество, быков (и) овец, (и) пожег их города. Я вернулся в лагерь (и) провел там ночь. Выйдя из этого лагеря, я пошел в города на равнине горы Ницир, которых никто никогда не видел. Я завоевал город Ларбусу, укрепленный город, которым (правил) Киртеара, (и) восемь других городов в его окрестностях. Войска были напуганы (и) ушли в труднодоступные горы. Край этой горы остер как лезвие кинжала. Царь со своими войсками поднялся за ними. Я бросил их трупы в горах, убил 172 их бойца (и) свалил много бойцов в горные пропасти. Пленных, имущество, быков, (и) овец их я привез, города их пожег. Я развесил их головы на горных деревьях, их подростков, мальчиков и девочек, я сжег. В лагерь я вернулся, ночь там провел. 150 городков, относящихся к городам Ларбусу, Дур-Луллуму, Бунису, (и) Бара – я истребил, их пленников увел, сравнял с землей, уничтожил, пожег их города. Я победил 50 войск Бара в схватке на равнине. В это время ужас сияния Ашшура, моего господина, охватил всех царей земли Замуа, и мне они покорились. Лошадей, серебро, золото я получил. Я установил по всем землям одну власть, дань лошадьми, серебром, золотом, ячменем, соломой, отработку повинности на них наложил.

Этот ассирийский текст предлагает нам описание горы Ницир («край у этой горы острый, как лезвие кинжала»), точно соответствующее очертаниям горы Пир Омар Гудрун.

О чем же думали эти ассирийцы, когда в IX веке до Р. Х., огибая огромную гору, они с трепетом взирали на острый профиль скалы, нависавший над ними высоко в небе? Не звенела ли в их юных ушах история о Гильгамеше, и в особенности рассказ о Потопе? Не сгорал ли каждый из них, начиная с самого царя Ашшурнацирпала, от желания узнать, там ли еще это огромное судно, прикидывая, как бы ему забраться на эту скалу? Что до царя, то он поднялся по крайней мере до середины, но ничего нам не сообщил ни о каких ковчегах.

Мне это вообще кажется странным; но, возможно, они просто были слишком заняты своей военной операцией или знали о результатах какой-то предыдущей экспедиции на эту гору в поисках Ковчега. Я не представляю себе, чтобы у солдат не хватало времени на то, чтобы пересказывать друг другу разные сказки и истории, или что тема Ковчега среди них вообще не упоминалась. Ах, если бы хоть кто-нибудь из них написал письмо домой, а мы бы его раскопали…

Появление в Гильгамеше XI горы Ницир – это важный этап общего процесса эволюции истории Ковчега. Здесь мы видим, как ассирийская традиция восстает против более древней вавилонской и перемещает «Таинственную Гору» из непредставимого «далеко за Урарту» гораздо ближе к дому. Теперь она расположена гораздо удобнее, в горах Загрос. В первом тысячелетии до Р. Х. эта область подолгу контролировалась Ассирией и потому была безопасной и доступной для путешествий, оставаясь при этом в значительной мере «заграницей». В то время любой ассириец в принципе мог, взяв с собой веревку и запас бутербродов, отправиться на поиски Ковчега в уверенности, что поднимается на ту самую гору.