Макарий Маркиш - На пороге Церкви Страница 7

– Могу ли я считать себя православным, если не верю в Бога? Для меня Православие – это в первую очередь нация и культура. Я полюбил Православие совсем недавно – когда прочитал «Историю государства Российского» Карамзина. Но в сверхъестественные силы я не верю. Родители в детстве не научили, а у самого не было повода, чтоб уверовать. Многие люди говорят, что они принадлежат к какой-либо конфессии: но верят ли они вообще? И что такое православная вера? Что в ней главное?

– Как говорил один пожилой священник, если вы не верите в Бога – не унывайте: главное, что Он в вас верит. И это вовсе не острота, не риторический прием опытного проповедника: здесь содержится очень глубокая, исключительно христианская истина.

В 60-е годы прошлого века в США образовалась Ассоциация унитарианцев и универсалистов – одна из несметного множества религиозных групп разных направлений, столь характерных для этой страны. Нам она интересна лишь одним: как отмечают специалисты, принадлежность к ней не требует ни веры в Бога, ни каких бы то ни было верований и убеждений. Ну а все остальные известные религиозные течения ждут от своих последователей веры «во что-то».

Еще сравнительно недавно серьезные мыслители считали возможным противопоставлять веру знанию. Дескать, знание (особенно с эпитетом «научное») – это нечто общеобязательное, в отличие от веры, которая-де остается личной прихотью отдельных граждан. Сегодня ошибочность такого взгляда стала наконец очевидной. Современная теория познания вместе с математикой и логикой, продолжая искания лучших умов прошлого от Платона до Канта, подтверждает: вера есть предпосылка всякого знания, знание без веры не существует и существовать в принципе не может.

Итак, водораздел проходит не между знанием и верой, а между предметами веры: во что человек верит. Одни придерживаются религиозной веры различного вида, другие – материалистической. И когда речь заходит о христианстве, люди, не слишком хорошо с ним знакомые, начинают перечислять те или иные вероучительные тезисы, которые, на их взгляд, составляют его сущность. И впадают тем самым в безнадежное заблуждение.

Доказать это очень просто. Если бы христианство сводилось к учению, к набору тезисов или правил, то тем самым был бы опровергнут его главный, основополагающий тезис: Бог стал Человеком, был убит и воскрес. Ведь это все оказалось бы совершенно ненужным, лишним и неуместным, и христианство пополнило бы длинный ряд других религий, каждую со своими положениями, которые предлагается принять на веру…

Но если Бог действительно стал Человеком, то христианство из веры «во что» превращается в веру «в Кого», и в этом его ключевая особенность. Такую веру очень точно определяет однокоренное слово: верность. А верность подразумевает взаимоотношения двух субъектов, двух лиц: человека – с одной стороны, и Богочеловека – с другой.

И если я – человек – в этих взаимоотношениях оказываюсь не на высоте (что, на трезвый взгляд, неизбежно), «если мы неверны, Он пребывает верен». Он не сводит со мной счетов, Он не мстит мне: Он отдает Себя на смерть, чтобы меня спасти. Так мы возвращаемся к словам старого священника.

Теперь можно вкратце ответить на ваш вопрос. Главное в Православии не «что», а «Кто»: Иисус из Назарета, истинный Бог и истинный Человек. Стать православным христианином – значит, узнать Его и ответить любовью на Его любовь, жертвой – на Его жертву.

– Быть православным очень трудно: надо постоянно ходить в церковь, молиться, поститься, читать Евангелие, подавлять природные желания, менять привычки, отказывать себе в удовольствиях, следить за своим поведением, за чувствами и помыслами. Если я стану православным, есть ли гарантия, что это мне поможет?

– Во-первых, что значит «поможет»? Поможет чему? Физическому здоровью? Долголетию? Успеху в коммерции? Приобретению имущества? Разумеется, нет. Если вы становитесь православным не ради любви к Богу и ближнему, а ради земных эгоистических целей, ваша затея обречена на провал.

Во-вторых, никакой гарантии нет и быть не может. Бог в Своей Православной Церкви дает вам средства к вечной жизни и спасению, а уж как вы их используете – дело вашей свободной воли.

И наконец, в-третьих, православным быть совсем нетрудно. Трудным выглядит Православие лишь при взгляде со стороны. Так, наверное, четвероногие изумляются нашему с вами умению ходить на двух ногах. Попробуйте встать на ноги.

– Я всю жизнь хотела быть счастливой и думала, что Христос тоже этого хочет. А недавно мне сказали, что это бесовский помысел, что христианство состоит совсем не в этом.

