Борис Унбегаун - Русские фамилии Страница 65

Нежда́нов и Неча́ев ‘нежданный ребенок’

Но́вико́в — возможно, ‘вновь прибывший’

По́зднов, Поздне́ев / Позне́ев, Поздняко́в / Позняко́в, По́зднышев ‘поздний ребенок’

3.2. Фамилии, образованные от ласкательных имен. Родители, естественно, пытались выразить любовь и заботу о новорожденном ребенке, употребляя разные ласкательные имена. Некоторые имена отражали предчувствия или желания родителей относительно поведения ребенка в будущем. Следующие фамилии возможно происходят от таких имен:

Дома́хин, Дома́шнев

Дружи́нин

Клю́жев ‘спокойный’

Люби́мов

Миля́гин, Миляко́в, Милюко́в

Незло́бин

Нетужи́лов, Нетужи́лин

Неуси́хин < неуси́ха, неусци́ха ‘тот, кто не мочится в постель’

Нешу́мов

Отва́гин

Поте́хин, Поте́шин

Смирно́в

Улы́бин

Уте́хин

Часто ребенка просто называли Ма́лой, и многочисленность фамилий, образованных от производных этого прилагательного, похоже, указывает на то, что эти производные использовались скорее в качестве внутрисемейных ласкательных имен, чем прозвищ. Приведенный здесь список фамилий, образованных от ласкательного имени Ма́лой и его производных, может представлять интерес:

Ма́лов

Ма́льцев / Мальцо́в

Мале́ев

Мале́ин, Мале́инов

Мале́нин

Маленко́в

Ма́ликов

Ма́лин

Маля́гин

Маля́вин

Маля́вкин

Малю́гин

Малю́кин

Малюко́в

Ма́люсов

Малю́тин

Малю́ткин

Малько́в

Малы́хин

Малы́гин

Малы́кин

Ма́лышев

Малы́шкин

3.3. Фамилии, образованные от охранительных имен. Не все внутрисемейные имена указывают на приятные или желаемые качества ребенка. Похоже, что в России, как и везде, существовал суеверный обычай присваивать детям так называемые «охранительные» имена. Кроме термина «охранительное», по отношению к такому имени может также использоваться термин «апотропеическое» (от греч. ἀποτρόπαιος ‘отводящий, отвращающий зло’). Для того чтобы не искушать судьбу и отвести зло, детям давали имена со значением прямо противоположным тому, что ожидали или желали родители для детей. Например, надеясь иметь красивого мальчика, родители могли называть его Некра́с (фамилия Некра́сов).

От подобных имен могли произойти следующие фамилии:

Бесча́стный

Бессо́нов

Булга́ков, Булга́нин ‘беспокойный’ (др.-русск.; тюрк. происхождения)

Грязно́в

Доку́кин, Доку́чаев

Забо́тин

Замя́тин, Замя́тин

Зло́бин

Исто́мин, Исто́шин

Кручи́нин

Пла́ксин

Побу́дин

Проку́дин

Суети́н

Томи́лов, Томи́лин

Охранительные имена, естественно, несут в себе отрицание, и, соответственно, доля «отрицательных» фамилий, производных от них, довольно велика. Фамилия Некра́сов уже приводилась, а вот другие примеры:

Неве́жин

Неклю́дов (обычно видоизмененная Нехлю́дов)

Нелю́бов

Неми́ров

Нена́шев

Несмея́нов

Неуда́чин, Невда́чин

Неу́ймин

Неумо́ин, Неумыва́кин

Неупоко́ев, Неупоко́ин

Неусы́пин

Текст XVI в. дает ясные свидетельства существования таких «охранительных» имен[5]. В нем мы находим двух братьев по фамилии Беречинский, которых называли соответственно Несгово́р (фамилия Несгово́ров), и Неустро́й (фамилия Неустро́ев). Двух братьев Юрьевых звали Неуго́д и Безго́д, — и то и другое имя означает ‘нежелаемый’{55}.

