Лев Тихомиров - Религиозно-философские основы истории Страница 61

...Эта глубина когда-то вздумала произвести из себя начало всех вещей, и это произведение, как семя в утробу матери, положила в сосуществовавшем ей Молчании. Последнее, приняв это семя и зачав, родило Ум (нус). Этот Ум называют Единородным, Отцом и Началом всего. Вместе с ним родилась Истина, явилась вторая пара сизигий: Ум — мужской элемент, Истина — женский. «Вот первая и родоначальная пифагорейская четверица, — поясняет св. Ириней, — Глубина и Молчание, Ум и Истина». Затем Ум и Истина родили Слово и Жизнь, а от сочетания последних рождены Человек и Церковь. Так явилась окдоада, восьмерица. Эти эоны затем продолжали порождение декады, потом додекады и т. д.

У различных гностиков имеются видоизменения этой системы порождений. У Марка выступили на сцену буквы и цифры. У Птоломея и Колорваса Глубина имеет не одну супругу, а две — Мысль и Волю. Одни говорили, что Человек и Церковь родились от Слова и Жизни, другие наоборот — что Слово и Жизнь породили Человека и Церковь[177]. Так спорили они, по насмешливому замечанию св. Иринея, «словно сами были акушерками при родах». Но споры касаются лишь подробностей. Основа одна и обща в гнозисе с языческими философиями. Обще с язычеством и помещение человека в самых высших рангах божественного бытия. Это напоминает «третьего бога»[178] египтян и Адама Кадмона Каббалы.

Таким образом, исходные пункты гностицизма не заключают ничего оригинального. Не оригинально и отрицательное отношение к качествам сотворенного (то есть «оформленного») мира, а следовательно, и к искусству тех, кто творил. Но в гностицизме это порицание очень обострено. В более слабых проявлениях оно есть в Каббале в учении о гибели миров, сотворенных раньше нашего и неспособных существовать до тех пор, пока не был сотворен человек. Крайне пессимистично отношение к бытию и в индусской философии. В некоторых проявлениях гностицизма является, однако, даже прямая борьба против того, кто устроил мир. Она не так резко заметна в приглаженной философии Валентина, который затушевал яростные выходки Симона Волхва против виновников творения (ангелов). Но система Валентина ведет порицание Устроителя мира, в сущности, даже дальше, чем другие гностики. Те признают некоторого высшего, неведомого бога, который по крайней мере лично не виноват в том, что мир устроен так плохо. Но у Валентина неудачи идут с самого первого начала.

Уже самое первое проявление божественного мира было произведено совершенно неудачно, в самой Плироме, которая от этого подвергалась большой опасности, устраненной только экстренными дополнительными мерами. Зоны Плиромы были с самого начала недовольны своим положением, ибо, выражая лишь отдельные проявления Глубины, не знали общего отца в целом, между тем как хотели это знать.

Они, однако, терпели, пока не явилось истории крайнего и последнего эона додекады, который есть София-Премудрость.

София — Премудрость Горняя, элемент женский, находилась в сизигии с эоном Желанным, но, не испытав сочетания с ним, возгорелась страстью познать Верховного Отца и устремилась к нему со смелостью. Это было, однако, дело невозможное, Горняя Премудрость ослабела в усилиях и могла бы даже совершенно исчезнуть и раствориться во всеобщей сущности. В своих неосуществимых стремлениях она породила, без мужского элемента, свою эманацию — Помышление, которое, однако, будучи женским элементом, эманировавшим из женского же элемента, была сущность безобразная. Испугавшись несовершенства своего порождения, Премудрость решила обратиться с мольбой к Отцу. Беспокойство от происшедшего в Плироме беспорядка охватило и других эонов, и все умоляли Отца спасти потрясенную Плирому. Тогда Отец и произвел нового бесполого эона — Предел, который удержал Софию-Премудрость и отсек у нее ее Помышление. При этом Премудрость восстановилась на своем месте в Плироме, а Помышление ее было выброшено вон.

Тогда Отец, для предупреждения всяких подобных случайностей, произвел новую сизигию — Христа (мужеский элемент) и Святой Дух (женский элемент), которые и привели Плирому в порядок, во-первых, раскрывши зонам причины невозможности познать Отца (Глубину) и необходимость иметь с ним отношение только через Ум, а вместе с Умом уравнять все зоны по их качествам. Мужские зоны сделались все умами, словами, человеками, христами. Женские — все стали истинами, жизнями, духами и церквами. В Плироме водворилась радость, и зоны в честь Глубины создали, украсив его всеми дарованиями, лучшее украшение Плиромы — Иисуса и ангелов, которые должны быть его спутниками.

