Валерий Чудинов - Письменная культура Руси Страница 12

Возможно также, что знаки ВЪ являются словоразделителями, как предполагали некоторые эпиграфисты. Тем самым мы хотим подчеркнуть, что сложность текста вызвана не тем, что эпиграфисты не знают каких-то знаков надписи, а, напротив, тем, что в силу их небрежного начертания каждый знак надписи может быть прочитан разными способами, то есть, возможно множество решений. Но в этом множестве есть очень сомнительные предположения, на которые мы и указали, рассматривая чтение Г.С. Гриневича.

Заметим также, что надписи на двух других черепках он читать и не пытался.

Чтение надписи из дома Ипатьевых. Последняя надпись, рис. 12-5, была рассмотрена Г.С. Гриневичем отдельно от остальных и с нашей подачи. Хотя редактору журнала «Русская мысль» мы предоставили ряд наших дешифровок, он предпочел издать только эту, показав ее Г.С. Гриневичу; тот с ней не согласился и предпочел свой вариант [37, с. 106], рис. 12-6. Результат гласит: ВЫ — РАБЫ НЕТИ. При этом слово НЕТЬ понимается Г.С. Гриневичем (который распространяет его и на праславянский язык) как ИНОЙ МИР, ЗАГРОБНЫЙ МИР. Следовательно, в доме, где был расстрелян последний русский император, кто-то начертал: ВЫ — РАБЫ ЗАГРОБНОГО МИРА. Что ж, эта версия не лишена логики. Хотя, если задуматься, противопоставлять СЕБЯ ИМ, это означает противопоставлять палачей жертвам. Но палачами были большевики, которые вряд ли знали тайну слоговой письменности.

Жертвы же из дома императора могли знать эту тайну, но они должны были называть себя МЫ, а не ВЫ. Наконец, слово НЕТЬ современным русским неизвестно. Поэтому данный результат чтения кажется нам сомнительным. С эпиграфической точки зрения сомнение вызывает знаки 2 и 5 и, кроме того, пропущен один знак в конце центральной лигатуры, который Г.С. Гриневич вообще не выделяет. Тем самым из 6 знаков надписи, верно прочитаны 1, 3 и 5 (считая четвертый непрочитанным), то есть надпись прочитана наполовину. Это тоже следует признать хорошим результатом чтения.

Наш комментарий. Надпись из дома Ипатьевых [44, с. 7, рисунок] состоит из трех однозначно читаемых одиночных слоговых знаков и центральной монограммы, вызывающей наибольшие сложности в чтении, рис. 12-5. Крайние слоговые знаки понятны, это ВИ/ВЬ, НЕ и Я. Центральный знак, однако, мог быть поделенным на РА, БО, ГУ, рис. 12-7 или на НЕ, СУ, ЛИ, рис. 12-8 [37, с. 105]. Г.С. Гриневич нам справедливо указал на то, что выделение из лигатуры слога РА и его отнесение к предыдущему знаку ВИ для образования слова ВИРА вряд ли допустимо; то же самое можно сказать и в отношении варианта со словом ВЫНЕСУ [37, с. 106]. С этим следует согласиться. Поэтому мы предложили третий вариант; поскольку к настоящему времени нами накоплен опыт чтения отдельно стоящих знаков ВЕ/ВИ как предлога ВЬ в смысле В; кроме того, несколько раз встречались слоговые знаки, обозначающие слово БОГЪ. Этот третий вариант учитывает замечания, и предлагает такое чтение: ВЬ НЕБЕ БОГЪ — НЕ Я, рис. 12-9. У нас есть уверенность в том, что это чтение уже гораздо более надежное. На этом примере видно, что сложные тексты с неоднозначным чтением знака или неоднозначным разложением лигатур вряд ли могут быть верно прочтены с первого раза. Ничего постыдного или порочащего чести эпиграфиста в этом нет. Ведь и в спорте спортсмену дается несколько попыток, хотя засчитывается лучшая. Именно поэтому первые чтения Г.С. Гриневича, дающие верное понимание половины знаков, мы сочли хорошими, а дающие 3/4 правильных результатов — просто великолепными.

Другое дело, что на начальном этапе останавливаться нельзя, а следует идти вперед, несмотря на то, что не все вершины покоряются сразу.

Давая же этому эпиграфисту общую оценку, можно сказать, что он ЧАСТИЧНО ПРОЧИТАЛ 5 СЛАВЯНСКИХ И НЕ СМОГ ПРОЧИТАТЬ ОКОЛО 63 НЕСЛАВЯНСКИХ НАДПИСЕЙ. Кроме того, исследуя ряд текстов, он читал только центральные, не обращая внимание на дополнительные (таких оказалось по меньшей мере 6 из числа рассмотренных). Тем самым сказать, что это письмо открыто только Гриневичем, или хотя бы что оно было им впервые прочитано, нет оснований. ГРИНЕВИЧ НЕ ПРОЧИТАЛ ПОЛНОСТЬЮ НИ ОДНУ СЛАВЯНСКУЮ НАДПИСЬ. А его силлабарий, не содержа многих славянских слоговых знаков, разбавлен знаками рунической и хазарской письменности, а также пиктограммами дьяковской культуры. Вместе с тем, было бы неверным и умалить значение его вклада. Он смог собрать ряд славянских надписей воедино, привлечь внимание общественности к существованию этой самобытной письменности, возбудить сердца энтузиастов мнимой легкостью чтения (ибо он продемонстрировал только конечные результаты, не вводя в свою творческую лабораторию, и отбрасывая многочисленные варианты разложения и интерпретации знаков), показать графическую близость ряда систем письма (играя при этом на струнках панславизма) и продемонстрировать весьма правдоподобные результаты дешифровки (для многих лиц, не вникающих в детали, они кажутся вполне убедительными). Иными словами, определенный общественный резонанс его деятельность возбудила. Но успех этой деятельности лежал не столько в научной области (здесь, как мы показали, его успехи достаточно скромны), сколько в плане популяризации эпиграфики и практической дешифровки. С позиций науки, однако, он весьма небрежен, неаккуратен, бессистемен и в ряде вопросов — невежествен.

