Виктория Балашова - Загадочный Шекспир Страница 29

В пьесе Шекспир не изменяет себе. В ней историческая правда уступает перу драматурга, взамен представляя сильные характеры, эмоциональное напряжение и глубокие философские размышления. Как и в поэмах, в других пьесах, Шекспир спокойно использует реалии своего времени, предметы, не существовавшие в описываемую им эпоху. Драматург, как всегда, близок и понятен зрителям, многие из которых (и по сей день) не очень близко знакомы с историческими деталями. А даже замечая некоторые нестыковки, не обращают на них внимания, будучи увлеченными действием, разворачивающимся на сцене.

Заканчивая рассказ о восстании, хочется процитировать Шекспира. Этот отрывок посвящен Бруту, но ведь на самом деле так и хочется поверить – может, и впрямь Шекспир посвящал эти строки Эссексу?

Брут лучший был, достойнейший из тех,Что Цезаря убили. Все ониИз зависти убийство совершили;Лишь он один из честных побуждений —Из ревности к общественному благу.Так жизнь его промчалась безупречно,Так лучшие начала в нем слились,Что миру возвестить сама природаМогла бы: «То был – человек!»[49]

Впоследствии граф Саутгемптон словно бы заменил при дворе ушедшего в мир иной Эссекса: он ссорился со всеми подряд, выступая на стороне нового короля, против которого некоторые пытались затевать заговоры. Причем противники Якова, в свою очередь, когда-то находились в лагере противников графа Эссекса. Таким образом, Саутгемптон сохранял «верность» врагам своего друга, выступая за тех, против кого выступали они.

Кроме того, граф модернизировал свои поместья, вкладывал деньги в заморские экспедиции. Первым в Англии он основал предприятие в Тичфилде по производству олова, участвовал в Ост-Индской компании. Последняя была создана в качестве акционерного общества еще при Елизавете в 1600 году. Общество имело большие привилегии в торговле с Индией. С приходом к власти Якова компания расширила спектр своих действий, вследствие чего имела поддержку со стороны короля. Саутгемптон продолжал помогать драматургам и другим представителям мира искусств.

Кроме участия в Ост-Индской компании, Саутгемптон активно работал на благо Вирджинской компании, ставившей себе целью колонизацию Северной Америки. Ее основали в 1606 году и даровали для колонизации территорию от 34 до 41 параллели. В 1609 году земли компании передали лондонской компании, так что сегодня они воспринимаются как единое предприятие. Есть мнение, что по имени Саутгемптона названы река, город, графство в соответствующей местности: Hampton River, например. Этот факт доказать сложно, так как фамилия графа весьма распространена в Англии. Тем не менее, возможно, Саутгемптон оставил след, который можно найти даже в Северной Америке.

В 1624 году граф вместе с сыном отправился в Нидерланды воевать с испанцами. Оба заболели чумой и умерли с разницей в пять дней.

Елизавета Вернон родила Саутгемптону четверых детей. Четвертым графом Саутгемптоном стал младший сын Томас. Он умер в один год с младшей сестрой Анной – в 1667 году. Вернон умерла в 1655 году. Сведений о том, выходила ли она еще раз замуж, не сохранилось. Также практически ничего не известно о судьбе старшей дочери графа и Елизаветы, Пенелопы. Она вышла замуж в 1615 году в возрасте семнадцати лет за барона Спенсера. У них родилось шестеро детей (трое сыновей и три дочери). Барон умер в 1636 году, а Пенелопа – в 1667. После смерти мужа Пенелопа в течение тридцати одного года оставалась в одиночестве, несмотря на многочисленные предложения о браке. Как и отец, она вносила изменения в управление поместьем, в котором жила. Все домашнее хозяйство лежало на ее плечах. Однако сведения о Пенелопе неточны. Как ее рождение, так ее жизнь и смерть остаются окутанными тайной…

Альковные пристрастия графа Саутгемптона останутся для потомков энигмой, загадкой, которую им действительно не под силу разгадать. Тем не менее, один интересный момент, связанный с его странными нарядами, можно прокомментировать. В эпоху Елизаветы, а позже Якова, cross-dressing было распространенным явлением, имевшим тесную связь с театральным искусством. Несмотря на то, что словарь переводит cross-dressing как переодевание мужчин в женские платья, явление это не являлось чисто мужской прерогативой. На улицах Лондона встречались женщины, переодетые в мужские одежды, причем подобная тенденция затрагивала в основном, как считалось, женщин легкого поведения. Их вылавливали и наказывали. Однако далеко не всегда женщины, переодевавшиеся в мужской костюм, оказывались проститутками. Ими могли быть жены солдат, желавшие отправиться за любимыми в армию, другие переодевались, чтобы защитить себя на небезопасных столичных улицах. Представительницы аристократических кругов также занимались cross-dressing, переодеванием. Для них это являлось знаком богатства и независимости.