Таким образом мир Плиромы наконец успокоился. Но тут началась другая история. Помышление Горней Премудрости, называемое также Премудростью Нижней, или Ахамоф[179], очутившись вне Плиромы, вне света, в пустоте, «сильно воскипело», ибо как порождение женское, наподобие выкидыша, не имело никакого «образа», ничего устойчивого. Тогда Христос, сжалившись над этой все-таки духовной сущностью, простерся через Предел (называемый в данном случае Крестом) и своей силой дал Ахамоф образ, только без «знания». Затем Христос снова скрылся в Плироме. Ахамоф (она также называется София Ахамоф) осталась одна, имея в себе некоторое благоухание бессмертия, получив образ и разумение, но в полном отчаянии, ибо ее покинул свет, бывший со Христом. Она было бросилась вслед за ним, но Предел ее не допустил дальше. Ее положение было ужасно. Она тосковала, что не достигла света, пугалась, чтобы вслед за светом ее не оставила и самая жизнь, была в полном недоумении и в неведении, что такое с ней делается. Наконец, ей пришла в голову мысль обратиться к тому, кто дал ей жизнь, то есть ко Христу. Он, однако, на этот раз не пришел к ней сам, а послал Иисуса (который есть также Параклит — Утешитель, а также Сотир — Спаситель) вместе с ангелами. Тем временем обуревавшие Софию Ахамоф страсти создали «сущности» всех стихий видимого мира: от слез ее произошла стихия влажная, от изумления — стихия твердая, от улыбки — свет, ибо иногда Ахамоф радостно улыбалась, вспоминая исчезнувший свет Христа. От ее ужаса родилась стихия злых духов. Но все это не самые стихии, а только их «сущности», ибо Ахамоф, будучи женским элементом, не могла породить ничего реального. Наконец к ней явился Иисус с ангелами, дал ей «образ» относительно знания, то есть оформил ее в отношении знания, отсек у ней страсти, но уничтожить их не мог, а посему он их из бестелесных сущностей превратил в стихии, хотя еще не организованные. Ахамоф же, радуясь свету ангелов, сочеталась с ними и родила от них духовный элемент по их подобию.

Таким образом были порождены все элементы видимого мира: от страстей Ахамоф — телесные стихии, ее обращение к источнику жизни сплотилось в элемент душевный, от ужаса явился элемент злой духовной силы, от сочетания с ангелами — божественный духовный элемент. По удалении Иисуса Ахамоф могла приняться за организацию этого видимого мира, который, ввиду происхождения его элементов, получил, по выражению гностиков, начало от неведения, печали, страха и изумления.

Для организации этого мира София Ахамоф образовала из душевной сущности особое существо — Демиурга (по терминологии других — Иалдаваофа), который есть тот самый, кого евреи считали за Бога, Иегову. Он и есть создатель, то есть устроитель, этого мира. Он устроил семь небес, разделил элементы, устроил и животную тварь и даже человека. Но, будучи сам душевным, он не мог бы дать человеку духовного, божественного элемента, если бы Ахамоф, вмешавшаяся в творение неведомо для самого Демиурга, не вкладывала в некоторые души людей духовный элемент. Эти люди выходили самыми лучшими, и Демиург видел это, только не знал, отчего они лучше. Вообще, как существо душевное, он совершенно не понимал духовного элемента и даже в собственных созданиях не понимал их идеи. Он творил небо, не зная, что такое небо, составляя человека — не знал, что такое человек, и т. д. О Боге же и о Плироме он даже не подозревал, не знал и матери своей, Ахамоф, и считал себя единственным создателем и богом. Поэтому он и сказал: «Я бог, и кроме меня нет иного». В действительности даже люди выше его, ибо обладают духовным элементом. Некоторые гностики считали это ограниченное существо добродушным, другие — очень вредным. По системе Валентина Демиург настолько добродушен, что когда пришел в мир Спаситель и сообщил ему о Боге, о Плироме и т. д., то он был весьма обрадован и явился на помощь Спасителю со всеми средствами, какими мог располагать. За это он оставлен правителем мира до конца веков. Живет он на седьмом небе, Ахамоф же в особом «среднем» месте, выше мира, но вне Плиромы.

Целью создания этого мира было спасение душевного мира и возвращение в Плирому духовной сущности, попавшей в мир. Физическая сущность со временем уничтожится, но она нужна для душевной сущности, которая для спасения требует вещественных уроков. Духовная же во всяком случае возвратится к источнику.