Коллектив авторов - Социология вещей (сборник статей) Страница 57

Отсюда следует один любопытный вывод. Различие между современным субъектом (кто-то добавит – современным объектом) и несовременным субъектом / объектом показывает, что многие так называемые потоки вовсе не принадлежат текучей пространственности. Например, неизменные мобильности, вроде корабля, являются неизменными, потому что сохраняют свою форму одновременно и в сетевом, и в евклидовом пространстве. Они перемещаются («плывут») в евклидовом пространстве, но, к пространству потоков никакого отношения не имеют. Следовательно, многое из того, что говорится о «глобальных потоках»[210] – информации, капитале, людях – также принадлежит сетевому пространству и столь же мало относится к изменчивой поточной пространственности.

Действительно, как мы видели выше, текучие объекты теряют свой гомеоморфизм, будучи закрепленными и зафиксированными; эти объекты выходят за пределы возможного в сетевом пространстве[211]. То же касается центров. Краткий эмпирический экскурс. В конце XIX века во Франции сложилась практика: если вы хотели спасти свою корову от сибирской язвы, вы вынуждены были обращаться в лабораторию Луи Пастера (Латур, 2002). В результате, лаборатория аккумулировала ресурсы, необходимые для того, чтобы закрепить ее неоспоримое превосходство. Таким образом, Институт Пастера – как объект в сетевом пространстве – стал центром аккумуляции, его отношения с другими «местами» были закреплены и фиксированы.

Но это именно то, чего стремился избежать Морган! Притом изобретенный им втулочный насос пользуется немалым успехом. Просто его успех не приносит прибыли и вознаграждений одному конкретному человеку. Нет стратегического местоположения, где аккумулируются ресурсы, – нет центра и периферии[212]. Морган действительно «субъект пространства потоков»: как и изменчивые объекты, он находится вне сетевых ограничений. А потому он более или менее непонятен. Иной.

Пересечения

Анализ примеров заставляет нас от описания отдельных пространственностей перейти к вопросу об их пересечении. Выше мы предположили, что объекты существуют и сохраняют непрерывность формы в нескольких различных пространственных системах, и, как следует из рассмотренных примеров, текучесть часто чужда пространству сетей. Но как, в таком случае, должны мыслиться пересечения пространственностей?

Чтобы серьезно разобраться с этим вопросом, одной статьи недостаточно. А потому здесь я ограничусь четырьмя краткими замечаниями, касающимися пересечения пространств сетей и потоков.

1. Поскольку сетевые объекты имеют свойство превращаться в объекты текучие, следует избегать излишней романтизации изменчивости. От сетевых объектов нелегко (если вообще возможно) избавиться. Нормально функционирующий объект иногда должен принимать форму сетевого объекта: здесь, конечно, вспоминаются португальские корабли, но даже втулочный насос обладает ядром устойчивых сетевых отношений – отношений вертикальных труб, рычагов, клапанов, шатунов и т. д. Насос также существует в евклидовом пространстве и создает это пространство. Как прочие объекты, он возникает на пересечении гомеоморфных отношений в нескольких топологических системах. Короче, даже в изменчивом мире потоков сеть играет исключительно важную роль.

2. И наоборот, сетевые объекты и реалии зависят от изменчивости пространства потоков. Например, приведенное выше сетевое описание португальских кораблей, очевидно, неполно – оно оставляет за скобками всю «специальную изменчивость» корабельной техники, необходимую для того, чтобы удержать корабль на плаву в течение восемнадцатимесячного путешествия в Индию и обратно. Иными словами, сетевой гомеоморфизм, обнаруживаемый исследователем в любом центре аккумуляции, скрывает бесконечное многообразие случайных, текучих, ситуативных изменчивостей.

