Виктория Балашова - Загадочный Шекспир Страница 28

Красивая теория про ребенка, рожденного от Шекспира, безусловно, хороша. Например, она сразу решает проблему сонетов: половину Уильям честно посвятил «fair youth» – светловолосому, симпатичному молодому человеку, вторую половину отдал «dark lady» – темноволосой возлюбленной графа, в которую и сам оказался влюблен. Великолепная история, пробуждающая воображение писателей и сценаристов. Не совсем правдоподобная, но оттого не менее привлекательная.

Отвлекаясь от внешней красоты, посмотрим, вписывается ли она в структуру нашего повествования, подходят ли описанные характеры к тем поступкам, которые им приписывают? Ведь коли писать пьесу о пяти актах, то героев надо стараться выписывать насколько возможно правдоподобно. Самое простое, что приходит на ум: граф вряд ли бы помчался из Франции, где находился в составе английского посольства, чтобы тайно жениться на беременной женщине, с которой он не имел близких отношений. Саутгемптон оставался уверенным в себе, самовлюбленным мужчиной. Судя по сохранившимся документам, он не раз пытался драться на дуэли, не особенно чтил законы двора, делая, по сути, все, что ему заблагорассудится. Даже учитывая сумасшедшую влюбленность (хотя крайне сложно представить себе графа в такой роли), он не женился бы на женщине, забеременевшей от другого.

«Саутгемптон, при всех его недостатках, вспыльчивом, импульсивном характере, по большей части упрямом, был дворянином огромного мужества, чести и искренности»[46]. То есть как раз жениться на обесчещенной им самим даме стало бы для него поступком само собой разумеющимся.

Теоретически Шекспир мог влюбиться в Вернон и посвящать ей пылкие строки. Она также могла уступить его ухаживаниям. Но драматург, скорее всего, отличался характером рассудительным, если не сказать – расчетливым. Портить отношения с покровителем из-за женщины он бы не стал. Впрочем, идея посвящения ей части сонетов не лишена смысла. Почему не угодить человеку, оказывающему тебе честь поставить его имя в посвящениях, восславив в стихотворной форме его возлюбленную?

«После слишком страстного романа с фрейлиной королевы прекрасной Вернон, которую он (граф Саутгемптон), как мы можем предположить, действительно любил, 17 марта 1598 года он отправился во Францию и предложил свои услуги Генриху IV, но эта кампания закончилась заключением Версальского мира. Благородный граф после нескольких месяцев, проведенных в Париже, по возвращении тайно женится на своей любовнице Вернон. Положение заставило ее удалиться со двора в дом графа Эссекса в Уонстеде, куда Эссекс уехал, потеряв благосклонность королевы. Некоторые свидетели происходившего смеялись над очевидной беременностью леди; она была в большой печали, вытирая слезы, тем не менее высказывала безоговорочную веру в то, что граф Саутгемптон оправдает ее»[47].

Личные обстоятельства, трагическим образом складывавшиеся в жизни Шекспира, тоже не дают оснований верить в его связь с Вернон. В 1596 году умер сын Гамнет, а в 1597 году драматург покупает самый большой на тот момент дом в Стратфорде. Подробнее мы остановимся на этих событиях в следующей части книги, но уже сейчас понятно, что надо обладать равнодушной и двуликой натурой, одновременно страдая по рано ушедшему из жизни сыну, думая о благополучии семьи и разыгрывая интрижку с возлюбленной покровителя. Теоретически, опять-таки, все возможно. На деле такого рода человек должен либо обладать хладнокровным, равнодушным, бессердечным характером, либо… либо он должен был предложить Вернон руку и сердце, попытавшись развестись с женой, что для Англии хоть и не было обычным явлением, но практиковалось время от времени.

Не углубляясь в инсинуации на тему, которые приведут бог знает к каким еще теориям, опишем дальнейшую судьбу Саутгемптона. В 1599 году он бесславно завершил кампанию в Ирландии, куда отправился с Эссексом. Ирландия никогда не благоволила к англичанам. Друзья вернулись домой без славы и почестей. Саутгемптон вместе с графом Рэтлендом теперь редко посещали двор, опустевший после попавшего в опалу Эссекса. Вместо этого они ходили на театральные представления.

