Алексей Рыков - Тесла против Эйнштейна Страница 19

Понятно, что Никола Тесла не отвечал предъявляемым руководством германского ракетного проекта требованиям.

С вихревым двигателем тоже не все так просто. Это устройство изобрел лесничий из Австрии Виктор Шаубергер. Расскажем чуть подробнее об этом человеке. Работая егерем в лесозаготовительной компании, спроектировал и смонтировал (первоначально — на свои средства) водные желоба со спиральными насечками, подобными орудийным. Система желобов использовалась для транспортировки бревен. По утверждению отдельных авторов, созданная австрийцем система работала с большой производительностью, чем существовавшая на тот момент. Никаких технических подробностей о системе Виктора Шауберга не сохранилось.

В 1930 году он спроектировал электрогенератор, турбина которого принципиально отличалась от конструкции обычных водяных турбин. Генератор использовался на практике более трех лет, но никаких точных сведений о нем не сохранилось.

Однако все попытки других ученых воспроизвести ключевые результаты Шаубергера были безуспешными. Поэтому отдельные авторы вообще сомневаются, что австрийскому лесничему удалось спроектировать что-то принципиально новое.

С вихревым двигателем (другое название — Ре-пульсин) аналогичная ситуация. Мы не будем описывать принцип его действия, отметим лишь, что достоверные сведения о проведенных испытаниях (с какими бы то ни было результатами) устройств Шаубергера неизвестны. Имеющиеся в книгах Шаурбергера рассуждения о принципах действия предполагают использование источника (или источников) энергии, существование которого (или которых) не доказано имеющимися сегодня научными методами, противоречит существующим научным теориям и, как следствие, отрицается современной наукой. Говоря другими словами, в современной интерпретации, это позволяет отнести устройства, описанные Шаубергером, к классу вечных двигателей.Нужно также отметить, что Никола Тесла действительно занимался безлопастными турбинами, вот только они основывались на законах термодинамики, а не эзотерики. Более того, известны результаты экспериментов великого изобретателя в этой сфере. Например, их КПД составлял 38%, а стоимость их производства была очень высока. К тому же используемые в них подшипники быстро разрушались. Пар требовалось подавать и отводить под большим давлением57. Зато их главное достоинство — компактность. Данная модель годилась лишь в качестве экспоната для технических выставок.

Безлопастными турбинами, в двадцатые годы интересовались Берлин и Токио, якобы даже Япония хотела закупить 500 турбин для установки на своих торпедах, но сделка так и не состоялась58. Нужно учитывать, что об этом рассказал сам Никола Тесла. Так что есть большие сомнения в том, что переговоры имели место быть.

Глава 4.

Альберт Эйнштейн — лоббист советского атомного проекта

Однажды один из несостоявшихся отцов немецкой атомной бомбы «для Фюрера» — Карл Вайцзеккер59 — философски изрек:

«Строго говоря, у атомной бомбы в начале сороковых годов прошлого века существовал лишь один принципиальный секрет: ее можно создать».

Как только об этом узнали руководители Германии, Великобритании, США и СССР, сооружение бомбы

стало в значительной степени делом техники и массированных вложений средств в это «предприятие» . Главная задача советской разведки заключалась именно в том, чтобы дать точный ответ на единственный вопрос: «возможно в ближайшие годы создать атомную бомбу или это проект из области научной фантастики».

Реальная история рождения четырех атомных проектов — советского, британского, германского и американского — радикально отличается от «официальной» версии. Что происходило на самом деле в США, Великобритании, Германии и Советском Союзе накануне и в первые годы Второй мировой войны? Почему Берлин и Лондон, первым вступивший в атомную гонку, проиграли ее аутсайдерам — Москве и Вашингтону, которые к началу «холодной войны» стали обладателями ядерного оружия. Великобритания только в 1952 году «мобилизовала» атом на военную службу.

Распространенный миф — до 1942 года в СССР исследованиями в области атомной физики занималась группа энтузиастов в свободное от основной работы время. И только когда советская внешняя разведка сообщила Иосифу Сталину, что в Великобритании и Германии начались работы по созданию ядерной бомбы, вождь приказал приступить к реализации аналогичного проекта.

