Сергей Шавель - Общественная миссия социологии Страница 27

Структурно методология включает следующие разделы (компоненты).

1. Общие основания как предпосылки исследования:

а) онтологические – о природе изучаемой реальности применительно к данной области науки;

б) знаниевые – информация о существующих парадигмах, прецедентах, презумпциях, эпистемах и т. д.;

в) культурно-исторические – детерминирующие факторы, общие представления о культурно-историческом контексте и т. д.;

г) аксиологические – основополагающие ценности социума, ценностные ориентации самого исследователя и изучаемых категорий населения.

2. Принципы познания. В социологии исходными являются методологические принципы «отнесение к ценности» и «свобода от оценок», а также дюркгеймовское познание социального через социальное и изучение «социальных фактов как вещей».

3. Понятийный аппарат – система категорий и терминов:

а) метатеоретического уровня («теория на входе»);

б) эпистемологические – «рефлексия», «реконструкция», «реактуализация», «аппрезентация». Термин «аппрезентация» понимается как способность воображения (аналогия, проекция, инсайт, переопределение смыслов и т. д.) судить о «невидимом» (скрытом или скрываемом) на основе перекомбинации частичных данных, например о невидимой стороне Луны по видимой, о тыле дома по фасаду, о скрытых смыслах по произносимым словам, жестам и т. д.

4. Предпроектный анализ изучаемого явления, включая его генезис, реконструкцию этапов перехода, трансформации, развития или регрессии и т. д.

5. Проблематизация объекта и концептуализация предмета исследования.

6. Интерпретация и операционализация понятий.

7. Квалиметрический обзор источников с точки зрения приемлемых методов сбора информации.

8. Методики и процедуры исследования.

9. Логические, лексические и формализованные (математические, статистические) схемы и приемы анализа первичной информации.

Следует учитывать, что исторически методологическое самоопределение социогуманитарных наук («наук о духе») шло по линии размежевания с естествознанием («науками о природе»), при этом онтологическая и эпистемологическая проблематики часто смешивались. Строго говоря, прежде чем определять различие этих наук по предмету, методам и т. д., необходимо выяснить, чем отличается социальная реальность от физической, точнее, физико-биологической (неживая природа и органический мир). Главное отличие в том, что в физико-биологическом мире регулятивами являются константы – постоянные устойчивые величины, отражающие аподектическую логику устройства мира, такие как скорость света, коэффициент гравитации, число хромосом, состав воздуха и т. д., благодаря которым и воспроизводится этот мир таким, каков он есть. В социальном мире эту роль выполняет культура как кумулятивная система социальной памяти, во всем многообразии ее форм – от языка и письменности до норм и заповедей. Здесь также есть воспроизводство, но нет раз и навсегда заданных самой природой общества констант, подобных физическим и биологическим. Соответственно, естествознание опирается на такие методологические принципы, как «воспроизводимость эксперимента», «естественная установка» – признание объективной реальности, хотя бы тех же констант и др. В социогуманитарной науке в качестве исходных методологических принципов выступают «отнесение к ценности» и «свобода от оценок» и др. Что касается методов, то спор о них (номотетика или идиография, количественные или качественные и т. д.) показал, что само по себе заимствование, точнее, методический и терминологический взаимообмен (естествознание также использует достижения гуманитаристики) вполне приемлем и оправдан, опасность не в ассимиляции, а в абсолютизации – с неизбежным редукционизмом (общество как «механизм», «организм», «социальное тело» и т. п.). Сохраняет свое значение следующая мысль К. Маркса: «При анализе экономических форм нельзя воспользоваться ни микроскопом, ни химическими реакциями. То и другое должна заменить сила абстракции»[154]. «Сила абстракции» не в метафизическом смысле как постижение «хитростей мирового разума» (Гегель), и не в качестве спиритуалистического угадывания, откровения, озарения и т. п., а как логика аналитического реализма, грамотно использующая эвристичные методы познания и опирающаяся на определенную картину социальной реальности, возможную для данной эпохи. В социогуманитарной науке нет таких формально-юридических запретов, как в естествознании, например, на исследования и разработки, не совместимые с законом сохранения энергии, вторым началом термодинамики и др. Но в ней есть свои «вечные двигатели», относительно которых существуют ограничительные методологические императивы. К ним можно отнести такие проблемы, как «производство ради производства», «избыточность образования», «бесперспективные поселения», «уравнительная справедливость», «признание как доказательство вины», «демократия как диктатура большинства», «радикальное реформирование языка», «современные утопии», «паранормальные и парапсихологические явления», попытки научного обоснования которых не прекращаются.