Однако, как бы ни оценивать вклад этого исследователя, можно отметить, что с его приходом число полностью или частично дешифрованных текстов возросло, а слоговой характер письма стал много более понятен. Кроме того, становилось ясным, что это письмо не заимствовано на Руси X–XI вв., а является вполне привычным и традиционным. Тем самым наметились контуры такого понимания: этот вид письменности уже бытовал на Руси несколько веков; его корни уходят в письменность других народов, которые, будучи весьма далекими от славян, тем не менее писали не только славянской графикой, но и на праславянском языке (этот тезис в корне ошибочен); слоговая графика частично легла в основу глаголицы и кириллицы; самый ранний праславянский текст восходит к культуре Винча; тот же тип письма существовал и в Черняховской культуре.

Подход М.Л. Серякова. Своеобразный подход, и уже после выхода в свет работ Г.С. Гриневича, развивает М.Л. Серяков. Он тоже полагает, что славянская докирилловская письменность была слоговой, однако силлабарий видит совершенно иным, близким по графике к индийскому письму брахми. Хотя с нашей точки зрения этот путь чтения представляется бесперспективным, все же будет интересно взглянуть на полученные здесь результаты.

Чтение надписи Эль Недима. М.Л. Серяков прочитал ее первой, совершенно неожиданно для себя, ибо при обзоре дохристианской письменности не ставил задачу ее дешифровки. Читал он так [69, с. 39], рис. 14-1: ДАЙ УДАЧИ ТЕ, РАТНЫЙ БГ! Текст не вполне понятен, ибо он служил пропуском на территорию русских; такое приветствие было бы уместно, если бы эта записка вручалась князю непосредственно, а не предъявлялась бы каждому постовому. Так что в правильности чтения сомнения возникают уже на этапе рассмотрения общего смысла. Есть претензии и с эпиграфической точки зрения.

Чтение надписи на камне из села Пневище. Эта большая надпись привлекла особое внимание М.Л. Серякова, и он посвятил ее чтению несколько страниц. В результате получилось вот что [5, с. 60], рис. 14-2. Здесь верхняя строка представляет собой графемы надписи, вторая строка — их транслитерацию знаками письма брахми, третья — транслитерацию буквами современного гражданского русского письма, и нижняя — окончательную редакцию текста. Эпиграфист полагает, что в данной надписи говорится: ВОТ КНЯЖЕ РЕЧЬ ДА(Л): А ГРАДУ ПРАВИ(ТЬ)… НАРЯД. ОДАРИ ТЕПЕРЬ РОД ЩЕКА, КОИ МОГ УЩИТИ(ТЬ) РОТУА. Этот результат редактируется еще раз, и теперь получается гладкая фраза: КОГДА Я УМРУ (?), ГРАДУ ХРАНИТЬ ПОРЯДОК. (БОЖЕ)(?), ОДАРИ ТЕПЕРЬ РОД ЩЕКА, КОТОРЫЙ МОГ ЗАЩИТИТЬ СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Итак, выходит, что когда-то вблизи деревни Пневище было княжеское захоронение, и на нем якобы была высечена последняя воля князя. Однако, никакого ГРАДА поблизости не было, который должен был ХРАНИТЬ ПОРЯДОК. Не найдено и княжеской могилы. А иметь распоряжение князя в чистом поле весьма странно. Кстати, КНЯЖЕ — это форма звательного падежа от слова КНЯЗЬ, она употребляется только при обращении, но не в повествовании. И на могилах обычно писали эпитафии, пожелания от живущих умершему, но не цитаты из их речей, и не их распоряжения. Кстати, чаще всего на надгробьях упоминаются имена покойных. Так что надгробной данная надпись быть не может. Сомнения усиливаются при взгляде на полученный текст в первой редакции. Тут есть несогласования (РОД…КОИ вместо КОТОРЫЙ) и странные слова (РОТУА, УЩИТИ), которых быть не должно. Сопоставление этого текста с подстрочником показывает огромное желание эпиграфиста сделать его славянским. На самом деле подстрочник гласит (с разбивкой на слова в соответствии с текстом первой редакции): ВТА КАНУЙЖЕ РАЕЧА ДА. ГХАРАДАУ ПИРАВИ (далее идет текст, который М.Л. Серяков счел возможным опустить: РАЕ-РАЕ-РОК) НАРАДА (изображение рыбы). ОДХАРА ТХАПАРА РАДА ЩЕКА, КА МАГА УЩЕТХА РАДАА. Ничего славянского тут также нет. Нечего говорить и о том, что знаки письма брахми плохо совпадают с графикой надписи.