– А в чем же тогда? Выгнать мужа, убежать от детей, ходить в уродливом тряпье, мучить себя голодом, ломать хребет на непосильном «послушании» – и главное, безоговорочно подчиняться какому-нибудь самозваному «старцу» или «матушке»? И не смей пикнуть! Так, что ли?

Да, Господь ставит нам задачу: быть счастливыми. Счастливыми и в этой жизни, и в будущей. Каждому ясно, что нынешнее счастье – ничто, если оно не имеет продолжения. Спаситель открывает Свою Нагорную проповедь (Мф. 5) «заповедями блаженства», «макаризмами»: каждый стих начинается со слова блаженны – по-гречески mak=rioi (макарии), что в точном переводе на русский как раз и значит счастливы.

Что такое счастье? Продолжайте читать Нагорную проповедь, и вы убедитесь, что Христос опровергает привычные стереотипы. Счастливыми Он называет не гордых, но нищих духом, то есть смиренных, не удовлетворенных, но алчущих и жаждущих правды, не победителей, но миротворцев.

И хотя счастье в конечном итоге зависит от того, что есть во мне самом, что происходит в моей душе, мы прекрасно понимаем: «поиски счастья внутри себя» – дело абсолютно гибельное. Ведь душа-то наша несовершенна, не свободна от греха, требует покаяния и исправления… Отсюда простой вывод: счастье возможно и достижимо только с Иисусом Христом, только на пути к Нему и за Ним.

– Больше всего я хочу закрыть глаза, мечтать и никогда не выходить в реальный мир. Разве это плохо?

– Очень плохо.

Когда водитель за рулем станет мечтать, закроет глаза и изолируется от реального мира, то реальный мир напомнит ему о себе страшным ударом, скрежетом, пламенем и смрадным дымом, кровью на мостовой и носилками с накрытым телом.

Коль скоро вы доверились мне, как священнику и старшему другу, я обязан уберечь вас от такого исхода. А о том, что каждый день и каждый час гибнут вот такие любители помечтать и не выходить в реальный мир, вам скажут не только священники, но и врачи, и работники правоохранительных органов. Но об этом разговор при личной встрече. А пока – читайте, смотрите, слушайте новости, переходите на новую работу, обретайте новую жизненную среду, учитесь, совершенствуйтесь, живите в реальном мире.

– Всегда ли покой в душе свидетельствует о духовном благополучии? Бывает ли покой души неспасительный?

– Разумеется, бывает. Чувство покоя в душе может быть обманчивым и губительным: человек укореняется в своих грехах, успокаивается и перестает искать выход. «Покой в душе» становится для него непреодолимой преградой к покаянию.

Как-то в молодые годы в альпинистском лагере на Кавказе был у нас один инструктор, немолодой, по нашим тогдашним меркам, мужчина: настоящий образец спокойствия, душевного равновесия, надежности, доброжелательности, умения и готовности помочь – всех тех качеств, которые особенно необходимы на горном маршруте. Неудивительно, что девушки смотрели на него с обожанием… И вот с той же спокойной уверенностью он воспользовался расположением одной из своих почитательниц. Помнится, у нас, далекой от Христа молодежи, это событие вызвало тогда лишь недоуменное любопытство… Сегодня я могу охарактеризовать его в гораздо более резких и трезвых выражениях.

Истинный, спасительный покой души возможен только с Христом. Недаром мы называем себя христианами: иначе мы назывались бы как-нибудь по-другому – например, «покойниками».

– Позволительно ли священнику заниматься бизнесом?

– Здесь ключевое слово – последнее. Что такое «бизнес»? Новообразование, варваризм, лишь недавно атаковавший нашу речь. Разве сто или двести лет назад не было на Руси купцов, промышленников, предпринимателей? Конечно были! Так зачем же нам понадобилось новое слово? Выходит, весь его смысл в новизне?

Одни смотрят на «бизнес» с надеждой, как на «приобщение к ценностям Запада», другие, наоборот, со злобой, как на разрушение наших национальных корней. Зачем нам попадать в плен к слову? Не лучше ли вообще изъять его из лексикона и спросить: «Позволительно ли священнику иметь частное предприятие?»

И тогда ответ появится сам собой: «Смотря какое». Ведь и в старой России священники сельских приходов наравне с крестьянами участвовали в полевых работах. И Святейший Патриарх недавно с огромным уважением и одобрением отозвался о священниках Русской Зарубежной Церкви, которые никогда не берут плату за требы, а семьи свои обеспечивают собственным трудом. Так что нет ничего предосудительного, если священник откроет частную школу, музыкальную студию или издательство – смотря по своим способностям.