При создании картины социальной реальности камнем преткновения была и до сих пор остается проблема надындивидуальных форм социальности. Можно припомнить, что З. Фрейд назвал предложенную К. Юнгом идею «коллективного бессознательного» оккультизмом и навсегда прервал с ним отношения. По его мнению, «бессознательное» может находиться только в составе индивидуальной психики (в теле, организме конкретного человека), но не в коллективе. Парадокс надындивидуального не воспринимается многими мыслителями и критикуется с разных сторон. Так, Ф. А. Хайек писал: «Руссо изобрел такую химеру, как воля народа, или «общая воля», благодаря которой народ выступает как обычное существо, как индивидуум»[155]. П. Бурдье утверждал: «Самая важная функция социологического зондажа состоит во внушении иллюзии, что существует общественное мнение как императив, получаемый исключительно путем сложения индивидуальных мнений; и во внушении идеи, что существует нечто вроде средней арифметической мнений или среднее мнение»[156]. Таких примеров можно приводить много, и в них каждый раз доказывается, что ничего, кроме индивидов (их связей отношений и прочего), в социальной реальности нет. Так опровергаются не только коллективное бессознательное, общественное мнение или суверенитет народа («общая воля»), но и коллективная собственность, коллективное и массовое сознание, само общество, т. е. основополагающие методологические категории социогуманитарной науки. В таких суждениях присутствуют и вненаучные мотивы (идеологические, политические), как у Хайека, но в основе лежит ошибочная интерпретация соотношения общего, особенного и единичного. Возьмем, например, такое психологическое образование (чувство), как «дружба». Дружба не может быть индивидуальной, чтобы она возникла у индивида A, должен быть индивид Б, и наоборот. Следовательно, чувство дружбы есть и у A, и у Б, и вместе с тем «над ними», в том поле культуры взаимодействия, коммуникации, обмена, которое их объединяет. Уже этот пример показывает, что не оправданы крайности социологического номинализма («индивидуализма») со всеми далеко идущими методологическими последствиями. Также и при анализе общественного мнения можно убедиться, что речь идет вовсе не о суммировании индивидуальных мнений или их усреднении, а о новом социальном явлении. Общественное мнение возникает, во-первых, по проблемным, жизненно важным для социума вопросам (не может быть общественного мнения о научных положениях или о том, что интересно только частным лицам т. д.), во-вторых, путем длительной обработки альтернативных представлений; в-третьих – независимо от полноты охвата той или иной совокупности.

Современная социология широко использует понятия «коллективные представления», «массовое сознание», «социальная память», «общественное мнение» и другие надындивидуальные формы социальной реальности. Методологический императив социологии требует при изучении надындивидуальных форм сознания и поведения (например, импульсивного спроса и т. д.) рассматривать их как «суэгенериз» (лат. suigeneris – особого рода), т. е. особого рода образования.

Возвращаясь к названию отметим, что первой методологической проблемой является выделение объекта и предмета эмпирического исследования. Главное отличие этих категорий состоит в том, что объект задан, а предмет создается, конструируется исследователем. В качестве объекта могут выступать те или иные социальные явления, процессы, институты, структуры, сферы общества как целостной системы, в которых присутствуют объективные связи и отношения, соответствующие целям исследования. Объект – это часть окружающего мира, социальной реальности, и его «узнавание» не требует особых усилий. Однако системное описание, реконструкция этапов становления, тенденций изменения является самостоятельным разделом аналитической работы.