Несомненно существует гораздо больше фамилий, производных от внутрисемейных имен этого типа, но практически невозможно отличить их от фамилий, производных от прозвищ. Например, имя Дурак (фамилия Дураков) вероятно давалась соседом лицу, которое полностью заслужило такую характеристику, или родителями как внутрисемейное имя в надежде, что их ребенок станет особенно умным. Ряд фамилий, которые рассматриваются в этой книге как производные от прозвищ, могли в равной степени происходить и от внутрисемейных имен. Это особенно касается нейтральных имен (то есть имен, которые нельзя отнести ни к ласкательным, ни к охранительным и которые не дают бесспорных доказательств своего происхождения).

3.4. Фамилии, образованные от древнерусских имен. Старославянские двухосновные имена типа Яросла́в перестали существовать как «княжие» имена уже в XIV в. (см. с. 12). Однако немногие из них (которые никогда не использовались как «княжие» имена), видимо, могли фигурировать как внутрисемейные, особенно в усеченной форме со специальными суффиксами или без них. От некоторых таких имен произошли фамилии, например:

Буди́лов, Буди́щев < Буди́ло, Буди́ще < Будими́р

Вади́мов < Вади́м < Вадими́р; имя Вади́м используется до сих пор

Гостеми́лов < Гостеми́л — редкий случай полного имени

Добры́нин, Добры́шин < Добры́ня, Добры́ша < Добросла́в или Доброми́р; имя Добры́ня зафиксировано в XI в. как имя дяди Св. вВладимира

Пути́лов, Пути́лин < Пути́ло < Путисла́в

Путя́тин < Путя́та < Путисла́в; старая княжеская фамилия

Ради́лов, Ради́мов, Ради́щев < Ради́ло, Ради́м, Ради́ще < Радими́р; Ради́ще — вероятнее всего, уменьш. форма от крестильного имени Родио́н

Стани́щев < Стани́ще < Станисла́в или Станими́р

Тихоми́ров < Тихоми́р — распространенная фамилия; сочетание значений ‘тихий’ и ‘мир’ должно быть особенно привлекало родителей; имя это, однако, почти полностью отсутствует в старых текстах, и весьма вероятно его позднее, церковное происхождение.

3.5. Фамилии, образованные от необычных имен. Родительское воображение могло выходить далеко за пределы привычного круга ласкательных и охранительных имен. Действительно, некоторые имена слишком экстравагантны, чтобы быть просто прозвищем. Более того, они часто появляются парами или группами, связанными семантически или фонетически, демонстрируя надуманные и не всегда вразумительные родительские намерения.

Так, например, в XVI в. некий Ива́н Шуст (что означало, вероятно, ‘изящный’, фамилия Шу́стов) имел двух сыновей, которых звали Ива́н Шаст (значение неясно) и Маха́йло Шест (‘шест’, фамилия Шесто́в)[6], и это можно интерпретировать только лишь как намеренную фонетическую фантазию со стороны отца.

В том же веке подобный случай имел место с Иваном Коновни́цыным, который дал своим двум сыновьям рифмованные имена: Алекса́ндр Слеза́ и Васи́лий Греза́ (‘греза, мечта’)[7].

Еще пример: двух братьев Се́мичевых звали, соответственно, Неда́ш (‘ты не дашь’) Алексе́ев и Нехо́ш (‘ты не хочешь’) Алексе́ев[8].

Некий Ива́н Трава́ (фамилия Тра́вин), живший в конце XV в., имел внука, которого звали Ива́н Осо́ка (фамилия Осо́кин); у последнего было четверо сыновей: Григо́рей Пыре́й, Ива́н Ота́ва (‘второй укос травы’), Васи́лий Вя́зель (‘вика, горошек’) и Семён Дятели́на (‘клевер’)[9]. Двоих сыновей Ива́на Ота́вы звали Трава́ и Щавель[10]. В этом случае мы встречаемся с любопытной «ботанической» традицией, которая прослеживается сквозь четыре поколения.