Трагедия 1601 года привела на эшафот двоих участников заговора против королевы – Эссекса, зачинщика восстания, и Саутгемптона, его ближайшего сподвижника. Сигналом к началу злосчастного восстания послужил спектакль «Ричард II»; автором последней версии являлся Шекспир. В пьесе идет речь о свержении и убийстве короля. Свидетелем, вызванным после восстания в суд, был актер Огастин Филипс. Он показал, что труппа театра «Глобус» получила за постановку пьесы неприлично большой гонорар. Актеры, не ведая подвоха, согласились: ведь деньги платили за старую версию пьесы, а не ту, которую написал Шекспир. «Филипс, судя по всему, являлся единственным представителем театра, который решил все дело. Шекспир и другие члены труппы не принимали в переговорах с мятежниками никакого участия. Театральная компания «Глобус» была полностью оправдана. Возможно, по единственной причине – потому что актеры использовали не собственную пьесу «Ричард II», написанную Шекспиром, а старую, давно не ставившуюся пьесу на ту же тему, давно позабытую (по крайней мере, что касалось «Глобуса»), пьесу, на которую никак не повлияла цензура…»[48].

Шекспировскую пьесу «Ричард II» опубликовали в 1597 году, но из нее вырезали существенное количество строк – именно тех, где говорится о суде и низвержении короля. Другая версия того же события имеет несколько иную трактовку. Саутгемптон просил поставить именно новую пьесу популярного драматурга, которому он покровительствовал, но включить в нее вырезанные цензурой строки. Известно, что по Лондону «гуляли» полные версии. Сторонники Эссекса не в первый раз платили актерам за постановки «Ричарда», включавшие в себя запрещенные сцены. Конечно, спектакли ставились частным образом, «подпольно». В такой ситуации «Глобус» самостоятельно принял решение ставить старую версию, сделав вид, что актеры не поняли просьбы графа. Якобы даже Саутгемптон был потом обижен на актеров: старая версия, на самом деле, в отличие от шекспировской, не привлекала толпы зрителей и, судя по всему, роли своей сыграть не могла. Ведь актерам переплатили вовсе не за то, что они сыграют забытый спектакль, не собрав ни пенни, а за риск, на который они пошли бы, собрав полный зал на Шекспира без купюр. В любом случае, «Глобус» и после восстания пользовался благосклонностью королевы, продолжавшей приглашать труппу со своими спектаклями к себе в замки.

Да, актеры никакого наказания не понесли, а вот знатные участники заговора попали в Тауэр. Двоих приговорили к смертной казни – Эссекса и Саутгемптона. В последний момент, после казни Эссекса, неожиданно (но то было ей свойственно) королева помиловала Саутгемптона. Он оставался в Тауэре до восхождения на престол в 1603 году короля Якова. Сын Марии Стюарт, крестник королевы Елизаветы, принялся реабилитировать тех, кого упекла в тюрьму его предшественница. Причем Саутгемптона освободили одним из первых – в марте 1603 года. Это вполне объяснимо: граф Эссекс и граф Саутгемптон до смерти королевы состояли в тайной переписке с Яковом, которому щедро предлагали трон в случае победы их восстания. Шотландский король мудро воздержался от открытой поддержки восстания, но своих сторонников не забыл.

Саутгемптон вновь вернулся к друзьям-актерам, возобновив свое покровительство, в том числе шекспировскому театру «Глобус». Известно, что театр давал в 1605 году спектакль для жены короля, королевы Анны. Представление организовывал не кто иной, как Саутгемптон.

Как бы ни повел себя Шекспир во время восстания, после заточения графа в Тауэр он опубликовал пьесу, в которой, по мнению части биографов, он описывает Эссекса и Саутгемптона. Эта пьеса – «Юлий Цезарь». Однако при всей изысканности очередной теории, скорее всего, она является легендой, призванной неким образом оправдать не сильно рвавшегося поддерживать своего покровителя драматурга. Есть свидетельства того, что «Юлий Цезарь» шел в «Глобусе» уже в 1599 году. В любом случае, сложновато было бы Шекспиру, при всей его скорости письма, быстро сочинить пьесу на злобу дня: опубликовали «Юлия Цезаря» в 1601 году – в том же году, когда казнили Эссекса.

В пьесе Шекспир не изменяет себе. В ней историческая правда уступает перу драматурга, взамен представляя сильные характеры, эмоциональное напряжение и глубокие философские размышления. Как и в поэмах, в других пьесах, Шекспир спокойно использует реалии своего времени, предметы, не существовавшие в описываемую им эпоху. Драматург, как всегда, близок и понятен зрителям, многие из которых (и по сей день) не очень близко знакомы с историческими деталями. А даже замечая некоторые нестыковки, не обращают на них внимания, будучи увлеченными действием, разворачивающимся на сцене.