С. Федосеев - Танки Кайзера Страница 6

Шаг трака, мм: 254.

Максимальная скорость, км/ч: 10–12.

Запас хода, км: 35.

Удельное давление, кг/см2: 0,6.

Преодолеваемый подъём, град.: 18.

Ширина преодолеваемого рва, м: 2,2.

Высота стенки, м: 0,455.

Глубина брода, м: 0,8.

«Крупп», Эссен — производство бронеплит.

«Рёхлинг», Диллинген — производство бронеплит.

«Адлер», Франкфурт — разработка и производство трансмиссии.

«Даймлер», Берлин-Мариенфельд — разработка и производство двигателей, сборка готовых танков.

«Леб», Шарлоттенбург — сборка танков.

«Бюссинг», Брауншвейг — сборка узлов и агрегатов.

«Ланц» — сборка узлов и агрегатов.

«Стеффенс унд Нолле», Берлин — сборка механизмов управления, бронирование.

Оружейная мастерская в Шпандау — вооружение.

«Нутцфарцейге АГ» (NAG) — участие в разработке.

«Бенц» — участие в разработке.

Отделение «Холт-Катерпиллер» в Будапеште — ведущие колёса.

«Оберурсел» — радиаторы.

«Бош» — карбюратор, электрооборудование.

БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ГЕРМАНСКИХ ТАНКОВ

Германский Генеральный штаб не стал дожидаться результатов доработки A7V и 1 декабря 1917 года утвердил заказ на постройку 100 шасси. Заказ получил категорию срочности 1А — танки спешно готовили к большому весеннему наступлению на западном фронте.

Число машин увеличили с 10 до 38, но вскоре вновь сократили до 20 в ожидании результатов боевого применения. Хотя при столь малом количестве рассчитывать на положительные результаты было трудно.

Танки сводились в «штурмовые отделения бронированных машин» (Sturmpanzerkraftwagen Abteilung). Ещё до окончания постройки первого A7V, 20 сентября 1917 года, Военное министерство распорядилось о формировании двух штурмовых отделений по пять танков. Приказ о формировании третьего отделения был отдан 6 ноября 1917 года. Экипажи набирали по следующей схеме: механиков-водителей и механиков — из инженерных («пионерных») войск, наводчиков и заряжающих — из артиллеристов, пулемётчиков — из пехоты. Офицеров брали из пехоты или автомобильных частей. Формирование 1-го отделения закончили 5 января 1918 года, и оно было направлено для обучения в школу вождения в Седане.

Формально германские войска ввели в строй 45 танков: 15 A7V и 30 трофейных Mk IV. На деле их оказалось 49–50, поскольку часть повреждённых танков заменили резервными, а часть успели отремонтировать и вновь пустить в бой. Так, первое штурмовое отделение в ходе боёв практически полностью обновило материальную часть. Во время подготовки к боевому применению вышло из строя шасси № 502, корпус и вооружение пришлось установить на шасси № 503, по тем же причинам вскоре шасси танка № 544 заменили на шасси № 504.

Всего сформировали девять штурмовых отделений по пять танков каждое. 1-е, 2-е и 3-е укомплектовали танками A7V, ещё пять A7V использовались как резерв. 11–16-е отделения оснащались трофейными английскими танками Mk IV. Танки составляли «боевой эшелон» отделения, «технический эшелон» под командованием офицера-техника включал эвакуационный отряд на грузовиках, подвижную мастерскую, машины подвоза боеприпасов, горючего и запчастей, полевую кухню и тягач — всего 9–10 грузовых, 2 легковых автомобиля и мотоцикл. Штат штурмового отделения зависел, конечно, от типа танков. Отделение A7V включало 176 человек: командир в звании капитана, 5 младших офицеров (лейтенантов) — командиров машин и 170 фельдфебелей, унтер-офицеров и рядовых, включая мастеров, чинов связи, фельдшера, вестовых и пр. В штат отделения Mk IV входило до 140 человек. Штурмовые отделения подчинялись командующему бронечастями, штаб которого располагался в Шарлеруа, где размещался 20-й Баварский армейский автопарк. В его мастерских готовились к бою и проходили ремонт как A7V, так и трофейные Mk IV. Командующий бронечастями подчинялся начальнику Полевого Автомобильного штаба при Ставке Главного командования.

У армейского руководства танки по-прежнему не вызывали особого энтузиазма. Начальник Большого Генерального штаба генерал-фельдмаршал Гинденбург, осмотревший в марте в Шарлеруа первые 10 машин, высказался весьма скептически: «Вероятно, они не принесут большой пользы, но так как они уже сделаны, то мы попробуем их применить». В предстоящем наступлении германское командование основной упор делало на внезапность атаки, наступательный порыв пехоты, использование автоматического оружия, огневую мощь артиллерии (количество тяжёлых орудий составляло 66 % от количества лёгких) и тщательную организацию её огня.

Ставка Главного командования издала инструкцию «Взаимодействие танков с пехотой», гласившую между прочим: «Пехота и танки продвигаются независимо друг от друга… При движении с танками пехота не должна подходить к ним ближе 200 шагов, так как по танкам будет открыт артиллерийский огонь». То есть, по сути, взаимодействие исключалось.