В жизни все было по-другому. Исследованиями в области ядерной физики советские ученые занимались с 1918 года. Другое дело, что в силу множества причин у нас не было институтов и лабораторий, которые специализировались на ядерной физике, да и отечественная научная элита не считала это направление приоритетным. Поэтому у многих современных авторов создалось впечатление, что до 1942 года у нас не велось серьезных исследований в этой сфере. В жизни все было сложнее.

Начнем с того, что во второй половине двадцатых годов в СССР была распространена практика направления молодых ученых в западные лаборатории и институты. Многие отечественные физики смогли поработать в зарубежных научных центрах — в Геттингене, Копенгагене, Кембридже. С одной стороны, это позволяло молодым ученым использовать при проведении своих исследований уникальное оборудование, которого не было в Советской России, с другой — общаться с ведущими мировыми учеными.

Среди тех, кто проходил научную стажировку в зарубежных центрах, можно назвать такие имена: Лев Шубников (с 1926 по 1930 год работал в Лейденской криогенной лаборатории (Голландия, совместно с нидерландским ученым Вандером де Хаазом открыл явление периодических изменений сопротивления висмута в зависимости от магнитного поля при низких температурах (Шубникова — де Хааза эффект)); там же работала Ольга Трапезникова; научную стажировку в Кавендишской лаборатории сэра Эрнеста Резерфорда4 Кембриджского университета с 1928 по 1930 год прошли Петр Капица и Кирилл Синельников. Все они, за исключением Георгия Гамова60, после возвращения в Советский Союз смогли применить полученные за рубежом знания и продолжить свои научные исследования.

Георгий Гамов в ноябре 1931 года решил сбежать из СССР. Осенью 1933 года он был назначен советским представителем на восьмом Сольвеевском конгрессе в Брюсселе. По завершении срока командировки он решил не возвращаться и начал переговоры о получении постоянной работы за рубежом. В конечном итоге он поселился в США, где стал известным ученым.

Если рассматривать сферу ядерной физики, то вернувшиеся из-за рубежа советские молодые ученые могли продолжить свою деятельность в одном из трех советских научных центров: ФИАН — Физический институт им. П.Н. Лебедева Академии наук СССР (Москва)61; Радиевый институт (Ленинград)62 и УФТИ — Украинский физико-технический институт (Харьков)63. Все перечисленные учреждения с 1932 года были «экспериментальной базой ядерных исследований»64. Чуть позже в этот список был добавлен ЛФТИ — Ленинградский физико-технический институт65. По состоянию на 1938 год исследованиями в области ядерной физики занимались четыре научных института: два Академии наук СССР — ФИАН и Радиевый институт и два наркоматов — машиностроения (ЛФТИ) и тяжелой промышленности (УФТИ)66. Через какое-то время два последних были перепод- чинены Академии наук СССР.

В 1931 году в научном плане УФТИ появились строки о работах по расщеплению атомного ядра. К тому времени западные ученые уже вплотную занялись этой проблемой. Поэтому научные сотрудники харьковского института чуть опоздали. В мае 1932 года пришло известие, что англичанам Джону Кокрофту67 и Эрнесту Уолтону68 удалось осуществить реакцию расщепления ядра лития искусственно ускоренными протонами. [Кстати, в основе этого эксперимента была работа Георгия Гамова, сделавшая его знаменитым еще в 1928 году — «квантовая теория альфа-распада».] В УФТИ этот эксперимент удалось провести вторым в мире — в октябре 1932 года. Сообщение об их достижении было опубликовано в газете «Правда» под заголовком «Крупнейшее достижение советских ученых». Факт для истории советской физики беспрецедентный. Понятно, что после «Правды» остальные газеты тоже не скупились на заголовки: «Снайперы атомного ядра», «Новая эпоха в физике», «Мировая победа советской науки», «Прыжок в будущее». Их общий восторженный тон — советские ученые идут нога в ногу с мировой наукой; началась новая эпоха абсолютно неограниченных перспектив в физике.

На самом деле эксперимент с расщеплением атомного ядра в Харькове не имел особого научного значения. Однако именно после него началось формирование и стремительное развитие советской ядерной науки и воплощения будущего атомного проекта. Например, после этого события ядерная физика в УФТИ заняла главенствующие позиции. Наркомат тяжелой промышленности, в ведении которого тогда был институт, выделил средства на строительство нового высоковольтного лабораторного корпуса и сооружение экспериментального электростатического генератора, который несколько лет был единственной установкой в СССР, пригодной для получения так называемых ядерных констант, необходимых для разработки будущей атомной бомбы69.