Одежда в принципе играла огромную роль в эпоху Шекспира: «Хорошо известно, что государство регулировало (кто и какую мог носить) одежду, особенно в городах, для того чтобы по внешнему виду людей можно было четко определить их место на социальной лестнице. В елизаветинских законах о социальных сословиях перечислялось, кто мог носить определенные цвета (например, пурпурный), ткани (например, шелк) и определенные украшения (например, гребни, кинжалы, драгоценности)»[50].

Осуждались люди, которые, не в пример своему социальному классу, носили золото или шелка: становилось неясно, кто знатен, а кто нет. Cross-dressing приравнивалось к такому же греху: стиралась грань между мужчиной и женщиной, проведенная самим Богом. Одежда, присущая определенному полу, считалась не просто неподходящей для другого. Она определяла устои в обществе, которые государство пыталось строго охранять и жестко критиковало отступавших от нормы. Антитеатральные законы, принимавшиеся во времена Елизаветы, осуждали мужчин (чаще мальчиков и юношей), переодевавшихся в женские одежды для определенных ролей. Принадлежность к женскому или мужскому полу должна была отражаться во внешнем, а именно в одежде. Любые отступления общество порицало.

Не одобряли не только актеров, игравших женские роли. В некоторых работах того времени осуждалась даже одежда католических священников, имевшая явное внешнее сходство с женской. Знатные мужчины, позволявшие себе подобные шалости, считались «неженками», слабыми, неспособными к разрешению военных и иных конфликтов. Таким образом, мужчин cross-dressing унижало, а женщин ставило на один уровень с проститутками. В одном из трактатов указывалось: если мужчины будут вести себя менее женоподобно, то и женщины вернутся к своей привычной роли.

Законы, касавшиеся морали, при Елизавете и Якове ужесточались. Кроме порицания cross-dressing во всех его формах, включая театральные представления, стали сильнее, чем ранее, осуждаться внебрачные беременности и женщины, рожавшие внебрачных детей. Поэтому мучения и слезы беременной Елизаветы Вернон, ожидавшей Саутгемптона из Франции, скорее всего, не выдумка авторов, желавших разжалобить читателя. Времена менялись в сторону более строгих нравов, чему, видимо, способствовало поведение королевы, остававшейся до конца жизни верной своему обещанию не выходить замуж.

В пьесах переодевания служили иной роли: мужчины рядились в женские платья, так как в театрах не играли женщины, а переодевания в рамках сюжета имели такую долгую историю, что превратились в итоге чуть ли не в обязательную часть постановки, особенно комедийной. Зритель никогда не сомневался, что под мужским платьем скрывается женщина, у которой нет иного способа разрешить конфликт, как переодеться (комедия Шекспира «Двенадцатая ночь»). В пьесе «Как вам это понравится» женщина, выдающая себя за мужчину, в итоге выдает себя, упав в обморок при виде крови. Иногда театральным переодеваниям приписывают некий смысл, который авторы в них не вкладывали: естественным считалось такое положение, при котором юноши играли женские роли, а переодевание по сюжету лишь придавало ему нужный колорит, не имея никакого иного подтекста. Особую пикантность ситуации добавляло именно то, что переодетую в мужчину женщину на самом деле играл мужчина, о чем знала вся присутствовавшая на спектакле публика. Поэтому подобные приемы так успешно применялись в комедиях: зрителя смешила нелепость ситуации, возведенная в квадрат.

Женщины не играли в театре, но женщины посещали спектакли, что делало всю затею с переодеваниями еще забавнее. Впрочем, те же пуританские законы пытались ограничить данную женщинам свободу. Сделать им это не удалось, опять-таки, судя по всему, благодаря личным пристрастиям Елизаветы, любившей театральные представления. С другой стороны, знатные дамы обычно сидели в закрытых ложах, не выставляя себя на обозрение. А вот жены купцов, торговцев чаще находились в открытом партере, что осуждалось пуританами. «Посещение женщинами театра, особенно представительницами среднего класса, можно расценивать как некий вызов, культурное изменение в обществе, как противоречие, ставившее вопрос о месте женщины, пожалуй, более радикально, чем это делали произведения Шекспира, в которых использовался прием cross-dressing»[51].