Страхи, неврозы и радости подростков - Иосиф А. Гольман Страница 17

Я столкнулся с подобным еще лет 40 назад, в бытность инженером, изучая диссипацию ударных волн в четвертьволновом резонаторе в среде водорода. Система сложнейшая, безусловно нелинейная, аналитического решения нет, а мощности тогдашних компьютеров не хватало для решений численными методами.

И вдруг в экспериментах стало ясно, что простенькие расчеты по линейной модели позволяют довольно точно конструировать искомое устройство!

До сих пор не знаю, почему.

Но цель-то была – создать устойчиво функционирующее изделие, нужное заказчикам! И оно было создано, надежно работало, защищено авторскими свидетельствами.

На защите диссертации мне, конечно, досталось. Однако члены комиссии после бурного обсуждения – они были из конкурирующих НИИ и про меня быстро забыли – в итоге единогласно проголосовали «за», и я стал кандидатом наук.

Устройство-то работает!

Так что и здесь мы пойдем похожим путем.

Для нас единственно важно, чтобы наше главное устройство – наш мозг – работал правильно. А уж ученые пусть думают, почему нам это удается.

Крысы как двигатель научного прогресса

Итак, обсуждаем упрощенную модель «эмоциональной» анатомии мозга, всего с двумя «действующими лицами» (в реальности их намного больше).

На крысах доказано, что есть у них (и у нас тоже) в головном мозге две недалеко друг от друга расположенные небольшие нейронные структуры:

amigdala (амигдала, или миндалевидное тело)

и

nucleus accumbens (по-русски вообще ужас: прилежащее ядро прозрачной перегородки).

Первое входит в лимбическую систему головного мозга, второе вроде как нет (как нет и единого мнения о составе лимбической системы).

Но мы сейчас говорим не о научных разночтениях, а об относительно простых экспериментах.

Нашли центр удовольствий. Правда, все сильно упростив

Так вот, если крысе (я б им памятник воздвиг от ученых!) микроэлектродом подать импульс в nucleus accumbens, то, как правило, мы сможем наблюдать чрезвычайно счастливую крысу.

Настолько счастливую, что если научить ее саму нажимать на педальку для подачи импульсов, то ее перестанут интересовать сладкая вода (любимое лакомство) и сексуальные партнеры. Будет нажимать, нажимать и нажимать.

Пока не погибнет.

Ничего не напоминает?

Конечно, это упрощенная модель развития наркомании. Поскольку nucleus accumbens, по современным представлениям, – наш центр вознаграждения. Своего рода интегратор приятных ощущений.

Зачем он нужен человеку?

Ну надо же нас как-то мотивировать! И потом закреплять в префронтальной – управляющей – коре ту программу действий, которая привела к положительным эмоциям.

Решил сложную математическую задачу – испытал кайф от победы – побежал решать новую задачу.

Копал, копал, копал колодец в засушливом районе, устал, как черт – и тут пошла чистая вкусная вода. Счастье – через край, и, отдохнув, ты уже опять готов копать новый колодец.

Правда, как и везде, здесь есть оборотная сторона: съел шоколадку – испытал кайф. Пошел покупать новые шоколадки. Это я про себя, если что.

Обратная сторона удовольствий

Но шоколадки – полбеды. Настоящая беда с nucleos accumbens связана, как вы уже догадались, с наркоманией.

Ведь можно не добиваться никаких трудных побед, никаких сложных и долгих достижений. Достаточно принять некие внешние молекулы – и вот оно, «счастье». Правда, ненастоящее и недолгое, да еще и окаймленное слезами и горем близких.

Кстати, наркоманы счастье, даже такое мнимое, испытывают действительно недолго.

Во-первых, для его поддержания необходимо постоянное увеличение дозы. А во-вторых, нейроны этой зоны, испытывая при приеме наркотика нерасчетные перегрузки, просто «перегорают», по упрощенной аналогии с лампами накаливаниями при превышении тока. После чего, даже если вылечить человека от наркомании (что крайне сложно), радость он, скорее всего, испытывать уже не сможет – ведь нейроны, отвечающие за это, просто выжжены.

Принципиально важный промежуточный вывод

Спасибо природе за nucleus accumbens. Однако «включать» его (и радоваться!) будем исключительно естественным путем.

Эта печально-депрессивная и тревожно-агрессивная amigdala. И тем не менее тоже необходимая

Теперь про амигдалу, она же – миндалина.

Если микроэлектродом возбудить у крысы миндалевидное тело, то она испытает страх, ужас, тоску или агрессию. Хотя абсолютно точно предсказать вряд ли удастся: сама амигдала, как и нуклеус аккумбенс, также состоит из разных ядер.

Зачем нам с крысой в головах такое неприятное «устройство»?

А чтоб мы были осторожны!

Неосторожные люди обычно долго не живут и вымываются из генной библиотеки планеты естественным эволюционным отбором.

Более того, определенная степень тревожности необходима нам для нашей житейской и профессиональной успешности, как мотивация для развития, для движения вперед [13].

Амигдала, притормози, пожалуйста!

Другими словами, амигдала участвует в эмоциональной обработке внешних и внутренних сигналов и обращает наше внимание на то, что что-то пошло не так. А предупрежден – значит, вооружен.

Да вот только когда сигнал тревоги звенит в нашей голове по любому незначительному поводу, жизнь становится настолько неказиста, что ее и проживать неприятно.

То есть все хорошо в меру. У тревожных же людей эта мера явно нарушена. Они никогда не чувствуют себя в безопасности. А безопасность – одна из необходимейших потребностей человека. Ее лишение (пусть даже мнимое) вызывает фрустрацию, страдание.

Вспомним про симпатику

Связывая тему данной главы с предыдущей, можно предположить, что излишняя тревожность безосновательно постоянно включает нашу симпатическую нервную систему, со всеми вышеописанными сопутствующими неприятностями.

Другими словами – здравствуй, тревожное расстройство и невроз. Что, скорее всего, повлечет за собой какую-нибудь соматизацию. И если в такой ситуации ограничиться лишь лечением тела, то оно будет почти бесполезным. Ведь причина душевных страданий и, соответственно, «порчи» тела в таком случае не будет устранена.

Эндогенные «сдержки и противовесы»

Ну а мы потихоньку подошли к главному.

Как вообще природа защищает амигдалу и нуклеус аккумбенс в обычной жизни от перегрузок? И почему эта защита иногда ломается?

Вот в случае с наркотиками вроде понятно: испытали наслаждение, от которого впоследствии трудно отказаться, даже если это путь к гибели. Хотя и в данном случае интересен механизм.

Упрощенное его объяснение мы кратко привели в главе про нейромедиацию. Напомним и чуть расширим его: система удовольствий (туда входит и зона вентральной покрышки мозга, где «живет» большое количество дофаминергических нейронов) защищена от перегрузок специальными тормозными нейронами.

Подход понятный и разумный: сделали хорошее дело – получили заслуженное удовольствие – замотивировались – и хватит. Лишней эйфории организму не нужно. Лучше ступайте за следующими достижениями.

А вот дальше – неожиданное: оказывается, что, например, опиатные рецепторы (не все!) – тоже тормозные. Но подтормаживают они как раз те «тормоза», которые в итоге не давали «разгуляться» излишней эйфории. То есть «подтормозить тормоз» в мире нейронов – практически то же самое, что поддать «газу».

Когда защита не срабатывает

Про наркоманию и аддикции (зависимости), к сожалению, еще придется говорить