3. Отсюда следует, что такая «работа потоков» часто остается невидимой: она просто не гомеоморфна в пространстве сетей и потому неописуема. Сети произведены неизменными мобильностями (которые, в свою очередь произведены сетями) – товарами, дисциплинированными исполнителями и особенно данными, прочно связанными друг с другом в узловом центре сети, центре аккумуляции. Сетевая пространственность зависит от сетевых объектов, сохраняющих целостность благодаря порядку (аналогичному синтаксису) постоянно выполняемых функций. Следовательно, то, что не произведено в рамках такого инвариантного функционального синтаксиса, вообще не может быть представлено ни в каком узловом центре сети. Говоря метафорически, изменчивость «протекает» сквозь сеть.

4. В тех же случаях, кода объекты / субъекты, принадлежащие пространству потоков, становятся различимыми в сетевом пространстве, они выглядят опасно неопределенными, нечеткими и размытыми. В отличие от Пастера, Морган не производит впечатления человека, чьи действия организованы и взаимосвязаны. Специалисты сферы здравоохранения, бухгалтеры, архитекторы, люди с улицы – все они смотрятся так, будто им не удается выдержать требования соответствующего протокола: медсестры самостоятельно проводят операции, матери не укладывают своих детей спать на спине, лаборанты пренебрегают инструкциями, стрелочники на железнодорожных станциях выполняют свои обязанности спустя рукава[213]. Наша гипотеза такова: сети поддерживают гомеоморфизм включенных в них объектов и все, что препятствует его поддержанию – в том числе описанная выше изменчивость – становится одновременно видимым и чужим, распознается как вероятность утраты сетевого гомеоморфизма и, следовательно, как угроза.

Заключение

Топология создает пространства посредством установления правил, правила дают ответ на вопрос «что именно следует считать гомеоморфным объектом?». Число возможных правил (и, соответственно, возможных пространств) не ограничено. Акторно-сетевая теория настаивает на пространственном понимании объектов и объектном понимании пространств, населенных и созданных этими объектами. Отсюда напрямую следует отказ от реификации евклидова пространства, указание на взаимное производство пространств и объектов. Некоторые версии акторно-сетевой теории нацелены на установление граничных условий пространственной (и политической) возможности[214]. Анализ изменчивостей, напротив, указывает на то, что гомеоморфные объекты в пространстве потоков одновременно сопротивляются условиям сетевой пространственности и поддерживают ее. Способы, которыми они это делают, кажутся беспорядочными, неорганизованными и далекими от совершенства, но выглядят они так лишь в перспективе сетевого пространства. Зачастую изменчивые формы представляются «ошибкой сети»: мол, если бы их удалось вернуть к сетевой организации, вещи были бы лучше. Таково распространенное заблуждение.

Цель настоящей статьи – денатурализация сетевого пространства и сетевых объектов как созданных, производных, и фокусировка на топологически множественных объектах, существующих в качестве пересечений или точек интерференции различных пространств – регионов, сетей и потоков. В частности, я предположил, что объекты могут быть поняты как пересечения между различными определениями непрерывности формы: евклидовой, сетевой и текучей.

Наконец, я попытался предложить пространственное понимание инаковости. Вопреки тому, что обычно говорится и делается, существуют объекты и пространства, лежащие за пределами сетей. Я хотел бы закончить свой текст утверждением: пространственные системы политически не нейтральны. Они являются политическими, потому что создают объекты и субъекты определенного вида и с определенным типом гомеоморфности. Потому что устанавливают пределы условиям возможности объектов. Потому что формулируют запреты на те или иные формы «инаковости». И потому что (как в случае с сетевым пространством) стремятся эти «инаковости» устранить. Сети, таким образом, воплощают и производят «политическое», замаскированное под «функциональное».

В то же время сетевая пространственность не может быть отринута, скорее – осажена или умерена. Следствием чего станет понимание текучей пространственности, как потоков, воплощающих и производящих альтернативную политику целостности объектов – политику, не привязанную к функциональности, централизации, синтаксической стабильности или капитализации. Как мы видели, эта политика чужда сетевой пространственности, она Иная по отношению к ней. Именно поэтому, в порядке свершения политического выбора, следует исследовать объекты в их пространственной множественности и инаковости, создать и артикулировать альтернативные пространственности, и, в частности, реабилитировать изменчивость пространства потоков.