Во время наступления в Пикардии (операция «Михаэль», 21 марта — 4 апреля 1918 года) на фронте в 765 км немцы ввели в дело 59 дивизий при 6824 орудиях, 1000 самолётах и всего 19 танков (из них 9 — трофейных). Им противостояли 35 дивизий, около 3000 орудий, 500 самолётов и 216 танков союзников. Всего же союзники к началу немецкого наступления имели 893 готовых к бою танка.

Впервые германские танки вступили в сражение 21 марта 1918 года у Сент-Кантен (километрах в 50–52 от того места, где вышли в первый бой английские танки), в полосе наступления 18-й германской армии. Четыре танка A7V 1-го штурмового отделения под командой капитана Грайфа и 5 танков Mk IV вступили в бой утром. Из-за сильного тумана они часто теряли связь с пехотными подразделениями и действительно «продвигались независимо». Mk IV не выполнили своих задач из-за недостатка бензина и повреждений от артиллерийского огня, у двух A7V выявились технические дефекты. Более-менее удачно действовали только A7V № 501 и 506. Всё это, а также слабый грунт на пути движения не позволили ясно судить об эффективности применения германских танков.

И всё же впечатление, произведённое ими в первый день на английских солдат, не многим уступает ужасу немецкой пехоты на Сомме в сентября 1916-го. В одной из записей штаба 18-й германской армии говорилось: «Наши танки в огромной степени укрепляли дух пехоты даже тогда, когда они применялись в небольшом количестве; в то же время, как показал опыт, они производили большой деморализующий эффект на неприятельскую пехоту».

В ходе этой операции танки 2-го и 3-го штурмовых отделений помогли 18-й армии также в захвате Нуайон и Мондидье, где действовали уже против французских частей. После появления германских танков на поле боя германская пресса заговорила о том, что «только немецкий гений мог развернуть все средства и возможности, доступные танкам». Столь крутой поворот в оценке был логичным в плане пропагандистского обеспечения, но весьма далёким от действительности.

Наиболее известен бой с участием A7V у Виллер-Бретоне 24 апреля 1918 года. Здесь задействовали все три отделения этих танков. Ещё до атаки вышла из строя машина № 540 2-го отделения, а перед боем обнаружилось повреждение головки цилиндров у № 503 3-го отделения. Поэтому только 13 A7V, разбитые на три группы, вступили в бой в полосе наступления 2-й германской армии. Первая группа под командой обер-лейтенанта Скопника (командир танка № 526) включала танки № 526, 527 и 560 1-го отделения и действовала с 228-й пехотной дивизией; вторая под командой обер-лейтенанта Билайна (танки № 501, 505, 506, 507 2-го отделения, № 541 и 562 1-го отделения) — с 4-й гвардейской дивизией; третья обер-лейтенанта Штайнхарда (танки № 525, 542, 561 и 504 3-го отделения) — с 77-й резервной дивизией. В соответствии с избранной тактикой танки были направлены на важный тактический пункт — деревню Виллер-Бретоне: первая группа двигалась непосредственно на деревню, вторая — вдоль её южной окраины, третья — на расположенную поблизости деревню Каши. Танк № 506 («Мефисто») застрял на местности, но оставшиеся 12, очистив населённый пункт от английских подразделений, продвинулись до Каши и до леса Аббе.

Здесь в 9.30 три A7V 3-го штурмового отделения встретились с вышедшими из леса тремя английскими Mk IV роты «А» 1-го танкового батальона. Так что первый в истории бой танков с танками носил характер встречного и для обеих сторон был внезапным. Англичане оказались в не самом выгодном положении: из трёх машин две были пулемётными («самки»), а экипажи были измотаны длительным нахождением в противогазах — их позиции накануне обстреляли химическими снарядами. Таким образом, британцы на первый взгляд уступали немцам в огневой мощи, бронировании и работоспособности экипажей. Однако уже в этом столкновении сказались такие факторы, как манёвренность танков, опыт и слаженность экипажей. Интересно, что бой проходил возле позиций английской пехоты и на виду у германской артиллерии, но они не приняли в нём участия. Немецкие артиллеристы опасались поразить своих, а английские пехотинцы попросту не имели каких-либо противотанковых средств. Хотя пулемётные Mk IV, получив большие пробоины, вынуждены были вскоре отойти в тыл, пушечный танк продолжал вести огонь. Немецкие машины остановились неудачно — бой фактически вёл только один из них (№ 561, «Никсе»), стреляя с места из пушек и пулемётов, в том числе — бронебойными пулями. В отличие от немецких, английский танк постоянно маневрировал и, сделав несколько выстрелов с ходу, перешёл к ведению огня с коротких остановок. После трёх попаданий у A7V был повреждён масляный радиатор. Пользуясь тем, что «англичанину» разорвало гусеницу, он смог отойти на небольшое расстояние, после чего экипаж покинул его. Два других отошли. Это дало основание англичанам справедливо считать себя победителями в первой танковой схватке.